Подпольный Алхимик (СИ) - Риддер Аристарх - Страница 18

Швейцар — высокий, мускулистый мужик в черном костюме — провел меня во двор, потом под аркой, величественно нависающей над крыльцом, между толстенными колоннами, которые, словно ноги великана, подпирали крышу особняка. Далее мы прошли через высокую тяжелую дверь, украшенную лепниной. Миновали огромный холл, поднялись на второй этаж, пересекли коридор, который показался мне бесконечным, и вот, наконец, меня ввели в кабинет. Строгий, в темных тонах, в минималистском стиле. Помещение под стать своему хозяину.

За большим темным столом величаво восседал смуглый мужчина с темными волосами, черными глазами и тонкими, плотно сжатыми губами.

Так вот ты какой, Викар Нильсон.

Он кивнул швейцару, отпуская его.

— Приветствую вас, господин Нильсон. — Я коротко кивнул, натянув на губы доброжелательную, но не заискивающую улыбку.

— Что привело тебя ко мне? — спросил он, не удосужившись поздороваться.

— Важный и неотложный разговор. Я здесь, чтобы сообщить вам, что наша семья вынуждена прекратить сотрудничество с вами. Отныне мы не будем продавать ваш алкоголь.

— Причина?

— Дело в том, что мы решили сами производить и продавать вино. Не в таких масштабах, разумеется, как вы… но все же.

Я решил, что юлить смысла нет. Нильсоны сразу выяснят, что мы возобновили продажу «кирпичей».

Викар Нильсон продолжал буравить меня взглядом, который, к сожалению, отражал лишь надменную холодность, однако подозреваю, что мои слова вызвали даже в этом суровом человеке целую бурю эмоций.

— И вы посмеете это сделать, зная, что мы можем с вами сотворить?

— Господин Нильсон, прошу вас воздержаться от угроз, — холодно проговорил я, сужая глаза и стирая улыбку с лица.

— Угрозы? — Уголки его губ слегка дрогнули в усмешке. — Это всего лишь данность, Ульберг, мы сильнее вас, и вы это знаете. И мы не потерпим конкурентов, впрочем… об этом можно не волноваться. Ведь такие, как вы… — Викар сделал многозначительную паузу: — … никогда не станут конкурентами для нас.

— Что ж, господин Нильсон, благодарю, что выслушали меня, и откланиваюсь…

— Ты посмел нахально заявиться к нам, ничтожный щенок, посмел перечить мне! — Наконец маска невозмутимости дала трещину! — Неужели ты действительно веришь в то, что я позволю вам насмехаться надо мной, над моей семьей? Я даю тебе последний шанс, сопляк: вы либо работаете на меня, либо я сотру с лица земли ваш род до последнего его члена! Я заставлю тебя горько пожалеть о своем решении! Вначале я уничтожу всех, кто тебе дорог, после чего придет и твой черед!

— Я уже все сказал вам, господин Нильсон. — Я заставил себя слегка улыбнуться.

Нельзя позволять видеть этому гаду, какие эмоции вызвали его слова во мне. Вы думали, демонстрация ярости перед врагом впечатлит этого самого врага? Лишь порадует, ведь этого он и добивается — страха или злости, которая приведет к ошибкам. Куда лучше, чтобы Викар Нильсон видел меня улыбающимся, спокойным и невозмутимым.

Я развернулся и зашагал к двери, но та сама раскрылась передо мной. В проеме стояли Кая и какой-то парень старше нее на пару-тройку лет.

— Акс, какие люди! — разулыбалась графская дочка во все свои белоснежные зубы. — Неужели ты хотел уйти, не повидавшись со мной? Ай-ай, как невежливо!

— Здравствуйте, графиня, — кивнул я.

— А со мной поздороваться не желаешь? — отвратительно растягивая слова, спросил парень.

Они с Каей прошли внутрь, закрыв за собой дверь.

— С чем он явился, отец? — не дождавшись моего ответа, спросил парень у старшего Нильсона.

Это было ожидаемо: вся эта семейка — гадюшник. Но меня им не достать и не запугать.

— Ульберги решили бизнес свой открыть, — с готовностью ответил Викар. — Этот сопляк пришел заявить мне, что они больше не работают на нас. Можешь себе такое вообразить, Кеннет?

— Что⁈ — У Кеннета глаза на лоб полезли. — Совсем, что ли, берега попутали? — повернулся он ко мне.

— Мы? Вовсе нет. А вот вы, уважаемый, явно нарушаете правила хорошего тона, принятые среди аристократов.

— Так ты себя к аристократии, что ли, причисляешь? — оскалился он в ухмылке. — На бумаге — может быть, а на деле — чернь чернью. И ты посмел явиться сюда со своей нахальной рожей и что-то тут блеешь перед нами, баран безмозглый?

— Правила хорошего тона — это точно не про вас, — укорительно цокнул я языком, а затем улыбнулся снисходительно и снова зашагал к двери.

— Я не закончил с тобой, паршивец!

В мою спину что-то ударило — мощной ледяной волной. Я качнулся и, потеряв равновесие, упал.

— Это я еще ледяным копьем в тебя не запустил, но сейчас я подморожу твои трусливые яйца! — Кеннет с грозным видом направился ко мне, одновременно поднимая правую руку.

— Сын, держи себя в руках! — рявкнул Викар.

— Жги, Кенни, жги! — со смехом выкрикнула Кая.

Все происходило за считанные секунды. Я не успевал обмыслить ситуацию. Попытался сбить противника с ног телекинезом, как тогда гопников возле библиотеки, но ничего не выходило. Ах ты, сука! Ну давай же!

Кеннет сделал едва уловимое движение рукой, и с нее почти сорвался кусок льда в виде острого копья или чего-то там такого, готового пришпилить меня к полу, но я махнул рукой в сторону парня, направляя на него всю силу, которая была во мне. Вырвавшийся из Кеннета лед-копье замедлил свой смертельный полет в мою сторону, будто бы растекаясь по воздуху, а затем просто… растаял, стекая на пол каплями короткого дождя.

В кабинете повисло гробовое молчание. Кажется, весь дом замер в ужасном предчувствии чего-то страшного.

— Это что за нахрен⁇! — возопил Кеннет, переводя взгляд с меня на лужу. — Да он хренов огненный маг!

— Ты перегнул палку, сын. — Викар Нильсон поднялся из-за стола (он был высок и отлично сложен) и подошел ко мне.

Я, придя в себя от изумления, вскочил на ноги. Не хватало еще, чтобы этот зажравшийся свин глядел на меня сверху вниз.

— Пошел вон из моего дома! И помни про мои слова! — отчеканил старший Нильсон.

Уговаривать я себя не заставил. Прощаться с теми, по чьей вине я только что едва не погиб, тоже не стал. Предельно спокойным шагом я пересек коридор, лестницу, холл, ворота особняка Нильсонов. А когда оказался за границами их территории, ускорил шаг и едва сдержался, чтобы не заорать от бешенства.

Кеннет Нильсон. Мозгов в голове нет, но есть самомнение, раздутое до неприличия. Чуть не убил меня. И за это он однажды жестоко поплатится.

Кая — стервозная сука, для которой смерть — это лишь игра. Однажды я сыграю в нее с этой гадюкой.

Викар Нильсон — самый опасный из них. Невозмутим, как глыба. Могущественен и силен духом. Но я умею ломать глыбы. И я сломаю его, если он посмеет встать на моем пути.

На сегодня с меня хватит приключений. Пора заняться домашними делами, а именно — поговорить с отцом и привести свой внешний облик в порядок. Падая в доме Нильсонов, я порвал пиджак, что заставило меня вспомнить о своем скудном гардеробе. Пришла пора исправлять это.

Пока ехал в метро, выбрал в интернет-магазине среднего уровня (покупать какое-то там брендовое шмотье только ради тех самых идиотских понтов⁈ это без меня, пожалуйста!) разных тряпок — простых, но добротно сшитых — и оформил доставку на дом. Не хватало еще, как бабе какой-то одержимой, время терять и за шмотьем бегать по бесчисленным магазинам.

Заказ привезли спустя минут пять после того, как я попал домой. За шустрость курьеру дал щедрые чаевые.

Я примерил шмотки — все село идеально. Теперь мой гардероб пополнился несколькими новыми рубашками, футболками, штанами и парой приличных костюмов для выхода в свет. Ну и двумя парами обуви (какая, оказывается, удобная вещь — эти кроссовки!). Отпустил курьера и спустился вниз. Поев только что сваренного супа, я, наконец, добрался до кабинета Филипа и постучался.

— Да.

Я вошел. Филип сидел за столом над какими-то бумажками.

— Есть разговор, отец.