Добыча хищника (СИ) - Ромова Елена Александровна - Страница 4
- Предыдущая
- 4/53
- Следующая
Я не доставлю ему удовольствия своими слезами, мольбами или страхом. Если он идет за мной, то я сделаю все, чтобы этот путь принес ему лишь страдания.
– Зачем ты забрал телефон?
– Хочу найти тебя. Мне так жаль, что я не поставил скихр. Я буду опечален, если тебя присвоит кто-то другой. Ты должна быть моей, Эля. Я как раз смотрел ваши совместные с Ангелиной фото. Вы здесь такие веселые и беззаботные малышки…
– Что с моим отцом, урод?
– О, не говори о нем… я хотел, чтобы он насладился тем, что я делал с твоей матерью. Но он испортил мне все веселье, сдохнув раньше времени.
Меня ослепила ненависть, и я закричала в трубку:
– Ненавижу тебя! Ты пожалеешь о том, что сделал. Я убью тебя! Убью!
– Тогда я просто обязан найти тебя, Эля.
– Оставь меня в покое!
– М-м-м… дай-ка подумать, – и он выдыхает коротко: – Нет.
– Зачем… за что?!
– Я голоден.
– Сукин сын!
– Твоя ненависть… это так сладко. Где ты, Эля? Здесь было столько крови, что я потерял твой след. Но это ненадолго. Я почувствую тебя, где угодно.
– Я лучше умру!
– Не огорчай меня. Ты портишь мне охоту.
Я желала испортить всю его жизнь.
– О-хо, Эля. Такая решительная. Скажи, ты станешь сопротивляться, когда я приду за тобой? Попробуешь навредить мне? Я хочу, чтобы ты сопротивлялась.
– Я тебе не достанусь! – выпалила я и сбросила звонок.
Меня не отпускала ярость.
Она колотила меня так долго, что я не сразу подумала о госпитале, резервации и ребятах, которые здесь лечились. Неужели они все погибнут из-за меня? Если чужак придет, он не пощадит никого.
Меня охватила такая паника, что я едва добежала до унитаза и меня пару минут мучали рвотные позывы. Я сползла на пол, стирая с лица немые слезы. Мысль о том, что я следующая, что я точно умру и умру страшно, сводила с ума.
С другой стороны, сейчас я принадлежу самой себе и если уж выбирать свою смерть – то лучше свести счеты с жизнью самостоятельно.
Я доползла до койки, снова схватила телефон и открыла страницу браузера. Напечатала в поисковой строке «профессор Севастьянов», и, к моему удивлению, выпало множество ответов и даже фото.
– Доктор биологических наук, – прочитала я. – Севастьянов Алексей Станиславович, академик РАН, член российского физиологического общества…
Что бы делать ему на военной базе в Подмосковье?
И я вдруг вспомнила, как они с Константином переговаривались, и что говорили! Почему они выслали меня сюда? Опасались ли они за собственные жизни? Или они опасались чего-то другого?
Меня пронзила безумная догадка.
Дверь в бокс отъехала в сторону, и я увидела Никиту, с лица которого сползла улыбка. Он с изумлением обнаружил меня на полу, зареванную и совершенно растерянную. Взглянул на нетронутую еду.
– Ты что? – ошалело спросил он. – Каша не понравилась, что ли?
Я с трудом поднялась, протянула ему телефон.
– Мне нужно срочно поговорить с Инной Владимировной. Пожалуйста. Это очень важно.
Он забрал телефон, рассматривая меня с жалостью и думая, наверное, что я слетела с катушек от горя.
– Я скажу ей, – тем не менее, согласился он. – Она зайдет после обхода.
– Нет, Ник, – взмолилась я. – Он идет за мной, понимаешь? Вы все в большой опасности. Мне нужно связаться с профессором Севастьяновым.
– С кем?
– Поторопись… прошу.
Он нахмурился, кивнул и снова запер меня в боксе.
Глава 3
Суров задремал.
На сон всегда было слишком мало времени, особенно сейчас, когда его стали одолевать воспоминания. Это была прошлая жизнь. Жизнь, в которой он сделал выбор, – спустил курок.
– Подполковник! – Сергей заглянул в кабинет, сжимая в ладонях телефон. – Это Шилов. Просит немедленно передать вам трубку!
– А, – махнул рукой Константин, убирая со стола ноги и разминая шею. – Давай.
Поморщившись, он схватил телефон и вместо приветствий:
– В чем, мать твою, дело?
– Попроще, Сура, – хмыкнул в ответ Шилов. – Для тебя товарищ полковник.
А когда-то просто Петька…
– В чем дело? – нахмурился Константин, но произнес мягче. – Все данные мы направили утром. Какие-то новости?
– Новости, – выдохнул Петр. – Помнишь девку, которую вы передали в Васильевскую?
– Ну, – Константин потер глаза. – Что с ней?
– Она подняла на уши там всех. Она что – контактер?
– Кто?
– Она общалась с одним из них, не имея метки?
– Да.
– Ты знал об этом?
– Ну и? – раздраженно осведомился Суров.
– Ты понимаешь, что они обычно так не делают? Сегодня эта девка говорила с одним из чужаков прямо из резервации. По телефону.
– По телефону? Какого хрена ей это надо? Они что обменялись телефонами? – ошалело выдохнул Константин.
– Сура, она позвонила на телефон своей матери, догоняешь? Он этот телефон забрал. Он с ней говорил, как мы с тобой сейчас. Он ищет ее.
Константин напрягся. Да, это было плохой новостью, но он отогнал от себя эмоции.
– И что с того? Мне-то с ней что делать?
– Она хочет поговорить с вашим профессором…
– А это еще зачем?
– Может, потому что она что-то увидела, когда была на базе, Костя? – голос Петра стал напоминать скрежет металла. – Не догоняешь, в чем может быть дело?
Суров ненавидел, когда сокращали его имя.
– В том, что я должен был пустить ей пулю в башку? – мрачно спросил он, чувствуя, как кровь в его жилах превращается в колкий лед. – Или что?
– Перестань. Узнай лучше, что она знает. Как думаешь, если этот черт найдет ее, не ляпнет она что-нибудь не по делу?
Константин зашагал по комнате в поисках зажигалки. Он был страшно раздосадован. Еще не хватало, чтобы из-за его неосмотрительности информация о проекте стала известна одному из чужаков.
Закурив, он вышел из кабинета и направился в лабораторию, где заканчивалась его зона ответственности и начиналась территория Севастьянова и его коллег. Здесь была такая степень защиты, что можно было ослепнуть. Затушив сигарету, Константин надел экранирующую одежду и преодолел несколько «линий света». В лаборатории все время шла работа: специалисты в одинаковых комбинезонах, защитных шлемах, скрывающих лицо, сменяли друг друга.
Когда Константин показался в помещении наблюдательной комнаты, Алексей Станиславович, завидев его, поспешил навстречу.
– Все в порядке? – встревожено спросил он. – Что-то случилось?
На самом деле, Суров посещал Севастьянова настолько нечасто, что взволнованность последнего можно было понять.
– Все прекрасно, за исключением одного, – отозвался Константин. – Девчонка, которую я подобрал на дороге, выделывает фокусы. Информация дошла до Шилова.
– Что она хотела?
– Поговорить с вами.
– Со мной? – изумился профессор.
– Нужно поехать в Васильевскую резервацию. Собирайтесь. Одна из этих тварей охотиться на девчонку, у нас не так много времени.
– Но что мне делать с ней?
– Это мои проблемы, – сухо отозвался Суров.
Совсем скоро они оказались на вертолетной площадке. Константин снова курил, наблюдая, как садится солнце, зажигая над степью оранжевый туман. Ему не хотелось думать, что в отношении этой девушки придется принимать какое-то решение. Если она знает то, что знать не должна – это плохо. Очень плохо.
Когда они прибыли в Васильевскую, уже стемнело и были включены фонари. Спустившись в бывшее бомбоубежище, душное, как закупоренная банка, Суров ощутил неприятное предвкушение.
Эля сидела за столом с чертовой шитой раной на лбу, с ссадинами на губах и щеке, с грубо зачесанным светлым хвостом, таким небрежным, будто она только что проснулась. Одета в военный комбинезон цвета хаки с мальчишеского плеча.
У Сурова потеплело где-то внутри – неясно, с какого перепугу. Краска бросилась в лицо, и он вдруг смутился, ощущая себя полным идиотом.
Он даже не сразу заметил главного врача госпиталя, которая разглядывала пришедших с надменным лицом, будто их визит отнимал слишком много ее времени. Поджарая, с короткой стрижкой, тонкими недовольно изогнутыми губами и цепким, по-мужски открытым взглядом, она побуждала Сурова искать причины выдворить ее за порог.
- Предыдущая
- 4/53
- Следующая