Куница Том 4 (СИ) - Оришин Вадим Александрович "Postulans" - Страница 77

— С чудовищными потерями. Повторения этой катастрофы я допускать не хочу.

Волконский такого ответа и ждал.

— А победы без таких потерь? Уже интереснее, согласить?

— Я — реалист, князь. Победа в любом случае будет пирровой.

— Это твои слова. Но ты можешь нас убедить. Рассказав о местоположении этого оружия. Если я что-то понимаю в магии, подобное требует огромного количества концентраторов и вряд ли может быть особо мобильно.

Шоллю требование не пришлось по вкусу.

— Это предательство. Я — не предатель. Я хочу предотвратить катастрофу, предотвратить войну, в которую втянули мою страну.

— Мы не собираемся этим оружием пользоваться, Эмиль. Возможно, при необходимости, уничтожить. И мы не просим рассказывать, как оно устроено, чтобы повторить у себя. Только местоположение. Это — разумное требование.

Почти минуту Светлейший князь и Маркграф давили друг на друга взглядом. Сдался Шолль.

— Хорошо. Сейчас я не знаю, где находится Ультиматум Танатоса. Но постараюсь выяснить.

— Мы сидеть без дела тоже не будем, — ответил князь.

Мы поднялись на ноги. Шолль протянул мне руку. Подумав немного, я ответил на рукопожатие.

Петроград. Зимний Дворец.

Ноябрь 1983

— Господа офицеры, а также бойцы рядового и сержантского состава, а также вольноопределяющиеся. Вы, каждый из вас, в час, когда долг и дворянская честь призвали вас на защиту отечества, не только отозвались на призыв, но проявили мужество, героизм и отвагу в борьбе с врагами императора и империи. Вероломное восстание получило достойный, сокрушительный удар. Вы вели в бой людей или своим примером вдохновляли братьев по оружию на подвиги. Не просто исполняли свой долг, а сделали гораздо больше! Некоторые из вас совершили невозможное! Одержали победу там, где других ждало только поражение. Вы — герои Российской Империи! Истинные её сыны и защитники!

Речь произносил Борис, один из сыновей императора. Сам император по традиции присутствовал на церемонии, являя собой незыблемую фигуру на троне, символ власти, точку опоры, на которой держится империя со всеми её противоречиями. Нас здесь без малого сотня. Генерал всего один — Дороничев. Только его действия выходят за рамки должностных обязанностей, а Романовы очень не любят награждать людей за работу, которую они и так должны выполнять, особенно когда это касается высших чинов или высшего дворянства. Рядовых — сколько угодно, отвага и героизм в бою уже не один век помогают не только получить орден или медаль, но и стать нобилем, номинальным дворянином. Без магии такое дворянство, конечно, мало что стоит, но младшая аристократия вполне охотно позволяет таким нобилям жениться на младших дочерях, вдовствующие дворянки тоже нередко выбирают героев в мужья. А это билет в жизнь не только для самого героя, но для его семьи и детей.

Рядовых и сержантов в нашем строю почти половина, вид у всех бравый, у многих шрамы. Когда лезешь в героическую атаку получить травму несложно. А у полевых врачей премия за спасение героя. Обычная ситуация, когда первый срывается в атаку, дёргая за собой остальных, и первый ловит пулю, но выживает, потому что санитар спешит к нему. А чтобы остальным не было обидно, после успешной атаки коллектив сам выбирает самого бравого бойца, и командир пишет представление к награждению. Так что каждый успешный бой оставляет двух — трёх героев, там награды помельче, но тоже вполне ощутимые. Ну и по совокупности таких наград вполне можно оказаться здесь. По окончании конфликта собирается статистика, всех награждённых сводят в один список, сортируют по количеству и в нашем случае первые три десятка бойцов получают высшую награду. Арифметика войны. Людей, получивших высшую награду за одно конкретное действие, за один бой, не так уж много. Так что бойцы стоят с многочисленными медалями на форме, и за каждой медалью вполне настоящий подвиг.

Офицерам подвиг свершить уже сложнее, им командовать и в первую очередь возглавлять атаки положено. Награждение идёт по старшинству, так что после Дороничева пошли офицеры, и часто Борис коротко описывал действия, за которые получена награда. Один офицер пережил попадание артиллерийского снаряда, уничтожившего его подчинённых, и в одиночку девять минут удерживал позиции, отбиваясь от двух рот противника. Другой отличился знаниями тактики, силами одной роты устроив ловушку и принудив к капитуляции целый батальон. Третий командовал танковым взводом, оттягивая на себя силы противника, давая своим перегруппироваться. Много разных эпизодов, в некоторые даже не вериться. Да и география весьма обширная, в прямом смысле весь юг полыхал. Среди награждённых есть несколько врачей.

Вольноопределяющихся, аристократов, оказавшихся в зоне боевых действий случайно, не имевших прямого отношения к вооружённым силам, но принявших непосредственное участие в конфликте, было всего четверо в строю. Одна женщина, седой мужчина — явно старше пятидесяти, молодой холеный аристократ и я. До нас дойдут в самом конце.

Мы в Георгиевском зале. Не просто так это место называется. Всё торжественно, много публики, много камер, идёт трансляция в прямой эфир на все императорские каналы. Да и частные наверняка тоже транслируют. Я, правда, не разделяю общую атмосферу. Подленькая мысль, что сами Романовы всё кровопролитие и организовали, не оставляет. Вот они, прямо перед нами. Справа и слева от трона два десятка Князей Императорской Крови. И ведь все — высшие маги. Пожалуй, десятка Романовых вполне хватило бы для подавления восстания. Разрушительной силы хватит, чтобы и армию размотать в мелкую пыль. Да, бомба, сброшенная с самолёта, или удачный артиллерийский снаряд — такое и высшего мага может пронять. У живучести и регенерации есть пределы. А сколько в наше время существует способов сломать или обойти защиту? Десятки? Сотни? Но я вот смог найти и выбить верхушку Халифата. Уверен, могут такое и они. Не хотят.

Нахожу взглядом Анастасию. Красивая, как и все Романовы. Сногсшибательно красивая, если хочет. Сейчас на её лице маска торжественности. Чем она руководствовалась, когда пришла к Славе? Миша предположил, что принцесса просто разозлилась из-за сорвавшегося плана, и мстит вот так, странно, опосредованно. Я в этой версии сильно сомневаюсь. По-хорошему мстить надо мне, и у Её Императорского Высочества возможностей для этого огромное количество. Да и мелко как-то. Надо искать причину, мотивацию. Она либо подталкивает меня, а может, всех нас, к чему-то, либо хочет что-то сообщить. Напомнить мне моё место? Показать, что у меня есть уязвимые места? Тоже как-то сомнительно. Я и так для неё всего лишь какой-то барон, один из тысячи. Бойкий, дерзкий, резвый, ну и что? Чтобы указать мне моё место, не требовалось делать намёки. Польстить себе и представить, что меня сочли опасным для открытой конфронтации? Так тем более давить надо именно на меня, а выпады по близким сделают только хуже. И если бы Анастасия хотела донести до меня какую-то мысль, уверен, она нашла бы способ сделать это доходчиво, чтобы я сейчас не стоял здесь, гадая, к чему всё это. Нет. Здесь что-то другое. И приходится быть настороже, ожидая очередного действия, либо очередного удара.

Очередь награждения дошла до нас, вольных. Женщину награждали за участие в обороне Тегерана. Восставшие не смогли взять город под свой контроль, потеряли время, и подоспевшее подкрепление навело порядок. Мужчина в возрасте оказался капитаном торгового судна, ветераном, не растерявшим навыки. Благодаря ему экипажи наших боевых кораблей успели вернуться на борт с берега и не дать восставшим произвести захват. Молодой дворянин проявил отвагу, защищая самолёт, на котором он и другие верноподданные императора покинули зону боевых действий.

— Барон Дмитрий Мартен.

Выхожу из строя и иду на положенное место. Благо, не являясь военнослужащим, могу строевой шаг не изображать. Останавливаюсь перед Борисом, встаю на одно колено. Древняя традиция, содержание которой знает каждый дворянин. И всё равно меня битые два часа инструктировали перед церемонией. А ведь от меня и говорить-то что-либо не требуется, только правильные действия.