Волшебник из Манчжурии - Финней Джек - Страница 14

• Предыдущая
• 14/25
• Следующая

– Думаю, довольно мудрый и поучительный совет, – согласилась королева, снимая блузку и начиная ласкать свои груди.

Капитан основательно приложился к кувшину с вином.

– Этот сапожный опыт научил меня еще и беречь денежку, – продолжил партизанский вожак. – «Береги денежку, – говорил мой учитель, – а деньги уж и сами себя сберегут». Конечно, во времена моей бурной юности это казалось мне полной ерундой, но со временем у меня была не одна возможность убедиться в правильности этой аксиомы. У моего мастера была еще одна любимая поговорка: «Не откладывай на завтра то, что надо сделать сегодня».

– Вот именно, – воскликнула королева, – с этим советом я полностью согласна всем сердцем. Он попал в самую точку.

И она вынула из ушей серьги и начала массировать мочки.

– Однако, – заметил капитан Бао Бу-Бо, – мой учитель также еще любил говорить, что поспешишь – людей насмешишь.

И он взял трубку с опиумом, раскурил ее и задумчиво затянулся.

Королева швырнула свои серьги через весь шатер.

– Полагаю, – кисло заметила она, – что ты не всегда ведешь себя в соответствии с каждой дурацкой пословицей, которая придет тебе в голову?

– Что бы ты ни делал, всегда надо надеяться на худшее, – возразил вожак партизан, – я вспомнил об этом, когда со мной приключилось несколько примечательных событий в мою первую брачную ночь.

– Ого? – удивилась королева, – так значит, ты женат?

– В этом можешь и не сомневаться; у меня пять жен. На первых трех я женился в один и тот же день, на двух других через соответствующие промежутки времени. Опыт моей первой свадьбы на трех невестах, как ничто другое, убедил меня в верности поговорки о том, что следует кусать столько, сколько можешь проглотить, и с высказыванием, которое касается соломинки, которая может сломать даже спину верблюда.

Королева ослабила свой пояс и приспустила шаровары на бедра.

– Но ты должен избегать ситуаций, после которых люди будут тыкать в тебя пальцами и говорить: «Он должен был сделать вот это, но не сделал этого», – и она спустила шаровары вдоль своих стройных ног и отбросила их в сторону, – в этом иногда обвиняют тех, кто без всяких причин не воспользовался своим законным правом, – заметила она. И она звонко хлопнула себя по губам Венеры и прошипела, – недаром мудрые говорят: «Сапожник должен знать свое место!»

– Рим, – прорычал в ответ партизан, – строился не в один день, и гонки выигрывает не тот, кто бежит быстрее.

Королева вскочила на ноги и нависла над ним.

– Птиц, которые не поют, но могут петь, – завизжала она, – надо заставить петь! Лошадь, которую подвели к воде и которая не пьет, надо заставить пить!

– Вулкан, который взрывается слишком бурно, сам себя и опустошает, – в отчаянии защищался партизан, – тот, чья жизнь тлеет, живет дольше. Нельзя одновременно и сберечь пирог и съесть его. Терпенье во всем! Терпенье!

– Поступай с другими так, как ты бы хотел, чтобы они поступали с тобой, – мрачно заметила королева и хлопнула его тем шлепком, благодаря которому получила известность и свое имя.

А в это время в черной арестантской юрте громко стонал Волшебник, в то время как Клешня в ужасе прислушивался к агонии своего учителя.

– Как у вас дела? – снова и снова повторял он, но очень долго не мог получить никакого членораздельного ответа.

Однако внезапно Волшебник ужасно закашлялся, а потом на удивление ясным голосом сказал:

– Ух! Наконец-то, моя голова прояснилась.

– Так с вами действительно происходит то же самое? – поинтересовался Клешня.

– Да. Именно то же, – твердо и по-деловому подтвердил Волшебник, – я снова меняю кожу. Это одно из наказаний за то, что с материнской стороны в моем роду была змея. Ха! Я чувствую, как моя шкура слезает у меня со спины и соскальзывает с плеч. Слушай! Клешня! Вместе с моей кожей, с меня спадают и веревки, которыми я связан. Все-таки, не зря я считаюсь Волшебником.

– О небеса! – воскликнул Клешня. – Даже в самом глубоком горе я никогда не сомневался, что вы найдете способ освободить нас. С того самого великого дня, когда я стал вашим учеником, я не встречался еще с такой трудностью или опасностью, которую вы не смогли бы преодолеть. Быть связанным и спутанным в разбойничьей юрте – ничто для того, кого Чаулмугра из Панремуса наградил Черной костяной звездой низшей степени. Теперь мы как нечего делать… Но что за суматоха поднялась там, снаружи?

И действительно, снаружи слышался невообразимый гам. Это было похоже на то, что за стенами юрты лаяли собаки, ревели львы, трубили слоны, кричали павлины, гоготали бакланы, завывали привидения, гудели кашалоты, визжали леопарды, свистели летучие мыши, хихикали гиены и пели охотничьи рожки.

Весь партизанский лагерь бушевал. Ну что же, королева в этот момент могла испытывать гордость. Она устроила это всего лишь одним ловким хлопком. Действенность ее поступка перешла на целый лагерь, и теперь каждый член «Отряда сострадания» во всю силу своих легких выражал неистовое возбуждение.

Что же касается капитана Бао Бу-Бо, то он наэлектризованный страхом того, что королева может сделать или потребовать сделать от него в следующий момент, вырвался через стену шатра наружу, даже не подумав воспользоваться дверью. Он с разбегу запрыгнул на спину своего пони, не дойдя до него шагов двадцати, и, пришпорив бедного зверя, понесся в долину.

Не зная, что же именно произошло, переполненный изумлением и неуверенностью «Отряд сострадания» сбился в кучу. Теперь их голоса стали приглушенными и жалобными, и они даже в какой-то степени стыдились своих недавних беспричинных криков.

Но тут послышался командный голос капитана Бао Бу-Бо, который кричал:

– По коням! В седла! Верхом! Рассыпайся во всех направлениях! Сюда больше возврата нет! Битва проиграна! По коням! В рассыпную!

У солдат было настолько развито чувство повиновения, что они, как улей, нашедший свою матку, тут же выполнили приказ, который проорал из темноты капитан. Они исчезли, и никто больше их с этих пор никогда не видел.

Клешня в изумлении посмотрел на Волшебника.

– Учитель, мне еще никогда не доводилось наблюдать такого зрелища. Я ведь сначала подумал, что это в самом деле голос их капитана…

– Да ладно, – ответил Волшебник, энергично растирая себе руки. – Не имеет значения, что ты подумал. Пошли, у нас есть работа, и путь теперь для нас свободен.

А там, в белой войлочной юрте, расстроенная до глубины души Сладострастная королева Ла собрала свою разбросанную по всей юрте одежду, с ненавистью на нее поглядела, потом отбросила все это в сторону и вышла наружу.

– Одно лишь доставляет хоть какое-то удовлетворение. Никогда этот тип не будет заикаться о том, чтобы насиловать женщин, – сказала она сама себе.

Она оглядела опустевший лагерь и вдалеке в дверях большого шатра заметила две темные фигурки. Она перешла лужайку и обнаружила, что эти две темные фигуры принадлежат Волшебнику и Клешне.

Они грузили на спину черного осла Нг Гк добычу, которую забрали у орды грабителей под названием «Отряд сострадания». Всю основную работу проделывал Клешня, в то время как Волшебник профессионально руководил процессом.

– Выброси вон оттуда часть золота и освободи место для еще нескольких бутылей вина. Бедное животное не унесет больше того, что сможет унести.

– Но учитель, – запротестовал Клешня, – золото намного ценнее, чем вино.

– Ерунда, – возразил маг, – золото – это тяжелый неприятный металл, из-за которого люди убивают друг друга. А вино, наоборот, является эликсиром чистых мечтаний. Делай, что тебе говорят, и выброси оттуда часть золота.

Королева остановилась и наблюдала за ними горящими глазами. Нг Гк увидел ее и почувствовал ее гнев; он подтолкнул носом Волшебника, тихонько предупреждая его об опасности.

– Ну, что там еще, мой темненький пушок? – спросил его Волшебник, почесав ему за ухом.

Осел жалобно, как собака, заметившая своего хозяина в пылающем доме, заскулил и кивнул головой в сторону маячившей поблизости королевы. Волшебник взглянул в ту же сторону.

• Предыдущая
• 14/25
• Следующая