Гибель парома «Эстония». Трагедия балтийского «Титаника» - Рабе Ютта - Страница 35

Комиссия JAIC и криминальная полиция так и не высказали своего отношения к этим вопиющим фактам.

В начале 1995 года, после того как стало известно, что не будут подниматься ни тела погибших, ни сам паром и стало более чем ясно, что аварийная комиссия JAIC собирается приписать немецкой судостроительной верфи вину за будто бы допущенные конструктивные ошибки и допущенные при строительстве парома дефекты, Бернхард Мейер включил в число владельцев этой, находящейся в собственности его семьи уже на протяжении нескольких поколений верфи также и специалиста по морскому праву доктора Петера Хольтап-пеля. Он не хотел, чтобы на имя этого всемирно известного предприятия легло клеймо недобросовестности. И поэтому он хотел узнать правду: что в действительности привело к гибели «Эстонии».

Имея поручение выяснить истину, адвокат доктор Хольтаппель организовал в 1995 году экспертную группу German Independent Group of Experts, которая, если быть точной, не была независимой в полном смысле этого слова, а действовала по поручению фирмы Meyer Werft. Однако в ней не проявлялось никакой корпоративности, поскольку интересы Meyer Werft, родственников погибших в этой катастрофе, людей, переживших ее, и вообще заинтересованной общественности находились в полной гармонии.

Руководителем группы расследования был назначен эксперт по вопросам возмещения материального ущерба капитан в отставке Вернер Хуммель из Гамбурга. В составе этой группы имелись различные специалисты: капитан Хокон Карлссон (умер в 1997 г.), бывший капитан паромов «Викинг Силья», «Силья Стар» и «Ваза Кинг» с июня 1980 по октябрь 1992 года; профессор, доктор Ейке Леман, руководитель технического университета в Гамбурге до 30.06.1995 года (впоследствии профессор Леман стал коммерческим руководителем германского Ллойда в Гамбурге в связи с тем, что уже не moi исполнять спои обязанности в German Independent Group of Experts); дипломированный инженер Вилькендорф, конструктор-судостроитель фирмы Meyer Werft Папенбург. Другими экспертами-советниками были профессор, доктор Ганс Хоффмейстер из университета бундесвера в Гамбурге; профессор, доктор Вальтер Абихт из института кораблестроения Гамбургского университета; доктор Зенон Хирш, конструктор-судостроитель, Гамбург; капитан Петер Яансен, Хельсинки; Вели-Матти Юнила, эксперт по остойчивости, Турку, Финляндия; капитан Эрланд из Хюрстена, председатель шведского морского фонда и наблюдатель от Швеции, Гётеборг; Брайан Е.В. Робертс, эксперт, Чёрчгейт, Великобритания; Брайан Брейдвуд, эксперт по взрывотехнике, Веймут, Великобритания; Джонатан Биссон, эксперт по видеотехнике, экс-министр.

Расследование, проведенное этой группой, шло гораздо дальше таковых, проведенных комиссией JAIC, а его результаты публиковались постоянно, немедленно и без всяких дополнительных условий. На двух отчетах в Стокгольме летом и зимой 1997 года группа представила результаты своего расследования, которые частично противоречили таковым комиссии JAIC. В заключение комиссия в декабре 1999 года передала результаты своих расследований шведскому правительству, а также опубликовала их на своем сайте в Интернете[42].

В настоящее время подготавливается еще один доклад с учетом новых данных и фактов.

Однако все словесные усилия добиться публикации истинных фактов до сих пор остались гласом вопиющего в пустыне. Скорее даже наоборот, факты стали еще тщательнее скрываться от общественности.

В одном судебном разбирательстве, проведенном в Париже по иску шведской организации родственников лиц, погибших на «Эстонии», направленному против судостроительной верфи Meyer Werft, национальной шведской морской администрации (Sjofartsverket), бюро Veritas и финского Board of Navigation, главная ответственность возлагается на компанию Meyer Werft, как это вытекает из заключения комиссии JAIC от 1997 года и что признается судом в качестве доказанного обстоятельства. Под нажимом шведов[43] суд вначале вообще не хотел рассматривать этот иск. В 1996 году судья, в компетенцию которого входит рассмотрение таких дел, отказался принять его к рассмотрению, ссылаясь на то, что французский суд не может заниматься делом до того, пока не будет завершен соответствующий процесс в Швеции. Эта ситуация изменилась летом 2001 года, поскольку в Швеции было прекращено проведение подобных процессов. Теперь все с нетерпением и любопытством ждут, какие еще шаги могут последовать в этом направлении. Суды имеют полную компетенцию для начала новых расследований по вопросам статуса останков «Эстонии» или даже по всей совокупности вопросов, связанных с ее гибелью. И я убеждена в том, что и специалисты, входящие в немецкую экспертную группу, будут приветствовать такое развитие событий.

И хотя видеозаписи, которые представила общественности комиссия JAIC, не содержат ничего существенного, все же удалось обнаружить в этих материалах невысокого качества нечто, что позволяет продвинуться в расследовании вперед, хотя и ненамного.

Особое внимание привлекает изображение небольшого оранжевого пакета с неизвестным содержимым, на который обратил внимание после многочасового изучения видеоматериалов эксперт капитан Вернер Хуммель. Этот пакет лежит в носовой части «Эстонии» по правому борту, вблизи запорного устройства носового визира и гидравлического привода закрытия носовой рампы. То, что пакет оказался там не случайно, было очевидно и для оператора подводного робота, поскольку он настроил оптику видеокамеры именно на этот объект, чтобы получше рассмотреть его. При этом он даже произвел переключение для корректировки цвета.

Когда Вернер Хуммель обратил мое внимание на этот кадр, мы попытались вместе с ним угадать, что это может быть. Потребовалась помощь других экспертов, и я связалась со специалистом-взрывотехником Мартином Фольком из Берлина.

После Второй мировой войны в Берлине и вокруг него лежали тысячи неразорвавшихся бомб. И по сей день такие сюрпризы все еще обнаруживаются при строительных работах или при другого рода случайных обстоятельствах. Каждый раз в таких случаях объявляется тревога, оцепляются целые кварталы и людей эвакуируют из их домов. К счастью, больших взрывов до сих пор не происходило, поскольку Мартину всегда удавалось либо обезвредить эти бомбы, либо доставлять их под контролем к месту их подрыва. Благодаря этому он стал наиболее занятым специалистом в области обезвреживания взрывных устройств в берлинском криминальном ведомстве, где он в 70-х годах привлекался к борьбе с террористическим актами. Так он рисковал своей жизнью в течение сорока лет.

Благодаря блестящему комбинационному дару, умению спокойно и рассудительно действовать в самых рискованных ситуациях и благосклонности своего ангела-хранителя Мартин Фольк стал наиболее авторитетным экспертом в своем деле.

Я показала Мартину этот материал уже при первой нашей встрече. Он с большим вниманием рассматривал этот оранжевый пакет. Мы много раз прокручивали пленку туда и обратно, останавливали кадр, переключались на изучение его отдельных участков с увеличением. По окончании просмотра Фольк сказал, что он пока не составил определенного мнения об увиденном, и мы расстались безрезультатно. Но уже через пару дней он вдруг позвонил мне и спросил, располагаю ли я временем, чтобы еще раз просмотреть эти видеозаписи.

Конечно, я сразу же согласилась.

Вскоре передо мной лежал некий брусок, похожий на кусок пластилина, который Мартин принес с собой. Фольк рассмеялся над моим предположением, но сказал, что я не так уж далека от истины. Это было взрывчатое вещество, действительно похожее на пластилин, которое легко сминалось и могло принимать любую форму. «Без взрывателя, — успокоил меня Мартин, увидев выражение озабоченности на моем лице. — Совершенно безопасная вещь».