Темный Охотник 3 (СИ) - Злобин Максим - Страница 51

Что ж…

Буду думать, что на наш счёт у охраны были особые указания. А ещё буду думать, что на крышах сидят снайперы, а каждый второй гость на приёме — переодетый шпик, а за Императором неусыпно следит свита из барьерщиков и менталистов. Потому что в противном случае добраться до него слишком легко.

Да, на свою голову, но всё равно…

— Ариэль, — я галантно предложил своей даме руку, и она галантно эту руку приняла.

— Благодарю вас.

На сегодняшний вечер мы с принцессы перешли на «вы», как того требовал этикет.

Вверх по ступеням, в аванзал и через высоченные двери, в Георгиевский зал Большого Кремлёвского Дворца.

Не то чтобы я всю прошлую жизнь жил во дворцах, но бывать приходилось. И этот — далеко не самый большой и величественный. И тем не менее, впечатление на меня и дворец в целом, и конкретный зал произвели.

Потолок в вышине не теряется, но на него приятно смотреть. Ослепительно-белый и с золотом, без пошлой росписи; я бы даже сказал «строгий». Стены такие же белые, а на полу блестящий лакированный мозаичный паркет — вообще отдельное произведение искусства. Множество светильников, от небольших, подсвечивающих колонны, до огромных люстр, свисающих с потолка, — всё вместе производит впечатление огромного наполненного светом пространства.

В котором к нашему приходу собралось просто неприлично огромное количество аристократов. И всё равно просторный зал не выглядел не то что переполненным — даже заполненным.

В просторных нишах между массивных колонн расположились столики с лёгкими перекусами, сновали официанты и официантки, разнося напитки. Но вот присесть было негде. Кроме, конечно же, императорского трона, расположившегося в дальнем от входа конце зала на возвышении. Точнее, два трона — императора и императрицы. Сейчас они пустовали, императорская чета ещё не озарила собравшихся своим присутствием.

Ну а мы отправились «на проходку». Да, дед редко бывал в Кремле и на дела страны влиял откровенно никак, но ввиду специфики деятельности нашего рода, его знали очень многие. А уж бабу Шуру и вовсе знали, кажется, вообще все, во всяком случае, дамы. Графини, княгини — у всех бабушка вызывала радостную улыбку своим появлением.

И с каждым нужно было поздороваться. Притом не: «Чо, как?» — а со всеми формальностями и соблюдением правил этикета.

Плюс с каждым нужно было обмолвиться парой фраз. Плюс каждому нужно было представить меня. Плюс у каждого просыпалось любопытство насчёт Ариэль, которую дед представлял просто моей спутницей, без объяснений, и это любопытство стоило как можно скорее потушить, да притом максимально вежливо.

Тут я, конечно, охренел от деда.

Как оказалось, он знал тысячу и один способ перефразировать мысль: «не твоё собачье дело», — да притом так, чтобы собеседник в итоге ему ещё и «спасибо» сказал. Подозреваю, он и по известному адресу может послать так, что люди поблагодарят, пойдут, и потом ещё открытку пришлют.

А ещё я подумал, что такая жизнь максимально далека от той, которую я проживал в прошлый раз. Братьям Кодекса все эти экивоки, расшаркивания и взаимные облизывания встали бы поперёк горла. Могу представить, как все эти аристократики попадали бы в обморок, если бы мы с братьями ввалились сюда в броне, кишках разломных тварей и потребовали бы выпивки!

Официально приём ещё не начался. Люди до сих пор прибывали.

Забавы ради врубил астральное зрение и оглядел сборище. Ну да, как я и ожидал — передо мной сейчас как будто бы зажглась витрина магазина ёлочных гирлянд. Почти каждый в этом зале обладал даром.

— Нервничаешь? — спросил Патриарх.

— Не-а, — просто ответил я.

— Вот и правильно, не нервничай.

— О! — это баба Шура прихватила с подноса официанта бокал и попробовала содержимое. — Новозеландский рислинг! Моё любимое! Молодой человек, вы можете проследить, чтобы вот это замечательное вино в моём бокале сегодня не заканчивалось?

— Конечно, госпожа, как прикажете, — официант пристально посмотрел на бабу Шуру, запоминая.

А та меж тем прихватила ещё бокальчик и протянула Ариэль.

— На-ка, девочка, попробуй. А то на тебе лица нет.

Ха! Лица нет! Вообще-то на ней вуаль!

Но да, баба Шура права. Волнение Ариэль выдавало то, с какой силой она вцепилась в мою руку.

— Спасибо большое, — принцесса проглотила вино чуть ли не залпом, и оглянулась по сторонам, глядя, куда пристроить пустой бокал.

Её можно понять. Со своими девками рогатой было бы куда спокойней, но сейчас она совсем одна среди чужой расы, да ещё и на балу у человеческого Императора, который рано или поздно вызовет её, и ей придётся во всеуслышанье заговорить на чужом языке.

Вечер наконец-то начался.

— Их Императорские Величества, — громыхнуло по залу, — Государь Император Дмитрий Михайлович Голицын,…

В зале зашушукались, и нам, находящимся в соответствии с иерархией на значительном отдалении от трона, было не только не видно выхода императорской четы, но даже и объявление толком не расслышать было.

Но вскоре все голоса смолкли, а по залу прокатился мощный, усиленный магией, голос Государя.

— Дамы и господа, — император сделал небольшую паузу, чтобы все затихли, — рад видеть вас всех в добром здравии.

Несколько секунд тишины — и стало понятно, что на этом приветственная речь императора и закончилась. Но далее слово взял… как там этот человек называется? церемониймейстер, кажется.

— О, вот вы где! — в этот момент к нам подошёл граф Фирсов. — А я вас везде ищу! Господа, Александра Викторовна, госпожа Ариэль…

Фирсов хоть и торопился, но про этикет не забыл, уделив вежливости несколько секунд. И тут же повернулся ко мне с принцессой.

— Ну что, молодые люди, вы готовы? — спросил он. — Через несколько минут ваш выход!

Само собой, награждали в этот день не только меня. Церемониймейстер назвал с десяток имён, бóльшая часть которых сопровождалась титулами. Я, если честно, не очень вслушивался, моё внимание было поглощено лавированием между важными гостями приёма. Кому-то на бегу кивнуть, кому-то постараться не оттоптать пышный подол не в меру архаичного платья…

Фирсов, убедившись, что я следую в нужном направлении, остался с Ариэль, с тем, чтобы вместе с моими родичами вовремя подойти поближе к трону. Меч для императора, который до этого всё время находился в моих руках в пару к моему собственному родовому, я оставил деду.

Так как я пробирался с самого дальнего конца зала, в шеренгу награждаемых я встал последним. Собственно, мне и по программке это же место предписывалось. Всё же никакого подвига я не совершил, просто хорошо сделал свою работу.

Как выяснилось, подвигов, из награждаемых сегодня, никто не совершал. И, если подумать, это правильно. Подвиг одного — это почти всегда косяк кого-то другого. Кто-то решил, что фаер-шоу на сеновале — отличная идея, а потом пожарные героически спасают людей. Командование отдаёт идиотские приказы — а потом солдаты вынуждены массово превозмогать. В нормальной работе не должно быть подвигов, должно быть всё заранее продумано.

Дождавшись, чтобы все заняли свои места, император оторвал от трона свою императорскую пятую точку, спустился на одну ступеньку вниз и встал рядом с церемониймейстером.

Тот перемолвился с государем парой слов и взял у помощника лист бумаги, размером немного больше обычного, и явно плотной.

— За выдающиеся заслуги, — начал церемониймейстер, и зал затих, — по реорганизации и модернизации морского грузового терминала в Мурманске, орденом Александра Невского награждается граф Андрей Петрович Бирилёв!

Внушительного вида мужчина с другого конца шеренги шагнул вперёд. Церемониймейстер сделал приглашающий кивок, и граф под довольно дружные аплодисменты степенно поднялся на возвышение, подошёл к нему. Орден графу надели на шею, и тут я оценил по достоинству «методичку», в которой чётко предписывалось, что надеть и как носить. Мне, как егерю, следовало явиться в парадном мундире. А вот графу Бирилёву, видимо, «подсказали» надеть сюртук — не самый ныне модный длинный пиджак с воротником-стоечкой, который, тем не менее, единственный из гражданской одежды, подходил для ношения ордена на шее. Сложно представить крест на красной ленте, например, с обычным двубортным пиджаком. Он там выглядел бы, как бусы.