Зверь 4 (СИ) - Калинин Алексей - Страница 7

Судя по роже Лаврина, он готов был закутаться в мою электрическую сеть с ног до головы, но не выдавать извинения. Однако, с болью не шутят, а тем более с той болью, которую умеют причинять электрические разряды. Да, мне пришлось чуточку добавить, чтобы он заплясал на кончиках пальцев ног, как полупьяный балерун. И после этого я отпустил его.

Пусть будет уроком, что не всегда длина языка является отличительной чертой интеллекта.

Лаврин тут же рухнул на заплеванный разбитый асфальт. Ослабевшие мышцы перестали держать костяк. К нему устремились два его подпевалы, Сернитский и Батурин. Помогли подняться. Я молча смотрел на перекошенное яростью лицо Лаврина.

Когда язык смог в достаточной мере повиноваться, то Лаврин произнес:

— Бой ещё не закончен. Я требую продолжения!

— Какого? — спросил я лениво.

— Какого хрена или какого продолжения? — уточнил со смешком Говардский.

— И то, и другое, — ухмыльнулся я на старую шутку. — Я удовлетворен. Госпожа Карамазова тоже…

Лаврин чуть пошатнулся, ему тут же помогли принять вертикальное положение. Он отстранил помощников, а потом с вызовом произнес:

— Зато я не удовлетворен! Я требую сатисфакции!

Эх, знали бы вы, уважаемые читатели портала Автор Тудей, насколько нелепо он сейчас смотрелся. С грязными пятнами на коленях, с прилипшим окурком на груди… Да ещё и потряхивало его, как алкоголика на десятый день запоя.

— Светлана, он требует сатисфакции, — обратился я к Карамазовой. — Я не могу ему отказать. Он упорный малый…

— Сударь, смилуйтесь, — чуть ли не взмолилась Светлана. — В нем гордыня бурлит. Уйдемте же, не надо больше драк.

Треск заставил брови подняться. Лаврин поднял правую руку, которая вспыхнула ярким пламенем. Жадный огонь начал пожирать куртку, расплавляя волокна и потрескивая пластиковыми пуговицами.

Во как, интересненько-интересненько. А ведь и спалит себя ко всем чертям, полудурок аристократический. Нет, мне по большому счёту насрать на него, но винить-то в его гибели будут меня!

Я уже понял, что хочет сделать Лаврин. Так как его род завязан на стихию огня, то и превратиться он собрался в огненного голема. А если превратится, то не факт, что хватит сил вернуться обратно. Видел я таких, превратившихся в живой факел. Жили недолго, зато финал был почти у всех одинаков — жареные яйца и обуглившийся купат.

— Что вы делаете? Прекратите сейчас же! — взвизгнула Карамазова. — Вы же убьете себя!

— Но прежде я убью его! — грозно прорычал Лаврин.

Ну что же, отчаянные времена требуют отчаянных мер. Я длинным прыжком очутился возле черного хода в ресторан и одним рывком распахнул дверь.

— Трус! Вернись и сражайся! — взревел позади Лаврин.

Ага, щас! Только шнурки поглажу и галстук завяжу!

Нет, на самом деле я ринулся вглубь, а через несколько секунд вернулся с тем, что искал. Рывок, нажатие и в сторону горящей руки полетела струя из огнетушителя. Она белыми оковами сковала горящую руку, потом прошлась по лицу и защипала в глазах наглеца.

Можно было и без умывания, но я не мог отказать себе в маленьком удовольствии.

Лаврин отхаркивался, плевался, матерился на чем свет стоит. Однако, я не слушал, а продолжал поливать противника до тех пор, пока огнетушитель не закончился. Вскоре мой оппонент превратился в подобие ожившего снежного кома.

И это было лучше, чем огненный голем.

— Достаточно? Или мы продолжим наши танцы? — спросил я.

— Ещё про… кхе-кхе-кхе, тьфу! Продолжим! — крикнул Лаврин.

— Господин Южский, умоляю вас — прекратите! — воскликнула Карамазова, бросаясь между нами.

— А я чо? Я ни чо! Он вон чо и ему ни чо, а мне тогда чо? — развел я в стороны руками.

— Я сейчас… — Лаврин снова закашлялся.

Справа и слева от него встали секунданты. Они набычившись смотрели на меня так ласково, что захотелось пустым огнетушителем врезать сначала одному, потом второму.

— Господа, бой был на равных! — подал голос Говардский. — Нам кажется, что он закончился и дальнейшее продолжение может выйти из-под контроля. У господина Лаврина было два шанса победить, но господин Южский оба раза одержал победу. Третий раз вряд ли установит нового победителя, а господину Лаврину может нанести как репутационные, так и физические потери.

— Да я ему глаз на жопу натяну и моргать заставлю, — я прояснил грядущее пусть и не так витиевато, зато ровно по существу.

— Так-так-так, что у нас тут? — раздался из-за угла хриплый голос. — Никак дуэль? И без надзора опекунов? Правонарушение!

— Шухер! Полиция! — раздался пронзительный голос.

После этого восклицания все ринулись кто куда. Я схватил в охапку Карамазову и дернул в темноту черного хода. Если нас поймают на месте преступления, то никому не поздоровится!

Мы заскочили в темный холодильник и закрылись. Притаились внутри. Светлана прижалась ко мне, как маленький щенок к здоровому волкодаву. Как будто искала защиты от того, что творится снаружи.

Эх, если бы не этот эпизод, то может быть всё прошло гладко…

Мы остались в темноте. В холодильнике было холодно, но недостаточно для того, чтобы замерзнуть сразу. Ещё на пять-десять минут меня хватит.

Я видел в темноте, поэтому не составило труда осмотреться по сторонам. В принципе, ничего интересного — мясо, рыба, молочные продукты на стеллажах. Всё то, что может в тепле запросто протухнуть, прокиснуть и покрыться плесенью.

За дверью слышались голоса, топот, звон посуды. Я тоже не был бы доволен, если бы на мою кухню завалились фурри-полицейские, разыскивающие кого-то. Всё-таки не зря я заранее озаботился путями отхода и заплатил через Маринку хозяину ресторана. Небольшая мзда приготовила мне огнетушитель в оговоренном месте и открытый холодильник на случай отхода. А также хозяин велел сыпануть щедрой дланью красным перцем на мой след, чтобы сбить со следа фурри-полицейских.

Да, всего один звонок и четкие инструкции могут решить многое… Моя новая помощница была очень понятливой и исполнительной.

— Господин Южский, почему вы за меня заступаетесь? — спросила тихим голосом Светлана.

Я только сейчас обратил внимание, что сжимаю её в объятиях, скрываясь за стеллажом с молоком и творогом. Для меня это было как-то естественно, а вот она почему-то попыталась отстраниться. От её волос приятно пахло свежестью дождя на зеленом лугу.

— Я не за вас заступаюсь, а за женский пол. И если бы на вашем месте была другая девушка, то поступил бы точно также, — ответил я.

Ну, нормальный же ответ? Нейтрально-героический. А то, что прижал к себе… Ну, это чисто на рефлексах. Да, признаюсь, что приятно было прижимать красивую девушку, да ещё и выступать в роли её защитника, но всё-таки я должен следовать букве договоренности, а не выпускать из штанов стыд и срам.

— Эдгарт, вы очень странный человек. Я пока ещё не встречала таких достойных и отважных, — проговорила Светлана, пряча лицо на моей груди. — Я не знаю, как вас отблагодарить…

— Я не ради награды стараюсь. Лаврин был неправ и за свои слова он сполна понес наказание. Надеюсь, что к этому разговору мы больше не вернемся. Так, что там у нас? — я прислушался.

Ни грохота падающей посуды, ни казенных криков шмонающих ресторан полицейских. Тишина…

Что же, пора выходить из нашего укрытия. Да и мороз в холодильнике начал намекать, что ещё немного и мои бубенчики начнут весело позвякивать. Всё-таки для боя пришлось скинуть куртку, а без неё в легком пуловере недолго можно мерзнуть. Нет, я мог бы подключить живицу к обогреву, но если полицейские шарят с определителем использования магии, то запросто зафиксируют вспышку в холодильнике.

Я осторожно подвинул Светлану, после чего прислонил ухо к двери. Оно едва не прилипло к ледяной поверхности. Хорошо хоть вовремя среагировал и отскочил, а то рисковал бы стать красавцем с окровавленным ухом. Малоприятная перспектива, тем более, что красоваться придется перед той, которую должен защитить.