Московский Рубикон (СИ) - Горин Андрей - Страница 31

Всего на откопанном складе обнаружилось пятьдесят металлических чушек по десять килограмм. Что по ценам соответствовало примерно пятидесяти килограммам золота. Можно было считать, что этот рейд команда уже окупила. Если, конечно, большинству удастся вернуться из него живыми.

После этого авторитет Дружелюбных взлетел до небес. Я тоже грелся в лучах их славы. Больше всего был возмущён Майло. Блохастый опять жаловался, что вся слава незаслуженно досталась этим пародиям на мишек-панд. В то время как это именно он отыскал эти железные слитки. Что поделаешь, жизнь несправедлива. На что Майло горестно взвыл, что почему-то вся несправедливость обрушивается именно на него, как водопад дерьма. Пришлось долго его успокаивать и соглашаться, что он самый милый и хороший пёс на свете.

Меня, между прочим, тоже никто особо не хвалил. Все просто нагло радовались, начисто забыв, что ещё вчера вечером собирались уйти отсюда с почти пустыми руками. Но я же не ною, как это мохнатое отродье. Хотя мне тоже может быть обидно. Ну да ладно, как говорится — ещё не вечер.

Однообразие убивает. Убивает сначала интерес, волю, желания, а потом убивает физически. После посёлка рудокопов последовал очередной длительный марш к следующим развалинам. Люди отряда постепенно расслабились оттого, что в отличие от привычных ранее походов, твари Провала не нападали ни на сам отряд, ни на боевые охранения. Чудовищная аура Кабыздоха отпугивала большинство мелких хищников.

Сначала это было непривычно, и бойцы отряда продолжали сохранять обычную бдительность, особенно по ночам. Но потом слишком расслабились. А Кабыздох, по сути, пока всего лишь большой щенок, который слишком молод, чтобы подчиняться строгой дисциплине. В один из дней он настолько увлёкся погоней за шустрой добычей, что убежал слишком далеко от отряда. И зона отчуждения сразу же напомнила о себе.

Когда на обеденном привале арьергард из трёх бойцов не догнал нас, никто особо не заволновался. Но когда бойцы не явились к концу привала, когда нужно было уже продолжать путь, Демид принял решение задержаться и послал пятёрку бойцов, проверить, где запропастились эти бездельники. Потребовалось совсем немного времени, чтобы обнаружить пропажу. Три трупа, точнее, их растерзанные остатки. Местные твари не прощают небрежности. После этого происшествия атмосфера в отряде начала портиться и ухудшалась с каждым днём.

Развалины, где мы остановились на очередную длительную стоянку, скорее не посёлок, а военный форпост. Судя по всему, поживиться здесь особо нечем. По крайней мере, ни я ни Кабыздох ничего особо интересного здесь не обнаружили. Поисковики отряда, конечно, перекопают каждую пядь здешней местности в поисках трофеев, но, кроме разочарования, это вряд ли что-нибудь принесёт. В основном всякая бытовая мелочёвка, ерунда, обломки старого оружия и остатки старых доспехов. Для такого большого отряда добычи явно маловато. И уж тем более это не приближает руководство отряда к их мечте о Большом Куше.

Я же использовал длительную стоянку для продолжения процесса лечения Элизы. Её организм постепенно привыкал к зелью, и процесс восстановления пошёл более интенсивно. Но легче Элизе от этого не стало, так как я увеличил дозы лекарства, и она опять на несколько дней впала в лихорадочное полубессознательное состояние, сопровождающее процесс лечения. К концу второго этапа лечения успехи были уже довольно значительными.

Колено, которое подвергалось самому интенсивному воздействию, к окончанию многодневной стоянки почти восстановилось. Когда мы снова отправимся в путь, то нога уже не будет беспокоить Элизу так сильно, как прежде. Конечно, пока она передвигалась ещё не совсем уверенно, но физиологические свойства сустава, связок и сухожилий, были уже почти в норме. Главное неудобство теперь доставляли в основном частично атрофировавшиеся мышцы, но для их восстановления достаточно теперь было немного времени и воздействия мазей и восстанавливающего декокта.

С рукой было несколько тяжелее, там требовалась гораздо более тонкая работа. Нужно было восстановить не только физическую целостность тканей, но и мелкую моторику мышц. Это было скорее утомительно, чем сложно и по моим прикидкам к концу второго этапа лечения, если бы снять повязки, то Элиза могла бы пользоваться правой рукой, хотя и с существенными ограничениями.

Самым сложным оказалось повреждение лица. И даже не самого лица, залечить ужасные шрамы было делом не таким уж сложным, и это я оставил на потом. Хотя мази и декокт и так неплохо справлялись, и шрамы уже уменьшились наполовину.

Мне удалось даже восстановить сам повреждённый глаз, по крайней мере его физиологическую составляющую. В магическом зрении глаз был теперь как целый. Но я не обольщался, потому что принцип соединения его с сетчаткой глазного дня и сам принцип функционирования глазного нерва, требовал специальных медицинских познаний, причём о строении именно человеческого тела. То есть глаз теперь был целым, но не функционировал как орган зрения.

Достижение было в том, что для завершающего этапа теперь не требовался целитель уровня архимага. Да, работа была тонкая, но здесь нужны были просто умения и знания, а не запредельная магическая мощь. Настала пора подключить к процессу лечения Сигизмунда, может быть, отрядный целитель справится. Ну а если даже и нет, то по возвращении в Москву Элиза сможет обратиться к квалифицированному целителю. Уж на обычного хорошего целителя-мага денег у неё хватит.

Не меньшей головной болью было восстановление энергоструктуры тела бывшего сильнейшего мага отряда. Восстановление энергетического каркаса не требовало особого мастерства, только силы и упорства. А вот с энергетическими каналами возникла проблема. Они были перепутаны, перекручены, часть из них скукожилась и почти не пропускала энергетические потоки. Пока все мои многодневные усилия привели к тому, что Элиза достигла в лучшем случае пятого магического ранга и то это состояние было крайне неустойчивым. Каналы всё время норовили съёжиться обратно и перекрутиться.

Я уже не знал, что делать, как вмешалась наглая мохнатая скотина, которая со скуки наблюдала за моими манипуляциями.

— Ты неправильно всё делаешь, — вдруг заявило это исчадие ада.

— Ты ещё меня поучи, — взорвался я. — Тебе-то откуда знать, скотина безрогая.

— Да это любой высший знает, — высокомерно заявил, Майло. — А уж в деле заживления магических повреждений, моя порода толк знает. Недаром даже у людишек говорят: заживает как на собаке.

Столкнувшись с таким самомнением, я даже несколько опешил и согласился, чтобы Майло показал мне, как, по его мнению, следует исправлять искорёженные энергетические каналы. И был удивлён. Способ оказался неожиданно простым и эффективным.

Просто это только на словах. На самом деле нужно было обладать развитым магическим зрением, умением тонко манипулировать магическими потоками и владеть определённым уровнем силы. Первым делом внутри энергетического канала нужно было сформировать плотный шар магической энергии. Затем этот шар нужно было аккуратно продвигать по каналу, так чтобы канал распирало и он выправлялся. При этом часть магической энергии с внешней поверхности шара в виде магической субстанции должна была размазываться по стенкам канала, укрепляя их и фиксируя канал в расправленном состоянии.

Соответственно, чтобы шар магической энергии не уменьшался в размерах, приходилось подпитывать его сердцевину новыми порциями магической энергии. Сначала соблюдать равновесие было трудно, но постепенно я приловчился и добился, чтобы шар плавно двигался по каналу и при этом расход магической субстанции на укрепление стенок канала находился в равновесии с поступлением магической энергии в сердцевину шара.

После того как я освоил эту лечебную технологию, дела пошли на лад. К концу нашего большого привала энергосистема Элизы уже вплотную приблизилась к уровню мага четвёртого ранга.