Русский волк (СИ) - Астахов Андрей Львович - Страница 7

- Понятно. И что теперь?

- Ничего хорошего. Старшие считают, что кто-то нас предал, предупредил сыщиков. Или кто-то слишком много болтал языком.

- И этот кто-то – я?

- Руэн, прости меня, что говорю такое. Я-то тебе верю. А вот Виарен на тебя зуб имеет из-за Марианы. С мертвого, как сам понимаешь, взятки гладки. А ты воскрес некстати. Но теперь разницы нет. Ээх, попали мы, попали!

- Ладно, хватит причитать. Надо идти дальше.

- Не могу, - признался Симдон. – У меня колено больное, ногу ломит – мочи нет. Давай отдохнем.

Я хотел ответить, но тут снова послышался лай собак – совсем близко. Карлик сразу забыл про больное колено, вскочил с бревна и побежал. Бегал он забавно: наклонив голову вперед и прижав руки к бокам, так бегают маленькие дети. Я припустился за ним. Впереди был густой и высокий кустарник, и мы забежали прямо в него. А потом я услышал, как Симдон вскрикнул. Рванулся вперед на его крик, и почувствовал, что теряю землю под ногами.

Мгновение спустя я обнаружил, что лежу в большой луже на дне оврага – из-за кустарника мы не заметили обрыва и свалились в этот самый овраг. Симдон сидел в луже, бранился и растирал ушибленное плечо. Я разодрал руку до крови, ушиб колено и левый локоть, но ничего более серьезного при падении не заработал.

- Что за ночь! – взвыл Симдон. – Будь оно все проклято!

- Смотри! – Я заметил в глинистом склоне дыру. – Чья-то нора, что ли?

- Да сохранят нас духи Ушедших! – Симдон подул себя на оба плеча. – А вдруг зверь какой или нечисть лесная?

- Надо посмотреть.

- Погоди, - карлик сунул мне в руку пистолет. – Ты первый.

Я взял оружие, взвел курки и полез в нору. Внутри было темно, пахло сыростью и гнилью. Мне послышался какой-то шорох впереди. Нора начала расширяться, превращаясь в маленькую пещерку, и тут мы услышали негромкий, но очень твердый женский голос:

- Ни шагу дальше, или пристрелю!

Симдон взвизгнул. Я тоже, признаться, испугался, но, собравшись с духом, ответил таинственному голосу:

- Прости, но мы не хотели ничего плохого. За нами гонятся, и мы…

- Стража, подружка, - добавил Симдон. – С собаками и громострелом.

- Вы рабы?

- Нет, - ответил я за двоих. – Меня зовут…

Тут я сообразил, что до сих пор не знаю, как меня зовут в этом мире. Вспомнилось, что этот коротышка назвал меня Руэном. В принципе, достаточно благозвучно, но я-то не Руэн! Я Максим Вьюгин, был и останусь им. Так что…

- Меня зовут Сим Вьюген, - закончил я. – А это Симдон.

- Сид и двайр вместе? Да уж, такое нечасто увидишь, – Я услышал вздох, а потом громкий щелчок, будто оружие сняли с боевого взвода. – Я Мичи Туранис. Ползите сюда.

АРАНД-АНУН

***

На просторах Гардлаанда и в соседних землях до сих пор сохранилось немало памятников, построенных древними. Есть такой и в самом Румастарде. Это Бел-Ашар, Небесная башня. Вырубленная из целой горы, эта ступенчатая башня высотой в восемьсот локтей господствует над Крабьей бухтой. Во всем Аркуине нет сооружения выше. Говорят, ее создали еще в темные века Первой Эпохи, когда эти земли принадлежали могущественному Джумирскому царству. Когда-то в ней молились древним богам, изображавшимся в виде могучих драконов, а потом, в начале Третьей Эпохи, башню стали использовать для содержания привезенных в Румастард рабов - в расположенных под ней многочисленных пещерах была построена целая система казематов. По легенде, в этой башне до сих пор остались тайные помещения, куда никому нет доступа. Что скрыто в этих тайных чертогах, знают только боги, ибо никакая сила и никакая магия не может открыть пути внутрь них.

(«Зерцало Мира, или Великая книга обо всем сущем в Аркуине с правдивыми описаниями, комментариями и иллюстрациями», том тринадцатый, глава «Румастард»)

В этот странный день все события происходили со мной так быстро и непредсказуемо, что я просто не успевал удивляться и задумываться над происходящим. Еще часа не прошло, как я пришел в себя в пещере, в чужом мире, и вот уже я спасаюсь бегством от местных блюстителей порядка и сижу в темной и тесной норе с такой же беглянкой, как и я.

Мичи происходила из народа ашарди, живущего к северу от земель Ашарханда. Она рассказала нам, что месяц назад на их поселок напали охотники за людьми. Это случилось, когда мужчины их рода ушли в священную рощу на традиционный мужской праздник Аррой. Оставшиеся одни женщины пытались сопротивляться, но врагов было много. Работорговцы сожгли стойбище, убили стариков и маленьких детей, а женщин и подростков увели с собой. Сестра Мичи Брельяна погибла во время боя в деревне, а саму Мичи и еще четырех женщин из этой партии рабов привезли на корабле в Румастард и заперли вместе с сотнями других рабов в Небесной башне в порту.

- Нам сказали, что скоро придет наш хозяин и заберет нас, - рассказывала Мичи, - но вчера после полудня в подвалы башни, где нас держали, внезапно пришла морская вода. Люди начали тонуть. Стража освободила нас из цепей и стала выводить во двор. Среди рабов было много мужчин с севера и востока, особенно ашарди – они воспользовались случаем и напали на стражу. Рабов было много, стражников мало. Кто-то забрал у стражи ключи, открыл ворота, и мы сумели убежать.

- Теперь понятно, почему мы слышали сигнал тревоги, - сказал Симдон. – Это портовая стража беглых рабов искала, и нас с тобой, Руэн, приняли за них.

- Меня зовут Сим, - заметил я.

- Виарен всегда называл тебя Руэн.

- Это его проблемы. И что теперь, Мичи?

- Ничего. Может быть, меня найдут. Но я забрала у одного стражника пистоль, и живой им не сдамся.

- Похвальное мужество. Думаю, оставаться в этой норе опасно. У стражников собаки, они почуют тебя.

- Не почуют. Я набросала у входа в пещерку листья рубали, они отбивают нюх у собак. Пережду здесь пару дней, потом попробую уйти на восток, в родные места.

- Одна, без еды, без карты?

- Я попытаюсь.

- Ты храбрая девушка, Мичи.

- Просто очень хочу жить или умереть свободной.

Мичи разрешила Симдону зажечь фонарь, и я попробовал снять с шеи девушки железный ошейник, но безуспешно. Ошейник был стянут двумя болтами, и мастер, надевавший его на Мичи, закрутил гайки на совесть. Так и пришлось оставить все, как есть. Впрочем, возясь с ошейником, я сумел разглядеть нашу новую знакомую. Мичи была совсем молодой, лет восемнадцати-двадцати от силы, и вполне заурядной – разве что глазастая такая, с большим красиво очерченным ртом и ямочками на щеках. Наголо обритая голова, въевшаяся в кожу грязь и сажа, и перемазанные глиной живописные лохмотья странным образом делали девушку особенно трогательной. Будто зверек какой-то, затравленный злобным зверьем, так и хотелось ей помочь.

- Никак, - вздохнул я, оставляя попытки раскрутить гайки. – Ничего, выберемся отсюда, я раздобуду инструменты, и все будет тип-топ. Плохо, что еды и воды у нас нет.

- У меня есть немного грибов, - сказала Мичи, развернула лежавший на земле узелок, и я увидел кучку раскрошившихся темных пахнущих плесенью грибов. – Собрала в овраге, пока нашла эту нору. Их можно даже сырыми есть.

- Я, пожалуй, воздержусь, - заявил Симдон. – Мне бы сейчас кусок свинины, обжаренной на вертеле в меду, и к ней пять… нет, семь кружек темного эля! Масло в фонаре тоже кончается.

В самом деле, огонек в фонаре еле теплился. И еще, ужасно хотелось пить, а воды у нас не было. У меня оставалось все меньше и меньше желания оставаться в этой норе дольше.

- Ночью стражники в лесу никого искать не будут, - заметил я, - и до утра мы сможем уйти далеко от города.