Гремучий коктейль 4 (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович - Страница 17

У меня аж скулы сводило от желания шарахнуть гада «шаром ашара» в спину, а затем утопить останки в каком-нибудь омуте. Нет, у нас с Матвеем Евграфовичем устойчивые приятельские отношения, в которых есть определенный градус доверия и уважения, но в данном случае этот бессмертный сукин сын намерен вести всю экспедицию к Оплоту, не считаясь с потерями… что противоречит моим планам выжить.

Только вот чуяло моё сердце, что не всё так просто в этой жизни. Парадин не всесилен, его легко заломает пара мужиков в моих доспехах, а дальше все решит канат, камень и пресловутый омут. Что это значит? Что он тут далеко не один.

Нужно было предпринять меры.

— Ааааа⁈ — очень удивилась тем вечером Кристина Игоревна, узнав, что мы откладываем противозачаточное зелье в долгий ящик, — Чтооо?!.

— И не спорить! — бескомпромиссно заявил я, приступая к зачаточным процедурам, — Я уже обо всём договорился!

— О чем это ты договорился? — сердито и подозрительно спросила супруга, тем не менее, энергично принимая участие в процессе.

— Азов тебя приглашает в гости, — пояснил я, — на Ларинен.

— Тебя за это могут отдать под суд! — тут же насторожилась её тернейшество, — Хотя, стоп, Кейн!! Опять⁉

— Какое стоп!! — возмутился я, — Не опять, а снова. Считай произволом и шовинизмом. Тем более, что ты для беременности созрела, а вот для брони…

— К-кейн!

— И всё равно! Не хочешь подумать о нас, подумай о Мишлене!

— Кейн!!

В броне княгиня чувствовала себя уверенно, но уж точно не в перспективе маршброска по болотам. Как, впрочем, и сам Константин Азов, но блондин к риску был готов, а вот я к риску женой — нет. По-хорошему нам стоило с супругой еще дать пару недель своим китайским татуировкам, замечательно помогающим анорексичной в прошлом девушке набрать нормальную физическую форму, но отчаянные времена требуют отчаянных мер! Тем более, мы же не в сказке, чтобы тут все залетали с первого тыка? Прецендент есть? И хорошо, имею полное право отправить супругу в безопасность, а что сам лично поспособствовал, так тут дело сложное, юридическое…

Так что вперед, хоть и без песни. Вон Крамп с Аксис уже почти неделю в сексуальном угаре, на людях почти не появляются, никому не мешают, но вот противозачаточных у них вроде бы с собой не было…

Утром, когда мы уже должны были грузиться на состав, долженствующий доставить отряд из девяносто пяти человек максимально близко к военному лагерю на территории Польши, я устроил целое шоу, «провожая» супругу в раскрытый Азовым портал. На той стороне был солнечный полдень, зелень, аромат цветов и целый батальон горничных-эйн, склонившихся в низких поклонах. Азовы определенно рады были видеть если уж не мою жену, то «княжью десницу» их делового партнера, имеющую все права по заключению разных сделок.

— Кейн, дружище, — подошедший ко мне в двинувшемся по маршруту составе Парадин был необычайно серьезен, — ты ведь понимаешь, что тебе такой финт с рук не сойдет? Нет, я тебя понимаю, но давай откровенно? Терновым без тебя не жить. Не после этого твоего фокуса с появлением брони.

— Откровенно? — медленно проговорил я, поворачиваясь к человеку, от которого предпочли бы отвернуться все, кто его знал или слышал о нем, — А можно еще одно откровение, Матвей Евграфович? За что император так настойчиво пытается меня угробить?

— Не тебя одного, если ты не заметил, — Парадин определенно был готов к этому вопросу, — Тут не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, но раз ты вопрос задал, то получай ответ. Ты молод, ты взялся ниоткуда, но внезапно князь, так? Наше общество построено на том, что титулы и земли выслуживают поколениями, Кейн. Верной, честной, неподкупной службой. Поэтому, чтобы не возникало вопросов, Его Императорское Величество поручает тебе… сложные дела.

— А…

— А ты, Дайхард, вместо того чтобы просто исполнять, постоянно что-то выкидываешь. Вот как сейчас. Или думаешь, я не знаю, каким образом ты договорился с Шибалиным и Травецким? О чем вы с ними балакали? А ведь это измена, князь. Чистой воды…

— Брехня! — отрезал я, глядя снизу вверх на изумленно вскинувшего брови гиганта, — Не надо мне заливать, Матвей Евграфыч. Я ревнитель. Я обязан закрыть портал, если в моих силах до него дойти. Этих сил нет, и вот уже государство обязано их предоставить. Я положения егерские читал, чай студент академии. Тут даже самый последний солдафон понимает, что дело нечисто, ревнителям ушедшим не грозит совершенно ничего, им даже пальчиком не покачают…

— А ты на них не смотри, — благодушно улыбнулся «чумной волк», — Их здесь нет. А вот мы — есть. И задача перед нами стоит совершенно однозначная. А ты, гадёныш низенький, у нас, верных слуг императора, только что увёл из-под носа одного из двух ревнителей отрядных…

— Зачем вы меня провоцируете? — нахмурился я.

— В тебе что-то изменилось, Дайхард, — процедил, нависая надо мной, гвардеец, — Раньше, когда ты был повыше, ты на меня так расчетливо не смотрел. А вот теперь, прямо с тех пор, как мы встретились в Кёнингсберге, поглядываешь на меня как мясник на тушу. Мол, а не удавить ли старину Матвеюшку, такого сейчас неудобного? Это, знаешь ли, сильно беспокоит!

Еще бы. Бессмертного, давно забывшего о страхе получить рану. Владельца уникальной целительской Методы, направленной на исцеление организма.

— Я могу вас уничтожить, Матвей Евграфович. Не хочу, но могу. Я очень устал получать за верную службу все более мутные и рискованные задания. Сейчас, когда вы прямо упрекаете меня в нежелании рисковать женой в интересах государя, которые я не понимаю и не разделяю, мне кажется вполне перспективным положить весь этот гребаный поезд, а затем уйти с Элеонорой Аксис. Её Великий Дом с готовностью укроет что меня, что Терновых в обмен на моё семя. И на технологии брони.

Блеф чистой воды, конечно, мои «молниеносные» способности чисто душевная прерогатива, но кто об этом знает? Точно не посмурневший викинг, прекрасно знающий, что я такими вещами не шучу. Алистер Эмберхарт в любую секунду готов возникнуть за спиной гвардейца, его сила сопоставима медвежьим мышцам Парадина, так что её вполне хватит, чтобы я успел вскрыть хавном бывшего приятеля, сжечь тому сердце направленным разрядом, а потом долго играть в игру «молнии и обнаженный мозг». А потом разрядить в пробующее собрать себя назад тело одно из настоящих заклинаний своего гримуара.

— Ладно, Кейн, — внезапно поднял обе лапищи пустыми ладонями ко мне гвардеец, — император что-то такое подозревал. Ты уже не раз доказал, что верность — это не про тебя. Да еще, можно сказать, и Терновых увёл.

— Не оскорбляйте меня, Матвей Евграфович. Мы друг другу спину прикрывали. И это не я сейчас тащу под угрозой смерти сотню людей в гоблинскую ловушку. Верно служат те, кто хочет служить… и служат так, как это разумеют.

— Ладно, не будем о пустом. Я тебе, Кейн, передал как император твои заскоки видит, а вот обратно ничего передавать не буду. Лучше поговорим о будущем, — вздохнул Парадин, — Слушай внимательно. Эта вот гонка разномастная вокруг чертова болота с Оплотом — она для Руси важна. Настолько, что в случае, если ты, Кейн, окажешься первым возле портала этих поганых гоблинов, император изволит отправить тебя в опалу на сорок лет. Вместе с Терновыми.

Опала… Опала! То есть, Петр Третий пообещает прилюдно от нас отвалить, можно сказать, пожизненно! В Москву нельзя будет приехать⁈ Да в жопу эту Москву, кому она нужна! За сорок лет мы станем межнациональной корпорацией по производству силовых доспехов, у меня уже знакомых жопой жуй! Терновы встанут на ноги, поправят здоровье, нарожают детей…

— То есть, дело не в Польше? — хрипло проговорил я, пытаясь переварить новую информацию.

— Вообще тебя не касается, — устало выдохнул Парадин, облокачиваясь на стену вагона, — Все, что я тебе сказал — сугубо секретно. Справишься ты или твоя жена, будет вам наказание. То есть награда. Не справитесь — ну… в общем, тебя везде найдут, поверь. Даже я тебя закопать могу, если шепну паре знакомых волшебников о том, что некая дамочка, раньше бывшая даймоном, теперь во плоти по миру разгуливает, а её место занято другим… А может быть, уже даже сказал. Письменно. На всякий случай, а то вдруг ты меня действительно хлопнешь! Обидно будет!