Гибель парома «Эстония». Трагедия балтийского «Титаника» - Рабе Ютта - Страница 18

Поднятие носового визира «Эстонии»

Очевидно, что для политиков Швеции гибель «Эстонии» оказалась очень некстати. Страна находилась в состоянии смены правительства. Модераты[22], руководимые Карлом Бильдтом, проигравшие эти выборы, как раз в это время проводили прощальные торжества в государственной канцелярии Розенбад. Все дела по управлению государством спустя две недели должны были перейти к социал-демократам. Но поскольку в Швеции политикам-неудачникам очень скоро находят новые задачи, то на этом торжестве не было духа разочарования и печали, и тем более не испытывал этих чувств сдавший свои полномочия Карл Бильдт. И в тот момент, когда он уже собирался покинуть торжество вместе с некоторыми членами кабинета, а это произошло в 1.30 по шведскому времени (2.30 эстонского), то есть примерно через сорок минут после погружения «Эстонии» в морскую пучину, на его телефон поступило сообщение: разведывательная военная служба Швеции (MUST) информировала его о гибели «Эстонии». Из чего следует, что он, как действующий политик одной из трех северных стран Европы, получил соответствующую информацию. Эстонское правительство утверждает, что к нему эта информация поступила лишь в 3.00, что с учетом разницы во времени означает на час позже.

Однако многие факты свидетельствуют о том, что эстонский министр внутренних дел Хейки Арике уже знал о катастрофе в 1.30 по эстонскому времени, поскольку Анди Мейстер, в то время министр транспорта, а позднее председатель комиссии JAIC, пишет в своей книге «Неоконченный вахтенный журнал», что в эту ночь ему позвонил министр внутренних дел Хейки Арике и сообщил, что «Эстония» уже легла на правый борт и что все говорит за то, что на судне был произведен взрыв.

Многие факты свидетельствуют, что министр внутренних дел Эстонии получил эту информацию из первых рук. Но почему именно он? Этот вопрос до сих пор никем поднят не был.

Однако есть указания на то, что Хейки Арике был связан с «Эстонией» неким особым образом. В 1993 году он использовал свой пост для того, чтобы подписать разрешение на вывоз оружия и его поставку в третьи страны (обходными путями оно должно было доставляться в Чечню). При погрузке оружия на паром возникали осложнения с эстонской таможенной службой. В связи с этим Арике иногда вынужден был сам появляться в порту, чтобы оказывать соответствующее давление на таможенников. Возникло даже судебное обвинение против него, однако чиновник был освобожден от него, поскольку суд последовал представлениям его адвоката, утверждавшего, что перевозка оружия могла осуществляться и без разрешения министра внутренних дел, так как для такой операции документ, подписанный министром, был излишним.

Когда в мае 2001 года я позвонила лично ему и хотела задать вопросы, касающиеся этого дела, он не только отклонил такую возможность, но еще и обругал меня и мою эстонскую переводчицу грубейшим образом.

Карл Бильдт объявил информацию о гибели «Эстонии» закрытой темой и вместе с несколькими доверенными лицами зашел в соседнее помещение государственной канцелярии. Оттуда он вел до раннего утра непрерывные телефонные переговоры. К сожалению, теперь не представляется возможным установить его собеседников, но известно, что многие переговоры он вел на английском языке. Возможно, именно отсюда исходили наиболее важные решения, определившие ход дальнейших событий.

В Хельсинки уполномоченный правительства по связи с прессой был проинформирован из Турку полковником Тиликаиненом, руководителем спасательной операции, только в 4.50. Пресс-атташе в 4.55 известил финского премьера Эско Ахо, а в 5.40 и все финское правительство. В 6.00 президент Эстонии Леннарт Мери подписал во дворце Кадриорг официальное сообщение о гибели «Эстонии» и об объявлении государственного траура. Однако одна часть этого сообщения настораживает: «…Я дал указание об образовании независимой комиссии, чтобы расследовать все относящиеся к этой трагедии обстоятельства и действия всех причастных к этому государственных служб».

Подписывая это сообщение, Леннарт Мери одновременно сделал и заслуживающий особого внимания шаг: оказывается, должен расследоваться не только сам факт гибели парома, но и работа всего государственного аппарата, то есть всех министерств, ведомств и управлений, как если бы налицо был факт, который кажется ему особенно весомым. К этому следует добавить, что уже до полудня было начато уголовное расследование.

Знали ли в эстонских правительственных кругах нечто большее, что утаили от общественности, а потом так и оставили скрытым под сукном?

Директора эстонской судоходной компании Йохан Иоханссон и Тойво Ниинас сочинили формулировку для прессы уже ранним утром этого дня: гибель «Эстонии» — результат заговора. Иоханссон выразился в своем интервью агентству Reuter 28.09.1994 года еще более конкретно: компания «Эстлайн» в течение этого года неоднократно получала предупреждения, что на Балтике может произойти «несчастный случай». Позднее автор этого заявления не захотел его обсуждать с журналистами.

Когда в мае 2000 года я попыталась вступить в контакт с Иоханссоном, он передал мне через посредника, что по вопросам, связанным с гибелью «Эстонии», он не дает интервью.

Уже перед полуднем Карл Бильдт и министр транспорта и коммуникаций Мате Оделл и несколько их советников составили план действий по созданию аварийной комиссии в целях расследования катастрофы.

В 12.00 Карл Бильдт вместе с Ионасом Хафстрёмом, советником министерства иностранных дел, и капитаном 3-го ранга Эмилем Свенссоном из аналитической группы Государственного совета Швеции вылетели в Турку, чтобы провести там переговоры с представителями Финляндии и Эстонии — Эско Ахо и Мартом Лааром. Совещание этих лиц в Турку было проведено за закрытыми дверями. Премьеры указанных стран решили организовать комиссию по расследованию катастрофы под председательством Эстонии. После этого они посетили больницы Турку, где находились спасенные с «Эстонии» люди.

Каждый из них разговаривал со своими соотечественниками, в результате чего в печати появилось сообщение агентства Baltic News Service о том, что Март Лаар уже побеседовал со вторым капитаном парома Аво Пихтом, который оказался среди спасенных. Позднее эту новость подхватили и другие средства массовой информации, в сообщениях которых говорилось со ссылкой на источники, побывавшие в Турку вместе с Лааром, что возня с секретностью вокруг имени Пихта — это всего лишь результат соображений безопасности, поскольку достаточно серьезно рассматривается вопрос о теракте.

Это сообщение было позднее подтверждено и шведской печатью, когда Бенгт-Эрик Стенмарк, представитель шведской национальной морской администрации, заявил корреспондентам радиовещательных компаний Aktuelt и Reuter, что Пихт был спасен и в настоящее время выслушивается членами комиссии JAIC.

Напротив, согласно высказываниям Карла Бильдта, для него было важнее нечто другое. Во всяком случае, именно это он подчеркнул при его опросе группой Петера Орпа[23] осенью 1997 года.

Утверждалось, что некоторые члены эстонской команды парома говорили о том, что носовые ворота были подняты (сравните с протоколами обсуждений в аналитической группе). И именно это показалось Бильдту наиболее важным, поскольку он подробнейшим образом проинструктировал своего министра печати Матса Оделла еще до поездки в Турку.

Мате Оделл записал в своем дневнике: «Премьер хочет, чтобы было проведено исследование, имеют ли и другие находящиеся в эксплуатации паромы конструкцию аналогичную «Эстонии».

Показания членов команды «Эстонии» о том, что «носовой затвор был приподнят», могут указывать на конструктивные ошибки (сравните с протоколами обсуждений в аналитической группе).