Трагическая связь (ЛП) - Бри Джей - Страница 16

— Я опаздываю, — бормочу я с сожалением в голосе, и она снова вздыхает, убирает ноги с моей талии и, отстранившись, опускает голову под воду.

Оли слегка выгибает спину, и мне приходится использовать каждую каплю своей воли, чтобы не упасть на колени и не съесть ее, наблюдая, как вода стекает по ее невероятному телу. Она усмехается, словно читая мои мысли, и подается вперед, чтобы поцеловать меня в грудь.

— Может быть, сегодня будет твоя ночь, — говорит она с дерзким подмигиванием, и я быстро шлепаю ее по заднице, выходя из кабинки и хватая полотенце.

— Сомневаюсь, что кто-то позволит тебе сегодня быть моей ночью, но я более чем готов поделиться.

Она хихикает надо мной и быстро возвращается к мытью. Я одеваюсь в свое снаряжение Так, вооружаюсь и натягиваю ботинки, прежде чем откинуть волосы с лица, закрепив их резинкой.

Оли понимает, что что-то происходит, как только я это делаю.

Чем дольше мы связаны и чем больше времени проводим вместе, тем легче ей читать меня и понимать, когда что-то не так. Я не собираюсь лгать и говорить, что мне это не нравится, тот факт, что она будет знать обо мне все и о том, как я себя веду; именно так все и должно быть.

Она выключает воду и вылезает из кабинки, хмуря уголки губ. — Что происходит? Что случилось?

Я мог бы солгать ей, даже если во рту у меня будет вкус дерьма, или легко уклониться от правды, но я хочу, чтобы она чувствовала себя в безопасности в нашей Связи. Хочу, чтобы она знала, насколько я ценю ее и ее мнение в нашей группе Привязанных, даже если правда отстой.

— Мои родители приехали прошлой ночью. Я избегал встречи с ними из-за всего, что здесь происходит, но сегодня утром у меня с ними разбор полетов. Они работали с несколькими нашими тактическими группами над ликвидацией Пустошей, которые появляются на Восточном побережье, как чума.

Оли моргает, глядя на меня.

Я стою и пытаюсь не разразиться смехом над мини-кризисом, который отражается на ее лице, когда она понимает, что мы никогда не обсуждали мою семью, помимо моей сестры.

Я также не говорил ей, что Кайри — единственный человек в моей семье, с которым я могу общаться без желания воткнуть нож прямо в глазное яблоко, лишь бы отвязаться.

— Ты не думала, что у меня есть родители?

Она смущенно смотрит на меня. — Ты никогда не упоминал о них, так что… Наверное, я предположила, что они умерли. Прости, это звучит так дерьмово. Я самая худшая Привязанная на свете!

Я притягиваю ее немного ближе к себе и целую в макушку. — Не говори так, и не беспокойся об этом. Я не очень-то о них рассказываю, и остальная часть группы тоже старается не напоминать мне о них. Они не… жестокие или что-то в этом роде, просто заноза в заднице, с которой никто из нас не хочет иметь дело.

Она кивает и вытирает волосы полотенцем, слегка прикусив губу и все еще выглядя слишком виноватой, на мой вкус. — Есть ли… какие-нибудь другие родственники, о которых мне следует знать? Есть ли у Гейба тайный брат или что-то в этом духе?

Я ухмыляюсь ей и в последний раз проверяю свое оружие, скорее для успокоения, чем действительно подозревая, что что-то забыл.

Как раз в тот момент, когда я собираюсь уходить, Оли наклоняется, чтобы вытереть ноги, и я замечаю синяки по всей ее пояснице и заднице, небольшую россыпь отпечатков пальцев на бледной коже, которые оставляют очень мало места для воображения о том, как прошла ее ночь. На мгновение меня охватывает страх, прежде чем мой мозг включается, и я вспоминаю, что Оли стоит здесь, рядом со мной, целая и широко улыбающаяся. Так что если бы между ними что-то пошло… не так, я бы знал об этом.

Есть причина, по которой я был там, когда они завершили Связь. Это имело гораздо большее отношение к тому, чтобы убедиться, что Оли не пострадает, чем к тому, чтобы довести Нокса до конца, как она, вероятно, считает.

Я провожу рукой по ее заднице и дразняще говорю: — Возможно, ты не захочешь, чтобы Атлас видел тебя голой в течение нескольких дней, если только не хочешь, чтобы он носился с тобой, как приклеенный.

Она бросает на меня изумленный взгляд и поворачивается, чтобы осмотреть себя в зеркале, стонет и краснеет, когда видит следы, оставленные Ноксом.

— Черт, — бормочет она, еще одна застенчивая улыбка растягивается на ее лице. Это все, что мне нужно знать о том, что произошло между ней и ее самым поврежденным Привязанным.

Остальное — не мое дело.

Я целую ее в макушку, стараясь не забрызгать себя водой, еще из-за чего мой отец стал бы на меня ругаться, и пользуюсь последней секундой, чтобы успокоить ее.

— Нет ничего плохого в том, чтобы быть с любым из твоих Привязанных. Не позволяй Бэссинджеру наезжать на тебя, говоря, что ты должна кому-то что-то объяснять. Это не его дело.

Оли вздыхает и кивает. — Он просто защищает меня. Он не смирился с тем фактом, что меня не нужно защищать от Нокса.

Я киваю в ответ и наклоняюсь, чтобы подарить ей последний обжигающий поцелуй, прежде чем оставить ее в ванной подготавливаться к предстоящему дню и, наконец, столкнуться со своей судьбой — общению с родителями в четыре утра во вторник.

* * *

Учебный центр Так оживлен, как никогда раньше, тела перемещаются по помещениям с бешеной энергией, которая бывает только тогда, когда в город возвращаются крупные игроки. Обычно, когда мир не катится в тартарары, такое случается максимум раз в год, но в ближайшие недели мы увидим всех сильнейших Одаренных, которые находятся на нашей стороне.

Счастливчики, мать их.

Как только я вхожу в двери, Киран встречает мой взгляд через всю комнату и гримасничает, давая мне понять, как чертовски неприятно видеть этих людей в нашем доме. Мы работали вместе и дружили достаточно долго, чтобы он точно знал, как я отношусь к своей семье. Ему не больше, чем мне, хочется разбираться со всем этим.

Дело не в том, что я не люблю своих родных.

Они были хорошими родителями. Они заботились обо мне и вырастили без каких-либо травм, которые, похоже, есть у всех моих друзей и членов группы Привязанных, но как только я стал достаточно взрослым, чтобы присоединиться к ТакТим и проложить себе путь наверх, все изменилось. Работа с ними превратилась в кошмар, особенно после того, как стало известно, кто именно входит в мою группу Привязанных.

Была причина, по которой я не спешил звать их домой, чтобы познакомить с Оли.

Я пересекаю фойе, позволяя свирепому выражению своего лица раздвинуть море тел, потому что, как бы ни был взволнован персонал ТакТим, никто из них не хочет видеть меня с плохой стороны.

Когда я, наконец, добираюсь до Кирана, он хлопает меня по спине и делает шаг ко мне, чтобы прошептать: — Они сейчас с Ансером. Медицинский персонал закончил с ним и выписал его прошлой ночью, но я не думаю, что ему стоит пока спускаться сюда. Он не в том состоянии духа для этого. Вивиан согласен со мной, но мы ни хрена не сможем с этим поделать, когда Генерал попросит о встрече с ним.

Генерал.

Кодовое слово для моего отца, который определенно не Генерал, но нам все равно нравится называть его так за глаза. Кайри начала это когда мы были детьми, и я тогда еще не понимал, почему она так упорно сопротивляется ему. Он всегда относился к ней иначе, чем ко мне, и мне стыдно признаться, что потребовалось очень много времени, чтобы понять, к чему клонит моя сестра.

Двери центра снова открываются, и я оглядываюсь, ожидая увидеть Норта, входящего внутрь, но вместо него обнаруживаю там Кайри, как будто мои мысли вызвали ее. Она выглядит так, словно попала под поезд.

Я хмуро смотрю на нее, когда она чуть плотнее запахивает пальто по бокам и топает ко мне. Толпа людей расступается перед ней так же легко, как и передо мной, и я чувствую небольшой прилив гордости за то, что она так пугает этот обученный персонал, хотя большинство из них никогда раньше не видели, как она стреляет.

Они бы обделались, если бы увидели.

— Какого хрена Генерал вернулся? — рявкает она, как только доходит до нас, и я приподнимаю бровь в ответ на ее слова. Они гораздо более резкие, чем я ожидал, более ядовитые, чем ее обычное отношение.