Физрук 3: Назад в СССР - Дамиров Рафаэль - Страница 7

– Как твоя голова? – спросила Пелагея Ивановна, ставя передо мною полную тарелку борща. – Не болит? Не кружится?

Этот вопрос она мне уже задавала, но я все равно ответил на него.

– Да нет, все в порядке, мама.

– Это хорошо, – проговорила та. – Я еще вчера поговорила с твоим лечащим врачом. Он сказал, что тебе надо будет хотя бы недельку избегать серьезных физических нагрузок.

Вот те раз! А я собрался завтра, самое позднее – послезавтра морды бить!

Несколько дней на больничном, и я почувствовал себя в норме. Даже немного потренировался на школьном стадионе, прислушиваясь к ощущениям. Голова не болит и не кружится. Ссадина на затылке затянулась и при ощупывании болью не отзывалась. Теперь можно поболтать с дружками С-славика. Дома я сказал, что хочу сходить прогуляться, подышать свежим воздухом. А сам, едва оказавшись на улице, поймал такси и назвал шефу адрес… Эх… Жаль кастета нет. Можно было заранее заморочиться и вылить его из аккумуляторного свинца, используя вместо формы ямку в земле. Хотя ладно, обойдемся, ведь за сие холодное оружие сейчас уголовка предусмотрена… Легкий адреналин придал бодрости. Я чуял дичь, как охотничий пес. Хищную дичь. И через пятнадцать минут был уже на месте грядущих событий…

Дом десять был неподалеку от памятного восемнадцатого, куда Илга ходит заниматься с Кирюшей, но выглядел куда более ветхим. По сути – барак, из тех, что строили после войны пленные немцы. Надо думать, скоро всю эту улицу пустят под бульдозер, а жителей расселят, чего, я думаю, они ждут с нетерпением. Но многие такие строения и до двухтысячных доживут, ничего нет более постоянного, чем – временное.

Выйдя из машины, я оказался во дворе, как две капли воды похожем на тот, где я высматривал светящиеся окна, чтобы определить – за которым из них скрывается моя сожительница.

На этот раз окна меня не интересовали. Я не собирался делать поквартирный обход, я хотел дождаться, покуда напавшие на меня отморозки появятся под открытым небом. Желательно, чтобы не все скопом, ибо кроме мер чисто воспитательного характера, я намеревался учинить допрос всем этим Фомкам, Сараям и Борзым. Картинка нападения на меня в моей голове еще не полностью сложилась. Были вопросы, на которые ответа пока не было, а я очень хотел их получить.

Меня не слишком смущало то, что я не знаю, как эта троица выглядит. Не думаю, что таких, как они, в этом доме слишком много. И скорее всего, трое поциков, уже отсидевших по малолетке, чувствуют себя здешними королями, а значит, и держатся наособицу. Так что – узнаю. Я притулился на детской площадке, прислонившись к столбику покосившегося грибка, и принялся ждать. Видимо, детишек в этом бараке было совсем мало, либо родители уже загнали их домой, но на площадке я некоторое время оставался в полном одиночестве. Лишь жирный дворовый кот терся о мою ногу спиной, мурлыкал и выгибался подковой.

Примерно через полчаса ожидания хлопнула дверь одного из подъездов и на улице показалась сутулая фигура, явно мужского вида. Во всяком случае, когда она – фигура – пересекла свет, падающий из окна первого этажа, я увидел кепарик, куртешку и даже белый цилиндрик цигарки во рту. Похлопав себя по карманам и, видимо, не обнаружив спичек, незнакомец направился ко мне. Я спокойно ждал, когда он приблизится. В сумерках трудно было разглядеть его лицо, но мне показалось, что мужик не слишком-то молод.

– Слушай, парень, закурить не найдется? – спросил он хриплым голосом.

Примерно такой же вопрос мне задали, прежде, чем треснуть по башке.

– Не курю, – буркнул я, вглядываясь в собеседника и прикидывая, куда лучше вдарить.

– Хреново…

Да мужику было явно за сорок, очевидно, не мой клиент. Жаль…

– А выпить хочешь? – спросил я.

– А что, есть? – оживился тот.

– Есть, – ответил я.

Это было правдой. В кармане у меня лежала чекушка, купленная заранее.

– Ну дык… давай…

Я вынул из кармана бутылку и протянул ему. Тот схватил ее, скрутил пробку, сделал изрядный глоток, занюхал рукавом и вернул мне. Я взял, но пить не спешил. Мне нужно было получить информацию.

– Тебя как зовут? – спросил я.

– Костяном.

– А меня – Шуриком.

Мы поручкались.

– Ты из этого дома? – спросил я Костяна.

– Ну дык… – выдохнул тот, не сводя глаз с бутылочки, к которой я так и не приложился.

– Фомку, Борзого, Сарая – знаешь?

– А то! – хмыкнул Костян. – От них, придурков, всему дому покою нету… У мелкоты мелочь отбирают… Белье с веревок тырят… Кошек мучают…

– Мне это по барабану! – отмахнулся я. – С этим пусть ваш участковый разбирается… Ты мне лучше скажи, дома они сейчас или шляются где?..

– Да у Клавки-шалавы они щас, – сказал он. – В третьей как всегда квартире гудят…

– А можешь ты кого-нибудь из них позвать? – спросил я. – И чекушка твоя.

Костян заколебался. Видно было, что ему хочется допить остаток водки, но боится ввязываться невесть во что. Моих намерений он не знал, но чуял, что они отнюдь не мирные. А ну как ему потом эти отморозки рыло начистят за соучастие?

– Ладно, – отмахнулся я. – Покажешь мне, где эта третья квартира и свободен!

Он радостно кивнул. Я поднялся и Костян повел меня к одному из подъездов. Третья квартира оказалась на первом этаже. Дверь была приоткрыта. Из щели валил табачный дым, слышалась музыка и пьяные голоса. Я отдал Костяну бутылку. Хотя этот шалман мог бы и сам найти. Мой проводник спешно слинял, а я рывком распахнул дверь. Мне повезло. Прямо в прихожке я наткнулся на парня, которому лет семнадцать, не больше, хотя рожа уже испитая. Увидев меня, он остолбенел.

– Мля… – только и успел выдавить.

Я схватил его за шкирку и выдернул на лестничную площадку.

– Тихо, шкет, – прошипел я. – Пасть раскроешь, жевать станет нечем…

Для острастки я его тряхнул так, что зубы у него лязгнули.

– Погоняло? – спросил я.

– Сара-рай…

– Слушай сюда, Свинарник, – продолжал я. – Сейчас ты мне все выложишь, а потом кликнешь сюда Фомку или Борзого… Выбирай сам…

– Я чё… я ничё… – забубнил он. – Мужик… не убивай!..

– Кто вас на меня навел?

– Да ссыкун один, С-славик…

– Что сказал?

– Что мужика одного надо отметелить, шоб к его девке не клеился… Бухла посулил, закуси…

– Дальше?

– Мы стали пасти его… Ну тебя, в смысле… Ну и там у стадиона и тормознули…

– Кто меня ударил? Ты?

– Н-не… Не я…

– Фомка?.. Борзой?

– Н-не… – замотал головой тот. – Мы тебя и пальцем не тронули…

– Тогда кто же?

– Не-не знаю… Он сзади подвалил… Хрясь тебя по чайнику, ты с копыт… Ну нам стремно стало, мы и сдриснули…

– Как он выглядел?.. Ну тот, кто меня ударил?..

– Здоровый такой лось… Я ж говорю, стремно нам стало… Три квартала без передыху драпали…

– Ладно, смотри у меня… Зови следующего… И ни гугу, а то я весь ваш шалман разнесу!

Сарай угрюмо кивнул и нырнул в квартиру. При этом дверь, поганец, попытался захлопнуть, но не на того напал. Я перехватил створку и рванул на себя. Тот не успел отпустить ручку и, видать, приложился башкой. В квартире услышали шум в прихожке, и события пошли не по первоначальному сценарию. Когда я открыл дверь, передо мною возникло еще три рожи. Одна, хоть и опухшая от синяков, отдаленно напоминала женское лицо. Два других рыла явно принадлежали дружкам Сарая, который сидел на корточках у стены и держался за голову.

Как педагогу с трехмесячным стажем, имеющему дело с трудными подростками, мне все было ясно. Получив от С-славика гонорар, дружки решили устроить оргию, пригласив для совершения оной местную шалашовку. Мое появление в их планы не входило. И пока третий пребывал в ступоре от столкновения с дверным косяком, двое других выскочили на шум, дабы разъяснить недоразумение. Я встретил их не менее радушно. Сшиб с ног самого накаченного. Здорового амбала, моего ровесника. Опрокидываясь, тот подмял под себя Клавку. Та издала малосексуальный визг, под аккомпанемент которого я свалил и третьего, тоже лет двадцати-двадцати трех.