Кэннон (ЛП) - Пейдж Сабрина - Страница 17

Эдди пожимает плечами и смотрит на свой телефон, занятая отправкой сообщений. Она поднимает на меня глаза.

— Потому что мой адвокат посоветовал мне этого не делать, — отвечает она.

— Ты говорила со своим адвокатом? — спрашиваю я. Не уверен, обижаться мне или быть впечатлённым тем, что у неё хватило ума попытаться избавиться от меня.

— Да, конечно, — отвечает она. — Ты что думаешь, я просто сдалась и последовала совету своего лейбла? Ты думаешь, что я тупая?

— Мне кажется, я был с тобой всё это время, — говорю я. — Практически.

Эдди ухмыляется:

— Я договорилась о встрече со своим адвокатом, и это было не твоё дело, — произносит она.

— Когда?

— Не будь таким любопытным, Хендрикс, — говорит она отрывистым голосом. — Не всё в моей жизни — твоё чёртово дело. Когда я раньше говорила, что мне не нужна няня, я имела это в виду. По совету моего адвоката, я остаюсь с тобой до тех пор, пока всё это не разрешится.

— Чёрт, ты тоже не пикник, сладкие щёчки, — молвлю я и ломаю голову, пытаясь понять, когда, чёрт возьми, она разговаривала со своим адвокатом. Меня раздражает, что она пыталась избавиться от меня. И это после того, как я был таким чертовски сговорчивым, ходил за продуктами и готовил для неё и воздержался от того, чтобы сорвать с неё одежду в чёртовом коридоре.

Кто я такой, так это чёртов святой.

— Ну, тогда, может быть, тебе стоит уволиться, — она смотрит на меня, приподняв брови, практически бросая мне вызов уйти.

— Не-а, — отвечаю я. — Это было бы слишком просто. Я бы предпочёл быть у тебя в заднице двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю.

— У меня в заднице, — говорит она. — Это суперпрофессионально, Хендрикс.

— Да, я такой, — произношу я. — Я профессионал. Вот почему я не сказал, что буду ползать по твоей заднице, как один из твоих стрингов.

Эдди морщит нос:

— Тот факт, что наши родители посчитали, что именно ты должен присматривать за мной, демонстрирует полное отсутствие у них здравого смысла.

— Согласен, — говорю я, поднимая свою чашку с кофе в шутливом жесте «ура». — Это шокирует. Ужасно, на самом деле.

Эдди соскальзывает с барного стула с чашкой кофе в одной руке и телефоном в другой:

— Они думают, что ты никогда не посмотришь на меня так, как тогда, в коридоре, — говорит она, поворачивается и уходит, не сказав больше ни слова.

Наши родители чертовски слепы. Я так смотрел на Эдди в течение двух лет, прежде чем уйти. Глядя на неё таким образом, я именно поэтому вступил в морскую пехоту. Я думал, это поможет мне выбросить её из головы. Вместо этого закончил тем, что думал о ней таким образом в течение пяти чёртовых лет.

Я говорю себе, что мне нужно перестать смотреть на неё таким образом.

Может быть, на этот раз до меня наконец дойдёт.

Глава 11

Эдди

Шесть лет назад

Я лежу на спине на одеяле, которое делю с Хендриксом, смотрю в ночное небо, заложив руки за голову. Мы лежим там вместе в тишине, и я слушаю, как набегают волны — этот звук успокаивает, как колыбельная. Хендрикс сегодня был странным, хотя мы провели весь день тусуясь вместе, занимаясь глупой туристической ерундой, играя в мини-гольф, картинг и фрисби на пляже. Да, слишком крутой для жизни Хендрикс играл во фрисби. Очевидно, с ним что-то не так. Я наполовину обеспокоена тем, что он вот-вот скажет мне, что у него серьёзная болезнь.

— Ты когда-нибудь задумывалась о том, что случилось бы, если бы тебя не было на том шоу? — спрашивает он, нарушая тишину между нами.

— Да, — говорю я. — Моя мама, Грейс и я вернулись бы туда, где мы были до шоу.

— Неужели всё было так по-другому? — спрашивает он.

— Да, — отвечаю я, горько смеясь. — Конечно, всё было чертовски по-другому.

Хендрикс, выражая недовольство, принимает сидячее положение. Я не вижу его лица в вечерней темноте, но я знаю, что он смотрит на меня, и это заставляет меня чувствовать себя неловко, когда я лежу здесь. Я чувствую, как знакомый жар пробегает по мне при мысли о том, что я нахожусь под его пристальным взглядом.

— Ты теперь всегда ругаешься.

— Что я могу сказать? — спрашиваю я. — Ты влияешь на меня.

— Я надеюсь, что нет, — говорит он. — Ты не должна ничего от меня брать.

— Почему нет?

— Потому что я плохо влияю на тебя, девочка Эдди, — отвечает он. Я слышу, как он шарит в поисках сигареты, а затем пламя зажигалки освещает его лицо в мерцающих тенях. Он смотрит на меня, огонёк сигареты придаёт ему жутковатый вид. — Я нехороший человек.

— Не будь тупицей, — говорю я, переворачиваясь на бок, чтобы посмотреть на него. — Почему ты снова закурил?

Хендрикс пожимает плечами:

— Потому что я тупица.

— Ты не оказываешь плохого влияния, — говорю я.

— Это ты мне говоришь.

— В отличие от моей матери? — спрашиваю я. — Или твоего отца?

— Знаешь, им бы это не понравилось, — произносит он. — Я не должен был быть здесь с тобой. В дорожной поездке.

— И что? — спрашиваю я. — Мы можем потусоваться. Что в этом плохого? Почему бы нам не отправиться в автомобильное путешествие?

Хендрикс отворачивается, выпуская дым в противоположном направлении, а затем поворачивается лицом к воде, не глядя на меня, и сидит молча. Моё сердце бешено колотится в груди, и я сажусь на одеяло, подтягивая колени и обхватывая их руками. Я думаю, Хендрикс вот-вот скажет мне, что мы больше не можем быть друзьями.

Такое ощущение, что у нас разговор о расставании, за исключением того, что на самом деле ты не можешь расстаться с кем-то, с кем не встречаешься. Дело в том, что я не хочу быть просто друзьями с Хендриксом. Каждый раз, когда он прикасается ко мне, по моему телу словно проходит электричество. Это ненормально. Это не то, что происходит, когда парни, с которыми я встречалась, пытались взять меня за руку, или поцеловать, или… зайти дальше этого.

И всё, о чём я могу всё время думать — каково было бы Хендриксу прикоснуться ко мне.

— Иногда дорожное путешествие — это не просто поездка на машине, девочка Эдди.

— Ты такой надоедливый, — говорю я только потому, что не знаю, что ещё сказать.

Я слышу, как он выдыхает:

— Ты и сама не любитель пикника, сладкие щёчки.

— И всё же ты продолжаешь тусоваться со мной.

— Что я могу сказать? — спрашивает он. — Я просто жажду наказания.

— Теперь ты говоришь, что тусоваться со мной — это наказание, — отвечаю я.

Он долго молчит, прежде чем заговорить.

— Это чёртова пытка, — молвит он. — Каждое мгновение каждого грёбаного дня, когда я рядом с тобой — это грёбаная пытка.

Напряжение в его голосе заметно по тому, как он надрывается по краям. Моё сердце стучит громче, и мне интересно, слышит ли он это в вечерней тишине. Неужели он не понимает, что для меня чертовски мучительно всё время быть рядом с ним, хотеть его так, как я этого хочу?

— Так зачем вообще тусоваться со мной, если тебе это так не нравится, Хендрикс?

— Ты не понимаешь, девочка Эдди, — говорит он, не двигаясь с места.

— Не понимаю чего?

— Быть вдали от тебя в миллион раз хуже.

***

Наши дни

Находиться в тесном контакте с Хендриксом после того, что произошло — форма пытки, жестокое и необычное наказание. Я хотела сама поехать в студию звукозаписи, но звукозаписывающий лейбл прислал машину, чтобы отвезти нас на интервью журналу, а затем на сессию звукозаписи, как будто они не доверяют мне прийти одной. Так что теперь я вынуждена сидеть в футе от него, притворяясь, будто между нами ничего не произошло. Притворяясь, что Хендрикс не слышал, как я произносила его имя из-за двери моей спальни.

Одна только мысль об этом заставляет меня вспыхнуть добела.

Итак, мы сидим здесь, по разные стороны машины, игнорируя друг друга, Хендрикс смотрит прямо перед собой, а я просматриваю сообщения на своём телефоне, пытаясь отвлечься от того факта, что с того места где сижу, я чувствую запах лосьона после бритья Хендрикса.