Возвращение колдуна (СИ) - Борчанинов Геннадий - Страница 2

Заклинаний они ничуть не опасались. Цепи из аль-миния надёжно блокировали любую мою попытку применить магию. Но некоторые вещи работают иначе, без всякой связи с внутренним источником. Если бы мой нерадивый ученик это знал, то ни за что не выпустил бы меня к толпе без плотного кляпа и непроницаемой маски.

— Моё последнее слово — проклятие, которое падёт на ваши головы! — каждое слово падало в толпу, словно огромный булыжник. — Будет проклят твой род, император Домициан! Будет проклята твоя церковь, кардинал Алонсо! Будет проклята твоя магия, ученик Арктурус! Будет проклята Лигурийская Империя!

— Жгите его! — взвизгнул кардинал.

Церковник спешно ткнул горящим факелом мне под ноги. Пламя быстро перекинулось на валежник, с треском и шипением побежало дальше, вверх начал подниматься прозрачный дым.

— Даю вам слово! Я, Максиан Примус Инвикт! Я вернусь! И тогда вы заплатите за ваши преступления! — прокричал я и хрипло расхохотался, не чувствуя никакой боли от огня.

Толпа ахнула, где-то громко плакал ребёнок, кто-то исступлённо молился. Народ пребывал в диком страхе, и это меня ужасно веселило, так что я хохотал и не мог остановиться. Даже когда пламя перекинулось на столб, к которому я был прикован и скрыло меня целиком.

Смешнее всего было то, что я вплотную подобрался к секрету истинного бессмертия. И давно уже подготовил всё, чтобы даже если меня спалят на костре, без проблем возродиться в новом теле, в одном из своих тайных убежищ. Прежде я, конечно, не пробовал сделать это на практике, но все расчёты говорили, что у меня получится.

Поэтому я был спокоен даже тогда, когда моя плоть начала лопаться от жара, а мой дух покинул бренное тело, принимая вид густого чёрного облака. Все они ещё пожалеют, что связались с архимагом Максианом. Что помешали мне закончить мои изыскания.

Мой дух, свободный теперь от оков плоти, устремился прочь от заполненной перепуганным народом площади. Раньше я не единожды путешествовал таким образом, но всякий раз я чувствовал неразрывную связь со своим телом, неподвижно лежащим в лаборатории. Теперь эта связующая нить отсутствовала, и я был по-настоящему свободен.

Я молнией полетел к ближайшему своему тайнику, где хранилось подготовленное для вселения тело, искусственно созданное по моему образу и подобию. Там же меня ждал необходимый минимум артефактов и эликсиров, который поможет мне набрать силу и отомстить ученику и всем остальным предателям, оговорившим моё доброе имя.

Ближайшее тайное убежище находилось в недрах горы, далеко на севере от столицы Лигурийской Империи, высоко в Гельветских Хребтах, и даже бесплотным духом пришлось потратить немало времени, чтобы добраться до горных склонов.

Вот только когда я добрался до них, меня ждало чудовищное разочарование.

Моя собственная система защиты.

Когда я бесплотной тенью проник сквозь толщу горной породы, не разбирая дороги и летя, как мотылёк на свет, то меня отбросило назад, едва лишь я коснулся подземного зала, в котором устроил своё убежище. Будь я живым, меня бы испепелило на месте, но дух повреждений не получил, и я был просто ошеломлён.

Я решил действовать иначе и обошёл залу, проникая в тёмные коридоры и подбираясь к запертой двери, которая должна была самостоятельно отреагировать на моё появление и открыться.

Не открылась.

А когда я вновь попытался пойти напролом, то меня отбросило снова.

Меня пронзила страшная догадка. Система защиты была настроена на мой энергетический слепок. Который сгорел на костре в центре Лигурии.

Отчаяние и ярость накрыли меня сплошной волной, я в бешенстве заорал, и от этого крика, сопровождавшегося всплеском магической силы, в движение пришли сами корни гор. Землетрясение всколыхнуло все Гельветские Хребты, и его отголоски наверняка дошли до столицы, разрушая стены, дома и храмы.

Я перехитрил сам себя, и это заставляло меня злиться гораздо больше, чем предательство Сола и грязь, льющаяся из пасти кардинала Алонсо. Здесь, за дверью, находился мой ключ к могуществу и мести, и я неподвижно замер перед ней, судорожно пытаясь вспомнить хоть один способ обойти защиту, настроенную на энергетический слепок.

Ни одного способа вспомнить я так и не мог, а те немногие варианты, имеющие право на жизнь и которые можно было бы проверить, оставались неосуществимы в форме бесплотного духа, неспособного творить заклинания, обращаясь к внутренней энергии.

Убежище имело форму прямоугольного зала, сокрытого прямо в толще горной породы, и вход с поверхности был тщательно замаскирован. Так, чтобы ни один случайный человек не мог его обнаружить. А коридор, в котором я теперь обретался, был наполнен самыми разными ловушками, призванными тоже защитить мой тайник. Но всё это меркло перед самой совершенной системой защиты, которую я только создавал.

Непроницаемый сплошной купол, повторяющий форму зала, не позволял никому чужому проникнуть в убежище. Ни человеку, ни призраку. Ни дьяволу, ни божеству. Я предусмотрел всё. Кроме того, что мне придётся возвращаться в убежище в таком виде.

У меня имелось ещё несколько таких же убежищ, в пустыне Аль-Тихири далеко на юге, на островах Арго-Илиас на востоке, и прочие, но я хорошо помнил, что ставил везде одну и ту же защиту. Защиту, которую невозможно взломать.

Питалась она от автономного самовосполняющегося источника, перегрузить или пробить брешь в ней не представлялось возможным. Разве что заклятие Мифического Армагеддона могло бы её уничтожить, вместе со всем тем, что находилось внутри, под куполом.

— Дух… Твоё время вышло… — послышался вдруг утробный рык сразу со всех сторон, и я мгновенно понял, что дела мои плохи.

В отсутствие связующей нити, соединяющей мой дух с телом, я становился обычным призраком, и на меня открыли охоту те, кто утаскивал их в посмертие. В ад, где духи становились кормом для дьяволов, подпитывая своими страданиями их существование. Церберы. Неумолимые и беспощадные.

Я, конечно, считался неупокоенным духом, у меня осталась целая куча незавершённых дел, но, похоже, дьяволам на это было наплевать. Я нажил среди них достаточно много врагов, чтобы они хотели мести.

Пришлось бросить всё и срочно улепётывать. С церберами в таком состоянии мне не справиться, всё их существование посвящено охоте на неприкаянных духов. Я рванул прямо вверх, сквозь толщу горной породы, и адские гончие помчались за мной.

Мне срочно требовалось физическое тело, чтобы я мог дать хоть какой-то отпор. И единственным вариантом оставалось вселение в кого-то другого, но это всегда было чревато последствиями как для донора, так и для реципиента. И всё-таки выбора у меня не было.

Как и любой другой призрак, я мог чувствовать живых существ поблизости, и, как назло, на этой стороне Гельветских Хребтов поблизости обнаружился только несчастный мальчишка-пастух, уснувший под раскидистым деревом. Я что есть мочи рванул к нему, стараясь, чтобы демонические псы меня не догнали. Те пока мчались вслед за мной, не издавая ни единого звука, но я чувствовал холод их присутствия.

— Что ж. Прости меня, малец, — мысленно произнёс я, вселяясь в его тело и вышибая его собственный дух.

Церберы настигли меня как раз в этот момент, но, завидев, как я открываю глаза, развернулись и поспешили убраться. Моя репутация в очередной раз уберегла меня, дьяволы прекрасно знали, что меня стоит опасаться в любом обличье.

Вот только едва я справился со всей гаммой ощущений физического тела, как меня прошил спазм невероятной головной боли. Похоже, парнишка был нездоров, да и вообще в его чертах смутно угадывались все признаки того, что с головой у него были проблемы. И что самое плохое в этой ситуации, теперь я застрял в этом теле надолго.

Какое-то время я просто лежал на траве, преодолевая желание взять и размозжить свою (его?) тупую голову камнем. Энергетическое тело пацана было абсолютно неразвитым, что моментально отсекало добрых две трети доступного мне колдовства. И это ещё не самое худшее. Пастушок и в самом деле оказался припадочным, быстрый анализ показал мне, что некоторые участки мозга серьёзно повреждены. И церковь, если бы вдруг им заинтересовалась, точно назвала бы его одержимым. Ха-ха.