Ваше Сиятельство 6 (СИ) - Моури Эрли - Страница 20

Я спрыгнул с крыши на капот, затем бетонное покрытие дороги.

— Эй, ну-ка стоять, негодяй! — зарычал толстопузый мужик, открыв дверь эрмимобиля, крыша которого стала мне посадочной площадкой. — Ты мне крышу прогнул!

Прежде, чем ответить ему, я вспомнил о Ковалевской. Ведь Ольга могла подумать, что я разбился насмерть. Да, она очень верит в меня, в мою силу, в Артемиду, помогающую мне, однако в подобных случаях страх за любимого человека становится еще сильнее и отодвигает все эти доводы в сторону. Вот и сейчас испугался я. Очень испугался! Так что сердце, недавно трепетавшее от радости, застыло. Я поднял голову, глядя на край площадки, с которой минуту назад падало мое тело. Уж не подбежала ли княгиня в отчаянье туда⁈ Разумеется, если бы Ольга Борисовна была там, я не мог бы разглядеть ее с такого расстояния. К тому же край площадки был плохо освещен. На всякий случай помахал рукой, и отправил ей и Родерику ментальный посыл: «Я жив! Все хорошо!». Ольга не маг, и она вряд ли его услышит. Хотя любящая девушка в этих вопросах бывает чувствительнее, чем маг-менталист.

Возле меня что-то орал толстопузый, раскрасневшись, едва ли не брызжа слюной и указывая на свой эрмик старой модели «Халуф-ПМ». Наверное, пытался мне сказать, что я нанес ему огромный ущерб. Заплывшие жиром мозги не позволяли ему понять: у «Халуф-ПМ» столь прочный корпус, что ему ничего не будет, даже если бы на крышу этой машины свалился сам толстопуз. Кто-то со стороны попытался ему объяснить, что люди просто так не падают сверху на дорогу даже в центре города с высокими башнями, но боров лишь больше верещал.

Я подошел к нему вплотную и резким ударом в пузо превратил его визги в хрип. Затем, стараясь не чувствовать боль в плече, взял его за волосы, приподнял башку и сунул ему под нос дворянский жетон:

— Граф Елецкий. Если ко мне какие-то материальные претензии, подашь в письменном виде моему дворецкому, — сказал я, подумав, что мой растрепанный вид, синяк под глазом и потеки крови могли натолкнуть толстяка на неверные выводы, мол, на крышу его эрмика свалился какой-то забулдыга.

— Граф Елецкий! — раздалось со стороны.

— Это сам граф Елецкий! Тот самый! — народ собирался полукругом на тротуаре и по краю дороги.

— Ваше сиятельство! А правда, что вы выпрыгнули из окна? — раздался резкий женский голосок.

— Нет, я прыгнул с посадочной площадки для виман, — я оттолкнул толстяка хрипевшего извинения и стал пробираться через толпу.

— Зачем вы это сделали, ваше сиятельство⁈ — передо мной возникла худенькая девица с остреньким носом и веселыми глазками.

— Я учусь летать, — объяснил я, подмигнув ей и тронув пальцем кончик ее носа.

— Он же маг! — подсказал кто-то. — Великий маг!

Вот тут я даже на миг остановился и рассмеялся.

— Вытритесь, пожалуйста, на вас кровь, — она спешно протянула мне платок. — Где вы планируете делать это следующий раз? Я про полет.

— Я очень спешу, — платок я с благодарностью принял, обтирая кровь от крови и чего-то липкого, похожего на подсохшее вино. — Все вопросы к моему пресс-секретарю — баронессе Евстафьевой Талии Евклидовне. Она, кстати, проживает здесь, — я махнул платочком в сторону «Божественной высоты» и решительно направился к центральному входу в гостиницу.

Ольга — прежде всего, все остальное потом!

Глава 10

Вопросы к пресс-секретарю

Вообще-то я сглупил. Мне и в голову не пришло, что Ольга с Мышкиным спешат вниз ничуть не меньше, чем я наверх. Мы не разминулись лишь потому, что платформа ушла прямо перед моим носом — следующую пришлось ждать долго. И вот когда очередная платформа спустилась, а я готовился занять на ней место, отбиваясь от вопросов особо любопытных свидетелей моего падения, мы с княгиней едва не столкнулись нос к носу. Она вскрикнула, с неожиданной силой обняла меня и заплакала. Прямо так задрожала вся от бури эмоций.

— Ну, все-все! — успокаивал я ее, отводя в сторону от прохода. — А вдруг бы это не я?

— Разве я могла бы не почувствовать, если бы не ты⁈ — она потерлась щекой о мою весьма нечистую рубашку. — Я слышала тебя. Будто твой голос где-то здесь, — княгиня положила мою ладонь себе на грудь, — и знала, что с тобой все хорошо. — Артемида помогла?

Я пожал плечами. Возможно. Небесная Охотница явно пыталась помочь, может и помогла, как-то замедлив мое падение. Мне это тоже очень интересно было бы знать. Но еще интереснее, что творится там, в Небесных хорах после того, что я сделал с Герой? Что происходит во Дворце Славы и какие разговоры сейчас сотрясают вечный дом Громовержца? Перун в гневе или в разумных опасениях? И как сама Артемида относится к произошедшему, после того как какой-то смертный, то есть я, нарушил наставления двух богинь? Все эти мысли, появляющиеся не первый раз, промелькнули в один миг, и я снова вернулся к Ольге Борисовне, обнял ее, успокаивающе поцеловал.

— Как смогли, ваше сиятельство? — наконец разразился вопросом князь Мышкин, до сих пор переминавшийся от нетерпения с ноги на ногу.

— Просто. Магический щит. Вернее, два щита, — о замедлении времени я ему не стал говорить, чтобы не погружаться в длительные объяснения. — Только не вздумай такое повторять! Там есть особые нюансы.

Убраться поскорее и подальше от любопытных глаз у нас не получилось, потому как внезапно по соседней колонне подъемника опустилась Принцесса Ночи с группой все тех же восторженных журналистов. Как выяснилось позже, они случайно оказались в это время в гостинице, собирая материал для статьи в «Ночная жизнь». Конечно, пожар, случившийся в апартаментах баронессы, стал для них истинным подарком, как и шарм самой госпожи Евстафьевой.

Едва завидев нас с Ольгой и своего жениха, Талия Евклидовна тут же указала на меня:

— Вот! Я же говорила вам, ничего с ним не будет! Ему все равно с какой высоты падать!

Теперь от объектива фотоаппарата мне скрыться не удалось, воинство журналистов ринулось ко мне:

— Ваше сиятельство! Ваше сиятельство! Пожалуйста, несколько вопросов от «Ночной жизни»! — самой расторопной оказалась яркокрашенная девица. — Скажите, зачем вы все подожгли в номере невесты князя Мышкина⁈

— Да, скажите! — подхватила вторая в шляпке с бронзовой кокардой «Новости на Басманном» — Вы огонь пускаете с одной руки или сразу с двух? И что вас так разгневало?

— Разгневало? С чего вы взяли? — я рассмеялся, при чем совершенно искреннее. И решил уделить несколько минут журналистам. — Я просто экспериментировал с магией. В частности, с магией огня, — мой ответ был нарочито глупым. Умные люди распознают в нем шутку или издевку над прессой, столь жадной до дешевеньких сенсаций. А что увидят в нем остальные меня мало заботило.

— Да, но… — яркокрашенная девица оказалась на миг сбитой с толка.

— Но вы же сожгли мебель в таких дорогих апартаментах невесты князя Мышкина! — пришла на помощь журналистка в шляпке с кокардой. — И еще что-то кричали на неизвестном языке.

— Мебель? Уверяю вас, для госпожи Евстафьевой это сущая мелочь. Что касается криков, на неизвестном языке, то язык вполне известный — древнеегипетский, — для убедительности я сказал на древнеегипетском: «Не люблю глупых, навязчивых людей», сделав при этом крайне сердитое лицо. — Я поступил так, давая урок магии его сиятельству князю Мышкину, — продолжил я, переглянувшись с Геннадием Дорофеевичем. — При этом я намеренно играл роль рассерженного мага Мерпхоттепа. Надеюсь, вышло убедительно. Как известно, именно злость порождает в маге самые сильные проявления его огненных талантов.

— За мебель не стоит беспокоиться, весь ущерб будет оплачен в полной мере, — заверил князь Мышкин. — Мы лишь сожалеем что наша игра с его сиятельством графом Елецким привлекла так много внимания и наделала столько шума.

— Ваше падение с башни было несчастным случаем или вы все это подстроили? — спросил до сих пор молчавший рыжеватый паренек. — Как вам удалось выжить?