Пообещай мне лунный свет - Финч Кэрол - Страница 4
- Предыдущая
- 4/78
- Следующая
Лоутон посмотрел на пачку банкнот, которые сжимал в кулаке. Учитывая размеры полученного вознаграждения и сбережения, хранившиеся на его счете в банке, поскольку у него не хватало времени на то, чтобы их тратить, он мог расстаться со своей опасной профессией, осесть и обзавестись собственным домом — как можно дальше от остального человечества.
— Так, значит, теперь ты возомнил себя героем и не желаешь отпраздновать возвращение в компании своих недостойных друзей? — подначил его Такер, увидев, как судебный исполнитель засовывает деньги в карман куртки.
Крупные губы Лоутона тронула чуть заметная улыбка. Да, настало время наполнить стаканы виски и забыть о перестрелке на берегах Гранд-Ривер.
— Тащи бутылки, Так. Будем праздновать!
— Жди меня через час в своей берлоге, — согласно кивнул Такер и взглянул через плечо на высокого красавца. — Придешь, Красавчик? Или все женщины города выстроились в очередь, чтобы понянчиться с твоей рукой?
— Разве я хоть раз отказывался отпраздновать возвращение вместе с вами? — фыркнул Вуди. — Разумеется, приду. Не терпится посмотреть на Лоу, когда он как следует накачается виски. Когда еще выпадет шанс послушать его разглагольствования.
Он не преувеличивал. На службе, выслеживая и преследуя преступников, Лоутон Стоун был сдержан и сосредоточен и все больше молчал. Но выпив хорошую порцию виски, он становился общительным и разговорчивым. Однако единственным поводом для обильной выпивки служило возвращение домой после долгого похода по обеим территориям.
Доставив арестантов по назначению и получив свои двести пятьдесят долларов жалованья, а также положенное вознаграждение, троица неизменно отправлялась в одиноко стоявший на самой окраине города домишко. Укрывшись в нем от посторонних глаз, служители закона предавались пьянству, помогавшему им на время избавиться от горестных воспоминаний. Кутежи продолжались два или три дня, после чего приятели приводили себя в порядок и вновь выходили на люди.
Через час, поручив фургоны и лошадей заботам кузнеца, славные судебные исполнители собрались в домике с выбеленными стенами, владельцами которого были Такер и Лоутон. Во время их отсутствия за домом присматривала привлекательная вдова по фамилии Херман, имевшая виды на Лоутона. Раз в неделю она приходила навести порядок, и дом всегда сверкал чистотой. Вот и теперь все в нем было надраено до блеска, хозяев ждали чистые простыни, а на столе, по соседству с тремя сверкающими хрустальными бокалами, красовались вазы со свежими цветами.
На мебели в гостиной не было пи пылинки, и Лоутон напомнил себе, что должен поблагодарить Молли Херман, — на этот раз она превзошла самое себя.
— Похоже, Молли не жалеет сил ради того, чтобы ты назвал ее своей женой, — фыркнул Такер. Отшвырнув свой стетсон подальше, он плюхнулся за обеденный стол и откупорил бутылку виски. — Так ты, в конце концов, женишься на вдове или так и будешь водить ее за нос, как все эти три года?
— Чтобы Лоу женился? — расхохотавшись, произнес Вуди и уселся верхом на стул. Протянув Такеру свой стакан, он внимательно проследил, чтобы тот наполнил его до краев, — Ты забыл, что он терпеть не может женщин? У него к ним свое отношение, и ты отлично знаешь какое.
— Моя личная жизнь не тема для обсуждений, — с недовольным видом буркнул Лоутон, опускаясь на свой стул и окидывая жадным взглядом запасы спиртного. С каким удовольствием он пропустит сейчас стаканчик… или несколько! Целых три с половиной месяца он не прикасался к виски. — Это ты, Красавчик, любишь смаковать подробности после того, как растечешься по городу, как масло по горячему хлебу.
В ответ Вуди сверкнул своей мальчишеской улыбкой, которая разбила не одно девичье сердце.
— Что я могу поделать, сели нравлюсь женщинам? — снисходительно добавил он. — А если и рассказываю об этом, то только для того, чтобы предостеречь вас от превратностей любви.
Лоутон поднес ко рту стакан и не спеша отпил почти половину.
— От женщин одни неприятности. Чем реже имеешь с ними дело, тем лучше, — тоном знатока произнес он.
— Пей, циник, — перебил приятеля Такер. — Может быть, позже ты посвятишь нас в великую тайну и объяснишь, почему считаешь женщин низшей формой жизни.
Как бы пьян Лоутон ни был, он никогда не раскрывал своего секрета и не говорил, почему относится к женщинам с таким пренебрежением. По женскому вопросу Лоутон Стоун всегда придерживался собственного мнения, которого, впрочем, никому не навязывал.
— Что до меня, так я не против женщин, — продолжал Такер. — Да только моя физиономия не слишком-то их привлекает. Не то что твоя или Красавчика. — Скользнув взглядом по лицу Лоутона, он добавил: — На тебя они слетались бы как мухи, не будь ты таким неприветливым. Надо тебе перенять у Вуди кое-какие приемчики, тогда от женщин отбоя не будет.
— Я пока не жалуюсь, — проворчал Лоутон и залпом выпил полстакана.
— Еще бы! Ты вообще почти не раскрываешь рта, — съехидничал Такер. — Вот потому мы с Вуди и размышляем о той неуловимой красотке, что разбила тебе сердце. Кто она такая?
Лоутон не был настроен делиться своими сердечными тайнами.
— Налей еще, — потребовал он, протягивая Такеру стакан.
— Что ж, лично я не вижу никакого вреда в том, чтобы пообщаться с дамой, если выпала такая возможность, — подытожил рыжий. — Человек, три с лишним месяца гонявшийся за самыми опасными преступниками, имеет право на развлечения.
— Скорее уж на одержимость, — поправил его Лоутон. Вуди пожал плечами. Этот тридцатилетний красавец был всего на год моложе Лоутона. В периоды, свободные от погонь за очередным негодяем, он жил в доме своей замужней младшей сестры, вместе с ней и ее детьми. Впрочем, сказать, что Вуди и в самом деле живет на ферме своей сестры, было бы неверно. Скорее, он квартировал там, встречаясь с остальными членами семьи только за обеденным столом. Вуди был необычайно падок на женщин, и они отвечали ему взаимностью. С наступлением темноты он, как почтальон, отправлялся по известным ему адресам, навещая знакомых женщин, а под утро, когда его боевой дух угасал, брел обратно на ферму.
Лоутон поклялся, что никогда не позволит себе впасть в такую зависимость и не допустит, чтобы его мыслями и свободным временем всецело завладела какая-нибудь женщина. Ему не нужны ни жена, ни любовница, ни даже целый гарем. Когда его мужская природа требовала удовлетворения, он снисходил до общения с женщинами, но даже в этих случаях ограничивался краткими и нечастыми встречами, хотя вдова Херман, так же как и две другие его подружки, всегда встречала его с распростертыми объятиями.
Предоставив Вуди и Такеру рассуждать о том, годится ли вдова Херман Лоутону в жены, гигант с мрачным видом молча поглощал свою выпивку. Сегодня перед ним стояла единственная задача — напиться вдребезги.
«Границу между Индианой и Оклахомой справедливо называют Хребтом дьявола, — подумал Лоутон, отправляя в рот очередную порцию виски. — Целые толпы бандитов, грабителей, бутлеггеров, воров и налетчиков, терроризирующих обе территории, разгуливают в этих местах, так что невозможно шагу ступить, не наткнувшись па кого-нибудь из этих мерзавцев». Лоутону и его товарищам некогда перевести дух: едва они доставляли в город очередной фургон с правонарушителями, как судья Паркер вручал им два десятка новых ордеров и снова отправлял на задание. Смешно даже говорить о том, что две сотни блюстителей закона в состоянии поддерживать порядок на семидесяти четырех тысячах квадратных миль, где преступники кишат, как комары на болоте.
Лоутону не хотелось думать о работе — ни о той, что была уже завершена, ни о предстоящей. Ей не видно было конца, как если бы ему предложили выполоть все сорняки на обеих территориях. Сейчас ему хотелось просто напиться и забыться. Через несколько дней он протрезвеет, вымоется, сбреет бороду и усы и начнет все сначала.
«Что ни говори, — продолжал размышлять про себя Лоутон, — жизнь непростая штука. Человеку остается только смириться с этим». Когда-нибудь он будет слишком стар для того, чтобы ползать по мокрой земле, сидеть в засаде и отражать нападение отчаянных головорезов. Тогда он обзаведется собственным ранчо и будет предаваться воспоминаниям о тех днях, когда он был судебным исполнителем Соединенных Штатов. В его работе нет ничего героического, он просто выполняет свой гражданский долг и защищает тех, кто не может защитить себя сам.
- Предыдущая
- 4/78
- Следующая
