МОЯ. Не отдам! (СИ) - Лакс Айрин - Страница 7

Браслет помаячил перед моим носом и ускользнул в сторону. Я только успеваю проследить за его хвостиком, как он оказывается где-то под тушей этого бугая!

Дан играючи обхватывает мои запястья и удерживает на месте, забавляясь, как я бешусь от бессилья и попыток сделать хоть что-то!

— Резвая Белка. Хорошо скачешь. Давай сразу сюда… — подбрасывает бедра вверх.

Посылает мне прямиком в промежность горячий и твердый привет.

Я замираю, чувствуя, как мой пульс скатывается туда, и подо мной тоже бурлит, пульсирует его возбужденная махина.

Глава 8

Глава 8

Ника

Тело замирает, но пульсации не прекращаются, напротив, усиливаются. Подо мной будто вулкан, и я на самом его жерле.

Дан медленно двигает бедрами, подбрасывая меня немного вверх и опуская. Бедра совершают волнообразные движения. Мои пальцы беспомощно хватаются за воздух и находят опору в виде майки мужчины. Скребаю ее в кулак, ерзая. сверху, пытаясь избавить.

— Ауф, какая ты бойкая штучка… — едва слышно смеется, рассыпая искорки льдистого смеха по моей коже, мигом покрывшейся потом.

Сердце не бьется, оно с надрывом стучит в кокон воспаленного жара, который сжимается все туже вокруг меня.

Над верхней губой повисли капельки пота.

Сумасшедшие эмоции бьют между ног. Пульс зашкаливает.

Трение рождает глубинные вибрации и вихрь, которому нет названия.

Мурашки врассыпную разбегаются по телу. Я чувствую их даже на кончиках пальцев ног, а потом они снова сбегаются к центру, сосредотачиваясь в точке соприкосновения тел.

В легких не хватает кислорода. Я не пьяная, но как будто хлебнула неразбавленный абсент, от которого все горит.

Во рту сухость, глотку дерет.

Дыхание вырывается сиплым.

— Отпусти!

— Признай, что соврала о фригидности.

— Но я фригидная. Я…

— Твои мокрые трусики и мощный оргазм говорят о другом. Фригидность — оправдание, придуманное мужиком, который не смог.

Стены комнаты резко подскакивают вверх, потом стремительно летят вниз, и я зажмуриваюсь, не понимая, что происходит.

Горячее дыхание касается моего лица. Бедра и попа стискивает большая ладонь, пальцы поглаживают мои ягодицы, сминают властно.

Жар большого тела втискивает меня в диван все увереннее и напористее.

В низ живота толкается… Это…

Снова мягко и напористо уверенно таранит меня.

— Открой глаза. Трусишка… — хмыкает Осло.

Давления становится немного меньше. Он нависает сверху. Я с осторожностью смотрю на него, быстро зажмурившись обратно. В голове болтанка и путаница из мыслей.

— Расслабься.

Онемевшие запястья ноют. Я растираю их пальцами по очереди, прислушиваясь к ощущениям.

— От оргазма ты точно не умрешь, даже если у тебя проблемы с сердцем, что, в целом, сначала еще подтвердить нужно. Учащенное дыхание и сердцебиение — лишь часть общей картины возбуждения. Это нормально. Пик перед оргазмом и потом нырок. Как прыжок с высоты, — выдает умную фразу и немного меняет положение тела.

Теперь уже не нависает сверху, снова ложится сбоку, но продолжает меня волновать и беспокоить близостью своего мощного, разгоряченного тела. И эти бедра… Он опять фиксирует меня ими и пошло трется об меня крепкой эрекцией.

— Секс — это естественное болеутоляющее. Он вызывает выброс эндорфинов, которые уменьшают боль и стресс. Тебе просто необходимо хорошенько потрахаться!

— Мне не больно. И стресс у меня только от тебя!

Я толкаю здоровяка ладонью в грудь, чтобы он слетел с дивана на пол, но ничего не происходит. Он словно врос в него. Зато мою ладонь перехватывает ловко и… засовывает мне в трусы.

— Собери свою влагу.

— У меня нет влаги! — протестую.

— Соврешь — буду наказывать, — сообщает ледяным тоном.

Мои пальцы утопают в вязком секрете, настойчивое давление руки и пальцев Дана не позволяет игнорировать изменения, происходящие с моим телом. Я в шоке, что у меня между ног так липко и скользко.

— Я грязная. Боже, мне нужно помыться.

— Ты возбужденная, Белка, — нажимает моими пальцами и трет. — Ужасно мокрая.

Голос Дана сбивается от частого дыхания.

Пальцы ведут ниже, он собирает ими мою влагу и вынимает из моего белья. В то же время делает быстрое движение и стягивает свои трусы вниз.

— Сожми пальцы крепко… — командует, обернув кулак вокруг моей ладони.

Расстояния между мной и мужским органом больше нет.

Он у меня в ладони. В кулаке. Под пальцами.

— Ааааа…

Ощущения невероятные.

Покалывание и мурашки сменяют друг друга.

Глаза жжет перцем.

Пульсирующая горячая сталь на ощупь кажется нежной, бархатной.

Но под тонкой оболочкой он тверже гранита. Чувство непередаваемые.

Боязность и любопытство борются друг с другом.

— Делай! — приказывает.

Сжатия пальцев и движения вверх-вниз в быстром, отрывистом темпе.

Показывает, как ему нравится.

Сердце снова спотыкается в груди, словно замерло у самого края обрыва.

Я боюсь посмотреть мужчине в лицо, но когда осмеливаюсь быстро взглянуть, замираю. Брови нахмурены, сведены к переносице, губы чуть-чуть приоткрыты. Там зов белоснежных зубов и влажного языка, медленно скользящего по контуру изнутри.

Интерес.

Я протягиваю свой взгляд чуть-чуть выше.

Его сумрачные глаза неотрывно наблюдают за мной, и там проносятся вспышки ослепительных молний.

Низ живота наливается свинцом. Темнота комнаты вокруг кажется живым и теплым существом.

Чернота порока пугающая и зовущая.

Почти такая же зовущая, как собственный ритм пульса. У моего тела их будто стало два — тот, что запущен слабым сердцем, и тот, что горит костром между ног.

Эти две волны играют со мной в злую шутку: кто перетянет, а пальцы движутся, движутся по горячему члену, насильно направляемые уверенной мужской рукой.

Глава 9

Глава 9

Осло

Пальцы девчонки скользят по члену неумело.

В ней нет уверенности и последовательности, то пережимает у самой головки, то у корня едва держит, торопится разжать.

На личике выражения сменяются одно другим — от шока и брезгливости, до любопытства и искреннего, смешного проявления «зажмурюсь-ка я покрепче».

— Подстраивайся!

— У меня сейчас пальцы отвалятся.

— Уже, что ли? Смотри…

— У-у, — отрицательно качает головой из стороны в сторону, упрямится, словно капризный ребенок.

Но сама же… едва заметно хитро приподнимает реснички и замирает, тихо ахнув.

Я двигаю кулаком медленнее, амплитуда длинная, рывки неспешные, чтобы оценила размах и поняла, как надо.

— О черт… — теперь уже в открытую пялится.

— Никогда не видела, что ли?

— Видела, — вспыхивает. — Но…

— Но?

Разживаю свои пальцы, поглаживая ее руку, снова накрываю ладонью. Теперь она движет рукой иначе, намного лучше.

Да, способная. Мммм… Мне нравится ее руки — запястья тонкие, но сильные, едва заметная россыпь веснушек на бледной коже, как отпечатавшиеся замысловатые созвездия.

— Ты большой.

Ее дыхание становится частым. Я немного ослабляю контроль.

Сбавляю давление, позволяю ей самой подвигать пальцами.

И жду…

Не перестает.

Смотрит, как головка поблескивает выделившейся смазкой, не отрываясь, наблюдает, и прихватывает языком слюнку, побежавшие на губы.

Меня подбрасывает вверх от этой картинки. Бедра охвачены спазмом и жаждой движения.

— Быстрее. Я хочу кончить. Жестче двигай…

— Тебе не больно?

Какого-то хрена отпустив член, она ныряет ладошкой под трусы и поглаживает мошонку, взвешивая на ладони яйка.

— Боже, какой ты нежный, мягкий… — шепчет так, словно ведет по коже кусочком бархата. — И горячий…

Пальчики медленно ведут обратно. Подушечки пальцев очерчивают рельеф вен.

Сладкая пытка, будто по члену струится жидкое, немного разогретое масло.