Раскаты грома (СИ) - Капба Евгений Адгурович - Страница 7

Это и вправду были эльфы, самые настоящие — в странных плащах белесого цвета, бледнокожие, остроухие и с нездоровыми красными прожилками в миндалевидных глазах… И с чертовыми золотыми блестками там и тут на их растерянных лицах!

— Бар-ра! — заорал Рем как можно более грозно. — Давай-давай!

И, пользуясь тем, что враги его пребывали в замешательстве, ложной атакой сбил убийц с толку и перекатом вырвался на оперативный простор.

— Congelo! — фиолетовая молния пронеслась по всему коридору и ударила в грудь одного из эльфов, и тот замер в странном параличе.

— Н-на! — воспользовавшись помощью неожиданного союзника (союзницы?), Аркан мощным горизонтальным взмахом располовинил эльфа ровно в талии, и бросился за последним невредимым убийцей, который побежал прочь по коридору. — В аду передай чертям — мое почтение!

И рубанул поперек спины в чудесном плаще-невидимке, и обернулся, ища, кто остался жив. И нашел — их было двое, тех, кого он ранил в начале боя. К ним торопилась Сибилла, шагала в своем роскошном алом платье с невероятным вырезом, дефилировала по коридору, сжимая в руках волшебную палочку со сверкающим навершием. Но рычащий Буревестник успел быстрее — и в два удара покончил с лазутчиками.

— Ма-а-ать моя магия, Рем! — простонала она. — А допросить? Что с вами, Арканами, не так? Что вообще со всеми мужиками не так? Откуда ты узнаешь…

— Это Туринн-Таурские ублюдки. Видишь, сколько у них золотых сережек на смазливых мордашках, и какие цветастые волосы? — бросил Аркан. — Сережка в носу, по две или сережки в каждом ухе, в губе, на скулах… Ни один уважающий себя тъялери с того берега Последнего моря не стал бы так уродовать свое лицо. А теперь — отвернись, я сейчас сделаю с этой цветочной кадкой что-то очень неприличное и варварское. Это не обсуждается.

— Что ты собираешься… Фу, и это — герцог? — демонстративно отвернулась Сибилла. — Мужлан!

— Они напали на меня, когда я искал нужник, — тоном, который мог подразумевать и извинение, и злорадство, проговорил герцог-мужлан, развязывая гульфик. — Почему никто не догадался пришить сюда пуговицы, а? Дурацкие шнурочки, будь они прокляты… Вроде нет никаких религиозных запретов… Надо будет озадачить кого-нибудь в Крачках!

— Туринн-Таурские эльфы, подумать только! — коннетабль сидел как в воду опущенный: это ведь он отвечал за безопасность во дворце. — Им-то ты за каким хреном?

— Может быть из-за связей с Доль Наяда, может быть — потому что ортодоксы в принципе и в грош не ставят Туринн-Таур и все их эльфийские сложности, — откликнулся Рем. — А может — просто наймиты. Но вряд ли они передали бы кому-то технологию… Хм! Магию такого уровня, как эти плащи-неведимки.

— Никогда и ни за что, — кивнула Сибилла. — Вообще, до сих пор не понимаю, как ты сумел разглядеть убийц под покровами невидимости ДО того, как я их подсветила…

— А я до сих пор не понимаю — как можно пользоваться магией и быть атеисткой? — брови Аркана взлетели вверх. — Божье слово и доброта, Сибилла. Вот наше главное оружие!

— Это добротой ты их на куски порубил? А потом помочился! — сморщила нос Сибилла. — Варвар!

— Ты обоссал эльфов? — выпучил глаза дю Грифон. — А потом честные люди удивляются — почему я «тыкаю» герцогу, и почему не могу воспринимать его всерьез! Господи, твое высочество, это же дикость! Убить и обоссать — так только северные…

— Не-а, — отмахнулся Рем. — Они так не делают. Там на Севере если начнешь одежду снимать чтобы нужду справить — замерзнешь к черту. Разве что в Байараде… Но там народ стеснительный. В основном. Правда, Сибилла? Тебе ведь нравятся стеснительные северяне?

Эта шпилька с понятным только им двоим подтекстом неожиданно для Буревестника произвела на волшебницу самое неблагоприятное воздействие. Ее лицо раскраснелось, глаза метали молнии! Волшебница вскочила с кресла и взмахнула волшебной палочкой, вызывая портал.

— Идиот, Аркан! — и шагнула в фиолетовое марево, вместе со своим красным платьем, роскошным вырезом и сложной прической.

— Чего это она? — удивился дю Грифон. — Чего ты такого сказал?

— Бабы… — пожал плечами Рем и подумал, что, скорее всего, дело в Сибилле и Микке. Что-то из этой оперы, точно. Может — поссорились? — Нам нужно просить аудиенцию у Экзарха. Или — у магистра Стросса. Средство против подобных инцидентов необходимо как воздух! Просто представь — диверсанты с такими возможностями в обозе наступающей армии, или внутри крепостных стен во время осады…

Коннетабль дернул себя за ус.

— Понимаешь, почему отец ненавидит магию? — усмехнулся Аркан. — Поговори с ним на эту тему. Думаю, у него будет большой прием для ортодоксального духовенства в связи с обращением Севера и новой реальностью в Монтанье… Там точно будут те, кто разбирается в противодействии эльфийским чарам. Например — глава зилотов, Мартелл Хромой!

— А ты…

— А я навещу наконец сестрицу и отправлюсь в свой домен, есть неотложные дела, которые требуют моего участия. И вот еще что: скажите вашим стражникам, чтобы обращали внимание на странную рябь в воздухе… Если им покажется, что они смотрят через слюду или бычий пузырь — лучше всего будет изготовиться к бою и потыкать в то место факелом или алебардой.

— Соберу офицеров, проведу инструктаж. Дознаватели осмотрят тела лазутчиков, может быть будут какие-то зацепки…

— У Децима есть один эльф, тъялери из Доль Наяда, — нехотя проговорил Рем. — Эадор Нилэндэйл, бывший посол, а нынче — кондотьер, командир вольной компании «Черные Птицы». Он может быть полезным в этом деле.

— Благодарю, твое высочество, — кивнул дю Грифон.

Селена, умытая и причесанная, как полагается благородной юной деве, в скромном платье приятного кремового цвета чинно восседала на пуфике и резалась в шахматы с Оливьером. Дружинники Аркана дежурили у дверей и окон, время от времени переговариваясь, в основном — об успешном деле на Низац Роск и добыче, которую намеревались вложить в судовладение.

— Мы купим шнекку, — говорил один из них, памятный Аркану еще по фьорду Бивень. — Наймем команду, капитана — и озолотимся, торгуя между Доль Наяда, Севером и Аскероном. Капитаном будет Аскель — он потерял ногу и не может рубиться за его высочество, но мореход что надо! Сколько мы с ним морского зверя набили…

Завидев герцога, дружинники выпрямились и приняли вид лихой и придурковатый, как и полагается пред лицом грозного начальства. Буревестник сделал расслабленный жест рукой, предлагая вассалам успокоиться, взял еще один пуфик и придвинул его к столику с шахматами:

— Тут пару часов назад я четырех эльфов прикончил, — сказал он будничным тоном. — Правда, без Сибиллы скорее всего они прикончили бы меня.

Селена встала, бледная и встревоженная, опрокинув подолом платья шахматную доску, фигурки заскакали по паркетному полу, покатились под шкафы и кровать… Оливьер выматерился:

— Птички? — спросил он. — Эадор?

Капитан-купец был в курсе проблем Аркана со старым другом, и поэтому выдал первое, что пришло в голову.

— Туринн-Таур, — пояснил Рем. — Собирай дружину, выдвигаемся в домен, дел полно… С эльфийскими ублюдками будем разбираться позже, сейчас — нужно забирать Гавора и остальных и марш-марш к Цитадели!

— А как же… — встрепенулась Селена. — Ты же…

— Приеду на свадьбу, не сомневайся. Ты хотела замуж за Монтрея — ты выходишь замуж за Монтрея. Всё складывается как нельзя лучше, верно?

— Дю Монтрея, — вздернула нос сестрица.

— Никаких «дю»! У вас будет традиционная ортодоксальная семья. Людовик собирается пройти Очищение и стать правоверным ортодоксом!

— Он так сильно меня любит, о Боже… — сложила ладони вместе девушка и вздохнула, совсем как восторженная героиня куртуазных романов.

— Или не любит платить церковную десятину и слушать указания Синедриона… — пробормотал Оливьер. — Я слыхал, он собирался пригласить к себе толкователей из Тимьяна, и это сильно не понравилось дю Бенакам и кардиналу Монтаньи. Но, видимо, герцог Луи взвесил все за и против, и решил, что союз с Аскероном выгоднее, чем навязчивое внимание популяров.