Мятежный наследник (ЛП) - Мичелс Элизабет - Страница 53

Проклятая любовь. Как он позволил случиться этой пародии?

Он был Эшем Клаубейном, джентльменом, предназначенным для большой дороги. Карета подкатила к остановке за пределами бала, насмехаясь над его необходимостью продолжать движение. Он чуть не рассмеялся, но, подойдя к двери, увидел ее. Выскользнув в тихую ночь в одиночестве, Эви покинула бал еще до того, как он появился. Ее обычно богато уложенные волосы сегодня были другими, как и ее украшенная драгоценностями шея — или ее отсутствие. На ней не было никаких украшений, кроме маленьких жемчужин в ушах. Она выглядела…довольной, счастливой. Это была настоящая Эви, та, которую он любил. Его рука крепче сжала дверцу экипажа.

Была бы она так же довольна, если бы знала, что он сидит в своей карете и наблюдает за ней? Ухмыляясь от уха до уха при одном только виде нее? Она довольно ясно дала понять, что если он планирует уехать, то должен продолжать в том же духе. Это было эгоистично с его стороны, но он хотел проводить с ней больше времени. Он не мог остаться. Однако еще на одну ночь…

“Эви”, - позвал он, прежде чем успел передумать.

Она повернулась и заморгала в темноте, прежде чем улыбка осветила ее лицо, и она двинулась к нему. “Я надеялась увидеть тебя сегодня вечером”.

“Я только что приехал”. Он открыл дверцу экипажа и присел на корточки в дверном проеме, ожидая движения, как только узнает, куда она направляется. “Ты уезжаешь?”

“Я пожаловалась на головную боль”. Она улыбнулась ему в такой озорной манере, что ему не было нужды спрашивать о ее здоровье.

“Я еще могу превратить тебя в мошенника. Могу я предложить подвезти тебя домой?”

Она огляделась по сторонам, явно проверяя, присутствуют ли они одни. Сделав небольшой шаг к нему, который заставил все его тело напрячься, она посмотрела на него и понизила голос: “Что, если я не захочу возвращаться прямо домой?”

“Тогда ты, без сомнения, должна пойти со мной. Я знаю как раз такое место”. Он затаил дыхание, не зная, пойдет ли она с ним. Это было неприлично; он знал, что это правда. Но она уже была за пределами бала, придумав предлог. И все же она колебалась, глядя на свою служанку, стоявшую в нескольких шагах от нее. Но когда она снова посмотрела на него, в ее глазах засиял луч надежды — луч чистого бунта. В следующую секунду она улыбнулась и подобрала юбки.

Повернувшись к своей горничной, стоявшей в нескольких шагах от нее, Эванджелина пробормотала несколько быстрых указаний. Эш наблюдал, как женщина исчезла за углом здания, явно направляясь убедиться, что головная боль Эви была правдоподобным оправданием.

После того, как он помог Эви сесть в экипаж, убедившись, что никто у входа на бал не смотрит, он высунулся и спросил, как добраться до Стэплтона. Опустившись обратно на свое место, он заметил, что Эви села напротив него. Она согласилась пойти с ним, но все же держалась на расстоянии.

“Знаете ли вы, что на печати на вашей двери изображена пара странно выглядящих собак, лорд Кросби?”

“Они символичны”.

“Чего именно?”

“Какое-то время я был в такой спешке по дороге в Лондон”.

“Они тебе идут”.

“Две уродливые собаки меня устраивают? Я полагаю, что вам нужно практиковать ключевые навыки, если вы считаете, что это лестно”.

“Собаки, как правило, бегают на свободе, становясь дикими и отбирая объедки у соседей, если им это позволено”.

“Они еще и кусаются”, - возразил он.

“Кусается? Нет. Ваши нарисованные собаки выглядят довольно послушными”.

“Правда?” Он без предупреждения потянулся к ней, поднял с противоположного сиденья и посадил к себе на колени.

“Возможно, послушный было неправильным словом”.

“Почему ты сбежал с бала сегодня вечером?”

“Тебя не было при этом”, - призналась она.

“Ты пошел туда, чтобы найти меня? Когда ты вчера уходил из сада, ты совершенно ясно дал понять, что не хочешь меня видеть”.

“И все же ты выкрикнул мое имя, когда увидел меня в следующий раз”.

“Ты знаешь мое мнение о соблюдении правил”.

“Тогда в чем мое оправдание?” - спросила она.

“Недальновидность?”

Легкий вздох сорвался с ее губ, когда она посмотрела ему в глаза. “ Это само собой разумеется.

“Тогда давай не будем этого говорить”. Он запустил пальцы в ее волосы, шелковистые пряди защекотали тыльную сторону его пальцев. Он хотел прикоснуться к каждой частичке ее тела, с удивлением изучать каждую, когда она лежала перед ним. Притягивая ее ближе, пока их губы не встретились в мерцающем свете уличных фонарей, он пытался сказать ей в этом поцелуе все, что не мог сказать вслух. Он хотел сохранить этот хрупкий момент, даже когда его тело гудело от напряжения, а легкий вес ее тела на его бедрах вызывал желание войти в нее и сделать своей прямо здесь, на обитом бархатом сиденье своего экипажа. Она должна знать, как сильно он хотел ее, поскольку в тот же момент ее глаза встретились с его со смесью любопытства и потребности. Он не потеряет контроль над ситуацией. Он не будет торопиться с ней. Сегодня вечером он хотел показать ей…

Но в этот момент, словно приняв поспешное решение, Эви подняла руки, которые она держала сложенными на коленях, и запустила их в его волосы. Когда ее сладкие губы прижались к его губам, он отбросил всякую мысль о том, что мог бы показать ей во время медленной экскурсии по тому, что могло бы быть, и углубил их поцелуй. Удерживая ее именно там, где он хотел, чтобы она была, он наклонился губами к ее губам, пробуя ее на вкус. Ее губы были мягкими и податливыми под его губами, и вскоре это томное желание распространилось по всему ее телу. Он нуждался в ней, еще больше в ней.

Он переместил руку вверх по ее талии к внешней стороне груди, его большой палец дразнил ее сосок, заставляя почувствовать его сквозь слои одежды. Она ахнула у его губ, прерывая поцелуй, чтобы посмотреть ему в глаза. Она едва дышала, и даже ее пальцы перестали отчаянно теребить его волосы. Она пыталась сохранить самообладание? Она должна знать, что ей не нужно беспокоиться о таких вещах с ним. Он заглянул глубоко в ее глаза и сжал ладонью ее грудь, призывая отпустить. Ее дыхание стало поверхностным, но в остальном она не двигалась.

Как бы сильно он не хотел произносить слова, которые были растущим предупреждением в его сознании, он произнес. “Ты хочешь, чтобы я остановился?”

“Нет. Я боюсь, что ты остановишься. Я не хочу, чтобы это заканчивалось ”. Ее голос дрогнул, когда она заговорила.

Он издал резкий смешок облегчения и притянул ее ближе, обвивая руками. “Поверь мне, когда я говорю, что остановлюсь только тогда, когда ты скажешь, что я должен”.

“Правда?” спросила она, уткнувшись ему в плечо.

Он переместил ее к себе на колени, чтобы видеть ее лицо. “Эви...” Тогда он почти произнес эти слова. Я люблю тебя. Но правда временами была довольно стойкой вещью, и сейчас была одной из них. Вместо этого он поцеловал ее со всем разочарованием, отчаянной тоской, которая была в нем, его потребность в ней росла, а не уменьшалась.

Она взялась за волосы у него на затылке, запустив пальцы под галстук, чтобы провести по его коже. Он сорвал проклятый кусок ткани со своей шеи и отбросил его в сторону в мгновение ока, прежде чем вернуть руки к ее телу. Она провела своими идеальными пальцами по его шее, заставляя его повернуть голову в ответ на ее прикосновение. Но когда она наклонилась вперед, чтобы прижаться губами к его коже, как он сделал с ней всего несколько дней назад, это лишило его всякого контроля, которым он все еще обладал.

Он провел руками по ее бокам, желая почувствовать ее еще больше. Он никогда так не ненавидел одежду, как в этот момент. Потянув за ткань ее платья с глубоким вырезом, вместе с корсетом и сорочкой, он высвободил ее груди из ткани. Красивые. Даже в темноте ее кожа сияла в отблесках лунного света, падавших на ее тело, когда экипаж мягко катился по улице. Ее дерзкие соски торчали над мятой тканью платья, умоляя о прикосновении. Глядя ей в глаза, он коснулся ее нежной кожи, блуждая руками по ней. Он снова поцеловал ее, взяв ее сосок костяшками пальцев и проводя по поверхности, пока ее руки не схватили его за рубашку.