Ваше Сиятельство 6 (СИ) - Моури Эрли - Страница 45

— Да нечего особо говорить. Плохой план — просто силовое решение проблемы, пока не вернулась Глория с императором. Силовое по отношению к Козельскому и иже с ним. Ладно, не будем об этом, — Борис Егорович пыхнул сигарой. — Очень надеюсь, что до этого не дойдет, потому как неизвестно чем такое дело закончится. Во-первых, сам Козельский готов к силовому противостоянию, а во-вторых, Филофей Алексеевич за такое накажет строго, так что полетят чины, и царевич здесь вряд ли сможет на него повлиять. Пока думаем, как можно провернуть этот план наиболее деликатным образом, так чтобы не было слишком много шума, и чтобы перед императором хоть как-то обосновать необходимость этого.

— Я понял, Борис Егорович. Вы уж как-то не спешите с «планом Лапина». Давайте сначала попробуем мое «Заземление». В общем, времени у меня до полуночи субботы и очень постараюсь, чтобы вам не пришлось прибегать к тем крайне нежелательным решениям, — заверил я, встал и стряхнул пепел в пепельницу князя.

— Да, Саш, на этом и порешим, — Ковалевский тоже встал и пожал мне руку.

Впервые от него такой жест по отношению ко мне — жест мужской, подчеркивающий высокую значимость наших решений и доверия.

Долго я у Ковалевских не задержался. Мы пообедали с Ольгой — князь к тому времени срочно отбыл на какую-то встречу, полагаю по всем тем же беспокойным делам вокруг «Сириуса» и престолонаследия. После обеда Оля подвезла меня к Торопову, а сама поехала на Таганку, где принимала участие в заседаниях общества «Софос».

Все что хотел Геннадий Степанович это предупредить меня насчет Козельского, но не хотел делать это через эйхос или коммуникатор. Настало такое время, что конспирация имеет значение. Сыщик сразу усадил меня за стол, его помощник тут же подал кофе с печеньем и шоколадом, хотя я отказывался. Ну куда в меня еще, после обеда у Ковалевских? А затем Геннадий Степанович наговорил о Козельском много чего. Наговорил такого, что пересказывать не хочется, но если кратко: редкий мерзавец этот князь. И рука об руку с британской разведкой, и связи у него обширные в Лондоне, благодаря, конечно, Глории. И здесь, в России он из Ведомства Имперского Порядка сотворил настоящего спрута для личных нужд, оплетающего щупальцами все важные структуры нашей империи. Впрочем, многое я знал и без Торопова. Даже поделился с ним кое-какими сведениями о Григории Юрьевиче, которых сыщик не знал. И наш общий враг — Джеймс Лаберт, бежавший в Лондон, без сомнений тоже был человеком, тесно связанным с князем Козельским. С Лабертом к моменту моего визита в агентство, еще вопрос не решили, но в ближайшие дни должен он предстать перед Аидом за все зло, которое совершил.

После Торопова я все же успел ненадолго заехать домой, переоделся, похвалился перед мамой успешной сдачей первого экзамена и поспешил к Артемиде. Кстати, по пути мне пришла в голову полезная мысль, и я подъехал к лавкам на проспекте Новых Механиков, купил там роскошный букет бледно-кремовых роз. Видно, уроки госпожи Ковалевской возымели свое действие.

Войдя в храм Артемиды Берегущей, я постоял минутку, привыкая к полумраку, поглядывая на прихожан возле алтарей. В свете огня, горящего в больших бронзовых чашах, и легкого дыма курений, который плыл по залу, было стойкое ощущение присутствие самой богиня и небесного таинства. Таинство в храме действительно происходило: люди взывали к богине, и их мысли, их желания и надежды, обращенные к Артемиде, давали силу ее божественной сущности, питали ее энергией. В ответ Небесная Охотница на самом деле помогала многим из обратившихся. Конечно, очень редко она принимала участие в жизни того или иного человека напрямую, как например это случилось с Элизабет, но для молившихся обстоятельства складывались так, что наиболее пылкие просьбы исполнялись.

Я тоже подошел к алтарю, положил в жертвенник золотую монетку, и прикоснувшись в намоленному камню. Он, истертый бесчисленными касаниями человеческих рук, служил проводником между нашим миром и Артемидой. Прикрыв глаза, я обратил мысли к моей возлюбленной богине. Просто сказал: «Я здесь, моя дорогая! С любовью к тебе!». Постоял немного, зная, что сейчас мой посыл потечет к ней по невидимому энергоинформационному каналу, и он, укрепленной волей и силой мага, будет в тысячу раз сильнее многих других.

Затем я подхватил охапку роз, коловших мне руки, отступил в сторону и нашел взглядом ту самую жрицу — Атнею. Когда я подошел, она мгновенно узнала меня и проводила в известную уже комнату, где предстояло немного подождать. В этот раз дальняя стена растворилась сразу, едва жрица закрыла за мной дверь.

Что меня удивило: портал открылся не в то место, с которого я начал путь ко дворцу охотницы прошлый раз. Здесь так же звенели водопады, так же текла между камней прозрачно-голубая река, и так же зеленел южный лес по склонам гор, но готов поклясться — прежде я здесь не был.

Глава 21

Секрет Артемиды

Похоже, что Небесная Охотница решила пошутить надо мной или подвергнуть меня испытаниям. Выйдя из портала, я остановился на берегу горной речки, которую питало множество водопадов, и не знал, в каком направлении идти. Передо мной открылся на редкость живописный пейзаж — залюбуешься, но вот с указанием пути, даже хотя бы со скромным намеком на таковой здесь имелись проблемы. По эту сторону реки, где находился я и выход из портала, вставали высокие скалы, хотя между ними имелись проходы, круто уходившие куда-то вверх. Другой берег реки тоже был скалистый, но желтые каменные выступы там прервали языки густого леса, небольшие ущелья, кое-где со скал срывались водопады.

Чтобы найти дорогу, мне пришлось войти во второе внимание и дополнительно задействовать интуицию. Она, беспощадная, заставила меня промочить ноги, переходя на перекате на противоположный берег реки. Я старался прыгать с камня на камень, но все равно имелись такие участки, где пришлось брести по колени в холодной воде. Пройдя выше по течению ближе к двум самым большим водопадам, я обнаружил широкую лестницу.

Ступени вели наверх мимо останков древнего храма. Вообще во владениях Артемиды полно подобных мест, где величественная дикая природа соседствовала со столь же величественными сооружениями, похожими на останки древних святынь. Однако, у меня имелись подозрения, что все эти храмы, может не все, но почти все — не более чем божественные декорации, цели которых придать владениям Небесной Охотнице тот вид, что ей нравился. Надо сказать не только вид: в этих местах, как и во владениях Геры все пространство наполняла высокая магическая сила. Я чувствовал множество ее источников, столь могучих, что они могли бы насытить меня на полчаса, даже если бы я был полностью опустошен.

Когда я поднялся до конца первого этапа лестницы — места, где начиналась каменная терраса — то увидел огромного белого тигра. Не думаю, что зверь оказался на моем пути по воле богини. Зачем Арти создавать проблемы мне или скорее проблемы зверю. Видно, дружеских чувств ко мне тигр не проявлял — напротив повел себя как истинный страж. Настороженно опустив голову, сделал два шага вперед и зарычал так, что на этот миг перестал слышаться даже грохот водопадов.

Я уже успел активировать в левую руку «Лепестки Виолы», хотя они — неважная защита в подобных случаях: если зверь бросится в атаку, то он легко свалит меня и достанет когтями там, где я не защищен магическим щитом. Конечно, бросив букет роз, я мог бы снести ему голову кинетикой в один миг. Но зачем убивать эту безусловно красивую, грациозную кошку? Тем более Артемиде такое бы точно не понравилось.

Я решил атаковать стража лестницы его же оружием — страхом. Среди магических шаблонов, активированных мной перед визитом к Гере, имелся «Лорепалх Боррех Лидс». В переводе с лемурийского означает «Образ Разрывающий Сердце» или проще — «Маска Страха». Разумеется, я не собирался доводить зверя до разрыва сердца. Активировав «Лорепалх Боррех Лидс» и на всякий случай раскрыв щит, я зарычал в ответ. При чем мой рык на самом деле был не громким — горло я точено не драл — но на ментальном уровне этот рычание был просто сумасшедшим. И мой образ в глазах несчастного зверя изменился до неузнаваемости — я для него превратился в огромное чудовище. Издав жалобное мяуканье, тигр шарахнулся к началу осыпи, споткнулся на шатких камнях и что было сил понесся в лесную чащу.