Добыча хищника (СИ) - Ромова Елена Александровна - Страница 7

Суров не сразу сообразил, что я изволила пошутить. В его картине мира случился Апокалипсис.

Глаза подполковника сощурились – он вынимал из меня душу, взвешивал и препарировал.

– Ксенобиолог… – решила исправиться я, ерзая на стуле: – Он изучает НЛО?

– НЛО занимаются уфологи.

«Ну, это меняет все в корне», – с иронией подумала я.

– А я вам зачем?

Вопрос был простым, но Суров не спешил отвечать. Он так внимательно разглядывал мое лицо, что это натолкнуло меня на скверную мысль – я точно стану подопытным кроликом.

– У Суханова есть теория, что эти выродки здесь с определенной целью. Как любая раса они связаны между собой социальными, экономическими и культурными связями, – Суров поднялся и подошел к доске на стене, взял маркер: – Есть некая шкала Кадышева. Придумал ее советский радиоастроном. Он считал, что все цивилизации разделены на три типа, – он выделил их на доске римскими цифрами: – Это крайне спекулятивная вещь. Суханов выделяет еще четвертый и пятый типы. Цивилизация пятого типа может использовать энергию метавселенных и изменять их физику.

– Что это значит?

– Что они могут путешествовать между мирами… и существовать вечно.

Внутри у меня что-то надломилось, и я не сдержала изумленного вздоха.

Рука Сурова вывела на доске знак бесконечности.

– Суханов предположил, что чужаков невозможно уничтожить, и все, что в наших силах – с ними договориться, – подполковник поймал мой ускользающий и растерянный взгляд. – Он предложил метод с использованием прикладного анализа поведения.

Суров обошел стол и облокотился на него бедром, все еще глядя на меня сверху-вниз, страстно ища в моем лице хоть какую-то реакцию на эти откровения.

– С помощью этого метода мы могли бы добиться изменения социально значимого поведения этих существ. Но для этого мы должны войти с ними в контакт.

Наконец, до меня начало доходить, к чему он клонит.

– Контакт?! – в этом слове схлестнулся весь мой ужас.

– Контакт, – кивнул Суров. – На первоначальном этапе эта теория была отсеяна, как псевдонаучная. Проект получил Севастьянов и Крылов. Первый занимался поиском способов умерщвления этих существ, второй – сдерживания. Но прошло почти два месяца, и это не принесло результата. После многочисленных исследований мы убедились, что наша первоначальная версия провалилась – солнечный свет не способен их убить.

– Крылов это…

– Доктор физико-математических наук. Он со своей командой разработал ловушку для чужака и систему свечения.

Я долго молчала, сжимая кулаки.

– Почему я?

Суров вздохнул, зачесал пальцами светлую челку, собирая ее со лба.

– Тебе нечего терять, – сказал он сущую правду. – Тебя ищет один из них. Я подумал, что ты сделаешь все возможное, чтобы спастись.

Да, это было так.

Но…

Я подняла голову, снова встречая взгляд Сурова. Неужели я не получу даже крошечного снисхождения?

– Что я должна делать?

– Суханова привезут уже сегодня. Он введет тебя в курс дела, – Суров снизошел, чтобы пояснить: – Он настаивал на том, чтобы контактером была именно девушка.

– Лев и собачка… – отвернувшись, резко сказала я. – Вы читали сказку Толстого «Лев и собачка», товарищ-подполковник?

Мне не хотелось ощущать себя в роли жертвы для хищника, но был ли выбор?

– Не помню, чем там все закончилось, – усмехнулся Суров.

– Все умерли.

Но лев, определенно, стал чуточку лучше и добрее.

Я поднялась, желая покинуть кабинет как можно скорее. Я, как истинная плакса, наверно, ждала жалости. Может, защиты от Сурова. Но этот человек был до крайности черствым и бесчувственным.

– Эля, – это обращение прилетело мне в спину, когда я уже схватилась за дверную ручку.

Я бросила взгляд через плечо и обомлела – все затрепетало у меня внутри, а к глазам подступили горячие слезы.

Суров вытянул руку, демонстрируя деревянные четки, которые отец вешал на зеркало в нашей машине.

– Я не знал, что взять оттуда, – сказал мужчина, и я не поверила собственным ушам. – Подумал, тебе это может быть дорого. Как память, – он неожиданно увел взгляд: – … твоих родных мы похоронили.

Я не помню, как подошла, как эти четки оказались у меня в руках… Не помню, как прижалась к груди Сурова, страшно и беззвучно рыдая.

Его военная куртка пахла сигаретами и была грубой на ощупь.

Я помню только мощные удары его сердца, глубокое ровное дыхание и жар ладоней, опустившихся мне на плечи.

***

Длинные лопасти вертолета закрутили воронкой колкий ветер.

Суров выбросил окурок, видя, как открывается дверца, и на асфальт неловко выпрыгивает Давид Галоян. Его черные волосы растрепались и он, пригладив их рукой и пригнувшись, побежал к Сурову.

Суханов потребовал, чтобы Давида включили в проект – это было условие, на которое пришлось согласится, скрепя сердце. Галоян хоть и был первоклассным специалистом в области коррекции поведения, но Сурову совершенно не нравился – черт знает почему.

Вениамин Суханов был похож на доктора Айболита. Бородатый, седой и худощавый, но, тем не менее, очень проворный старичок.

Когда они оказались рядом с Суровым, Суханов закричал:

– Я знал, что вы обо мне вспомните!

Константин пропустил это мимо ушей. Ему плевать, как Суханов расценивает свое возвращение на базу, главное сейчас – результат.

– Мне передали, что вы уже нашли контактера? – спросил Вениамин, когда они удалились от вертолетной площадки.

Суров не хотел признавать, что его контактер – это юная девушка, которая ему нравилась. Нравилась так сильно, что он не хотел подвергать ее даже минимальной опасности. И, тем не менее, он ответил:

– Да.

– Когда мы сможем начать?

– Прямо сейчас. У нас мало времени.

[1] Астробиология – это наука, которая занимается выявлением и анализом жизни во Вселенной.

У меня взмокли ладони, и я не придумала ничего лучше, как вытереть руку об штанину прежде, чем протянуть профессору Суханову.

Совещание по спасению целой планеты выглядело мероприятием слишком масштабным и солидным для моей маловажной персоны. Для этого события выделили длинную переговорную комнату с системой конференц-связи и столом из светлого дерева, за которым уже собралась старая команда: профессор Севастьянов, лицо которого было совершенно равнодушным, Крылов, взъерошенный темноволосый мужчина с недельной небритостью на щеках, молодой парень, физик-оптик, которого я видела в лаборатории и которого звали Артем Воробей и, собственно, Сергей.

– «Можем ли мы завести разумные сношения с собаками и обезьянами?» – огорошил меня Суханов, выпуская мою ладонь из своей руки: – «Так и высшие существа пока бессильны для сношений с нами[1]». Знаете чьи это слова, Элеонора?

Мое имя в его устах звучало вычурно и помпезно. Впрочем, оно всегда так звучало, поэтому я любила простое «Эля».

Я растеряно покачала головой.

– Это цитата из статьи Константина Циолковского, – сказал Суханов, – вашего, кстати, неполного тезки, ибо он тоже Эдуардович.

Кажется, Суханов успел ознакомиться с моей анкетой.

Его философия слегка царапнула в моей душе, надрывая едва затянувшуюся корочку раны. Высшие существа… разве могут они называться так, если без сожалений уничтожили целый мир.

Галоян тоже со мной поздоровался, наблюдая за моим поведением цепко, словно оценивая, насколько я подхожу на роль контактера. Слегка изогнутая линия его губ говорила, что нисколько.

Мы все расселись за стол.

– Коллеги, буду краток, – произнес Суханов: – Теперь мы должны работать под девизом: «Чтобы убить врага, надо его узнать».

– Мы имеет дело не с человеком, – усмехнулся Севастьянов, – невозможно применять к нему методы, которые хорошо работают с любым homo sapiens[2].

Слова Алексея Станиславовича больно укололи Галояна, потому что он не стал скрывать раздражение.

– Поведение, мой дорогой коллега, – вымолвил он, – состоит из рефлексов, последствий индивидуальной истории и реакций на определённые стимулы, будь то человек, животное или пришелец. Отношения – это всегда причинно-следственные связи.