Не гадай на любовь (СИ) - Кручко Алёна - Страница 2

Эта мелкая кудряшка с наивным личиком отличалась от обычного контингента. Она ни с кем не заигрывала, не пыталась снять мужика покруче или побогаче, не выставлялась напоказ, не смотрела на других девиц взглядом голодного василиска. Не манерничала. Она выглядела слишком простой и слишком настоящей для местечка, где тусила «золотая молодежь» — потому, наверное, Гаяр ее и заприметил. Приходила пару раз в месяц с одним и тем же парнем, пила кофе, танцевала. Сияла чистой и счастливой улыбкой, не отводя влюбленного взгляда от приводившего ее сюда белобрысого засранца.

А тот приходил и без нее. Часто. Довольно скоро Гаяр узнал, что здесь работает его папаша — тоже тот ещё фрукт в кожуре. Один приторговывал входными билетами и придерживал лучшие места для «особых» клиентов, второй охмурял скучающих аристократок и манерных богатых фиф. Причем выбирал таких, которым нужно было развлечение на вечер, на ночь, на пару дней — без продолжения, без последствий.

Влюбленную кудряшку было, конечно, жаль, но такова жизнь. Гаяр давно зарекся открывать людям глаза на тех, в ком они рады обманываться. Толку не будет, только проблем хлебнешь.

Но чтобы спокойная милая девушка вдруг сама обернулась проблемами?

Нет, сначала-то всё шло как обычно. Кофе, какая-то ерунда на ползуба, чтоб впустую не хлебать, танцы. А потом что-то между ними произошло.

Гаяр, так уж случилось, как раз шел мимо их столика и выхватил краем уха слова белобрысого:

— Ты же понимаешь, что для любой старой семьи ты никто?

— Ты никогда не говорил, что из старой семьи, — тихо ответила кудряшка.

— Я и не обязан.

Гаяр притормозил, насколько мог, не привлекая внимания, но все равно не услышал, что этот засранец сказал дальше. Не вовремя заиграла музыка, заглушив слова. Но вскрик девчонки услышал.

Обернулся.

И кинулся к ней. Начало стихийного магического срыва он опознал с первого взгляда — сталкивался уже. Промедли сейчас — и только боги знают, что останется от этой чертовой забегаловки, а может, и от нескольких кварталов вокруг.

— Кретин! — рыкнул на застывшего с вытаращенными глазами засранца. Но тот вдруг усмехнулся паскудно и пробормотал:

— А дурочка ценнее, чем казалась.

И Гаяр сорвался. Отчетливо понимая, что после такого финта ему здесь больше не работать — и даже за последней зарплатой можно не приходить, потому как на штраф спишут, — зарядил ублюдку с левой в челюсть. С левой — потому что правой, рабочей, плел защитный купол для кудряшки. Но и так получилось неплохо. От души, чего уж. Засранец так и кувыркнулся со стулом вместе.

За соседними столиками повскакивали, кто-то завизжал с явным удовольствием — как же, развлечение куда как похлеще танцев! А девчонка словно и не видела. Наверняка вообще ничего не замечала вокруг. Только беззвучно шевелились губы и потрескивали искры во вставших дыбом светлых волосах, а вокруг закручивался неосязаемый вихрь. Не воздушный, нет. Стихийницей девчонка не была, и Гаяр не мог сходу сказать, к добру это или к беде. Потому что лилась из нее чистая сила, опасная, буйная, непредсказуемая. Если не успокоить — все разнесет, и сама не факт что жива останется.

Шагнул к ней, продравшись сквозь кокон силы, как через вязкую смолу. Обнял. Никакого резонанса, конечно, поймать не получилось бы — куда там, ведь вразнос идет! Но сгладить выплески, плавно отвести лишнее, стабилизировать… Да и обычное человеческое тепло — помогает.

К ним уже несся дежурный администратор, и Гаяр крикнул ему:

— Эвакуацию объявляйте! У магички срыв!

И тут же зашептал на ухо бессвязное, не вдумываясь, не подбирая слов, как рыдающему ребенку нашептывают:

— Тише, тише, все хорошо. Успокойся, не реви.

Хотя она и не ревела. Да чего уж, лучше бы рыдала и в истерике билась, чем вот так. Безопаснее.

Ясно, что было ему не до суеты вокруг. Слышал краем уха беготню, голоса, вроде бы нашлись даже умники — возмущаться стали испорченным вечером и компенсацию требовать. Но постепенно всё стихло вокруг. Только магический вихрь успокаиваться не желал. Крепко девчонку шарахнуло. Оставалось надеяться, что его слов о срыве и эвакуации хватило, чтобы догадались вызвать магическую неотложку. Иначе…

Додумать, что «иначе», Гаяр не успел. Рядом возникла Весталия Вельб, хозяйка заведения. И заявила сходу:

— Руки от нее убрал.

— Вам жить надоело? — огрызнулся Гаяр. — Хотите красиво уйти, оставив после себя груду развалин? У девушки срыв.

Эту стервозную даму пятидесяти трех лет от роду, пережившую трех мужей и державшую единственного сына на коротком поводке, все без исключения ее подчиненные терпеть не могли. Примиряло с ней только то, что лично заявлялась она крайне редко. Предпочитала руководить через управляющего. Но появляться умела в самые неподходящие для начальственного присутствия моменты, так что Гаяр даже не удивился. Только подосадовал: принесли же черти именно сейчас! С другой стороны, если уж начались проблемы, то чаще всего идут они полосой, из которой поди еще выберись. Так что — всё одно к одному.

— С ее срывом разберусь я, — в прозвучавшем с ледяным спокойствием обещании почему-то почудилось предвкушение. И следующие слова полностью его объяснили: — На правах будущей хозяйки и покровительницы этого юного истеричного дарования. Радоваться должна, что на нее внимание обратили! — добавила презрительно.

— Я бы не обрадовался, — хмыкнул вполголоса Гаяр. Подхватил кудряшку на руки и пошел к выходу. Если причиной срыва стал не только любовный разрыв, но и новость о «хозяйке и покровительнице», стоит убрать девушку отсюда подальше. Вот в себя придет, тогда пусть и решает, соглашаться или к черту слать «благодетельницу».

Вот только, едва шагнув на улицу, столкнулся с теми, кого никак не ожидал здесь встретить. И уж точно не желал встречи в тот миг, когда руки заняты практически бессознательной девушкой, а вокруг взбудораженная толпа!

— Добрый вечер, братишка, — прозвучало абсолютно издевательское, несмотря на добродушную усмешку, приветствие.

И тут же в лицо полетело сразу несколько оглушалок.

А очнулся уже здесь, с трещащей башкой и с мирно сопящей кудряшкой под боком.

Ситуация — приличными словами и не перескажешь!

— У тебя голова как, не болит?

Дея все еще сидела, завернувшись в одеяло, и ей было не до того, чтобы думать о больной голове. Напрягали гораздо более насущные проблемы. Одеться, например. Зубы почистить. Санузел посетить, в конце концов!

А потом — разобраться, что случилось, почему вместо памяти черная дыра, куда ее занесло и как отсюда выбраться.

— Болит, — ответила мрачно. — От вопросов. Выйдите, а? Я одеться хочу.

Мужик вышел тут же, и этим заработал парочку плюсов. Потому что, если уж честно, его слишком близкое присутствие напрягало. Не то чтобы пугало, но здоровые опасения вызывало. Но, глядя на закрывшуюся за ним дверь, Дея решила, что, пожалуй, не так всё страшно.

Одежды в шкафу оказалось совсем не «полно», а очень даже скудно. И совсем ничего на ее вкус. Спортивные брюки на резинке, футболки, легкие куртки-ветровки. А главное — почему она должна вместо своего платья пользоваться чем-то чужим?! Неприятно… Хотя всё, похоже, новое. Белье и носки так и без всякого «похоже» — в фабричной упаковке. И резиновые тапочки без пятки, наверное, чтобы проще было размер угадать. Это что получается, ее босоножкам тоже конец пришел? Дея грустно опустила взгляд на голые ноги и принялась подбирать штаны по размеру. А что делать? Но хорошего настроения ей это не добавило.

Зубные щетки и полотенца тоже были новыми, и на этом хорошее закончилось. Потому что почти стерильная чистота крохотной кухни распространялась и на пустые шкафы, и на отключенный холодильник. Ни крошки съестного!

— Не знаю, кто меня сюда привез и зачем, но оставаться здесь не хочу, — решительно заявила Дея, уяснив, что на завтрак и кофе можно не надеяться. Жаль, что никто не слышал, а от разговоров «сама с собою» никогда и ничего ещё не менялось к лучшему. И Дея пошла искать своего… Кого? Охранника? Товарища по несчастью? Неплохо было бы выяснить.