Время платить по счетам (СИ) - Шу Алекс - Страница 42

Громила, уже ухвативший рукав, неохотно отпустил и отступил на шаг.

— Простите, как к вам обращаться? Вы не представились, — невинно поинтересовался я.

— Старший сержант Зимин, — буркнул «страж порядка».

— Товарищ Зимин, только не расценивайте, сказанное ранее как угрозу или нажим на работника милиции, — миролюбиво попросил я. — К криминалу сейчас никакого отношения не имею, и, действительно, сильно жалею, что в своё время пошел по кривой дорожке. В этом случае я выполнял свой долг советского гражданина — ловил преступников, сбивших старика-ветерана. О своих связях в милиции и Комитете сказал, чтобы вы и ваши коллеги не совершили серьезной ошибки. Знаю я порядки в райотделах и отношение к бывшим «сидельцам».

Старший сержант хотел что-то ответить, но глянул на меня и промолчал, только кивнул, принимая объяснение. Но взгляд чуть-чуть потеплел.

— Вот, — запыхавшийся Аристарх Львович вручил документы сержанту. Тот быстро просмотрел паспорт, права, пенсионное удостоверение и передал их обратно:

— Всё в порядке. Подождите, пожалуйста, в своей машине, пока я закончу беседу.

— Как скажете, товарищ сержант, — согласился дедок, и бодро засеменил обратно.

— Где сбили ветерана? — уточнил старший сержант, когда Викентьев уселся в «волгу».

— Через две улицы отсюда, у моста, рядом с Киевским вокзалом, — с готовностью ответил я.

— Понятно, — милиционер призадумался, кивнул, что-то решив, и заявил. — Постойте пока тут.

Он уселся в УАЗ, захлопнул дверь и взял микрофон рации…

Мое сообщение подтвердилось, и сержант стал общаться дружелюбнее. Через десять минут прибыли ГАИшники и пара оперов на бежевой «шестерке». С ними я общался около получаса. Когда наш разговор закончился, мы с Иваном подписались под своими краткими показаниями: «С моих слов написано верно, мною прочитано», я отметил, что сержант Зимин, о чем-то оживленно общавшийся с задержанными и по рации стал как-то странно посматривать на меня.

В сопровождении «милицейского» УАЗа, и «шестерки» оперов, поехали обратно. Старика там уже не было. Стояла милицейская «жулька» с мигалками, чуть поодаль к тротуару примостилась черная волга. На месте происшествия суетился эксперт, сверкая фотовспышкой и снимая со всех ракурсов потеки крови на месте происшествия. Немного дальше от него вели беседу несколько человек. Среди них, я заметил Владу и Артёма. Охранник что-то возбужденно рассказывал крепкому молодому человеку в джинсах, тонком джемпере и с характерным «ментовским» взглядом и полноватому седому мужику в сером костюме. Первый, по-видимому, был опером, второй больше походил на прокурорского. На лице Влады играли отсветы проблесковых маяков.

Машины старшего сержанта и оперов припарковались рядом. Перед поездкой опера попросили подождать пару минут, пока они не доложат обстановку, поэтому я спокойно ждал в машине, пока Зимин и офицеры милиции общались с прокурорским и опером. Наконец, Зимин взглядом указал на «чайку», стоящую сзади компании, и махнул рукой, приглашая подойти.

Все присутствующие обернулись в нашу сторону. Брови прокурорского изумленно поднялись, когда он рассмотрел нашу машину, парень в джемпере остался невозмутимым, только чуть напрягся, взгляд ещё больше потяжелел и на скулах резко обозначились желваки. Артём улыбнулся и подмигнул. В зеленых глазах Влады на мгновение мелькнула радость, затем девушка смутилась и резко отвела взгляд.

Опера пошли общаться с экспертом, Зимин дожидался нас в компании с прокурорским и парнем в джемпере.

Я скомандовал водителю:

— Выходим.

Неожиданный порыв прохладного осеннего ветра освежил и заставил встряхнуться. Одновременно я заметил, как Влада зябко поежилась и обняла себя за плечи.

Я на ходу снял с себя пиджак, и накинул его на плечи девушке.

— Не нужно, — запротестовала Влада.

— Нужно, — я мягко, но настойчиво придержал пиджак, который девушка попыталась снять. — Я же вижу, тебе холодно, а мне, наоборот, прохлада после летней жары как глоток свежего воздуха.

И чуть не растворился в благодарно сверкнувших зеленых глазах-омутах.

— Спасибо, — выдохнула Влада и немного покраснела.

— Пожалуйста, — улыбнулся я.

— Мы вам не мешаем? — саркастично осведомился опер. — Вы скажите, если что, удалимся на цыпочках, и не будем мешать завязывающемуся роману. О «свинарке и пастухе» фильм уже сняли. Теперь можно новое кино запускать в духе времени «Студентка и урка» или «Бандит и медсестра».

Влада вспыхнула, хотела ответить, но я легко прикоснулся к запястью девушки, останавливая готовые уже сорваться слова.

— Нисколько не мешаете, — весело ответил я. — Наоборот, восхищаюсь вашим остроумием, с ароматом вокзального сортира. Даже невольно ассоциация возникла с двумя пальцами: указательным и средним.

— О сортирном юморе, будем считать, что я не слышал, — процедил парень в джемпере. — А пальцы тут причем?

— Тоже вызывают рвоту, — любезно пояснил я.

— Ты что совсем оборзел урка недоделанный? — возмутился опер. — Может тебя закрыть пока суток на пятнадцать, чтобы не хамил сотруднику милиции?

— Что же вы такие однообразные? — я сокрушенно качнул головой. — Всегда одно и то же. Ну никакой фантазии у людей.

— Подожди, капитан, — полный мужчина остановил уже двинувшегося ко мне милиционера, вынул из внутреннего кармана красную корочку, сверкнувшую золотистым гербом и буквами: «Прокуратура Союза ССР».

— Следователь прокуратуры, Саенко Анатолий Григорьевич. Вы хоть знаете, кого избили и задержали?

— Подонков, сбивших старика-ветерана и попытавшихся удрать с места преступления, — хладнокровно парировал я. — А что?

— Не знаете, — сокрушенно вздохнул мужчина. — Тем хуже для вас…

— Может, вы поясните свои слова, товарищ следователь? — холодно попросил я.

— Охотно, — кивнул прокурорский, — Давайте немного прогуляемся, вон в тот скверик и сядем на скамеечке. Обсудим всё спокойно, как разумные люди.

— А здесь нельзя поговорить? — уточнил я. — Мне скрывать в принципе, нечего.

— Поверьте, это в ваших интересах, — надавил голосом Саенко.

— Ладно, — после короткого раздумья согласился я. — Пойдемте.

Через пару минут мы уселись на скамейке. Вокруг не было ни одной живой души. Только тихо шелестели ещё зеленые листья тополя, разбуженные игривым осенним ветерком.

— Внимательно вас слушаю, Анатолий Григорьевич, — я с интересом ждал продолжения.

— Всё на самом деле просто, — вздохнул следователь. — Это дети очень больших людей. Естественно, они виноваты и за наезд на ветерана ответят. Но их отцы будут признательны вам, если немного измените показания.

— У меня сразу возникло несколько вопросов, — я ехидно ухмыльнулся уголками губ. — Первый. Что это за люди такие большие? Конкретику можно? Второй: Как я должен изменить свои показания? Подробно и по пунктам поясните, пожалуйста. И третий: Хотите меня посадить? Лжесвидетельство — гарантированная статья, особенно если оно оформлено надлежащим образом, подписано и зафиксировано сотрудниками милиции. За дурака меня держите, товарищ следователь?

— Ни в коем случае, Михаил Дмитриевич, — серьезно заверил Саенко. — Дураком вы, с учетом вашей биографии и успехов в бизнесе не являетесь.

— Уже про мою биографию и бизнес знаете? — я криво усмехнулся. — Быстро работаете, Анатолий Григорьевич.

— А как же, Михаил Дмитриевич, на том стоим, — развел руками следователь прокуратуры. — Впрочем, это было нетрудно. Как только Зимин доложил, мы вас сразу же проверили. А по машине определить владельца — кооператив «Ника», узнать инициалы генерального директора и совладельца дело нескольких минут, если знаешь, к кому и как обращаться. При стимулировании кнутом и пряником система работает как часы. А в вашем случае, повторюсь, в переплет попали дети очень больших людей. Вот и отработали информацию быстро.

— Вынужден повторить свой вопрос. Что за люди такие большие? Конкретно, можно? — уточнил я.