Феномены Тени и зла в волшебных сказках - фон Франц Мария-Луиза - Страница 7

Портной подумал: «Ну, дело-то не к лучшему идет! Это уж никому не под силу сделать!» — вскинул узел за спину и пошел из города.

Когда он подошел к дуплистому дереву, то присел у корня его и опустил голову на грудь.

Пчелы полетели из улья, и пчелиная матка стала его спрашивать: «Почему это у тебя голова на плечах не держится? Или шея ослабла?» — «Эх, не знаешь ты, какое горе мне сердце давит», — отвечал портной и рассказал ей, чего от него король потребовал. Пчелы стали между собой жужжать и гудеть, и пчелиная матка сказала: «Ступай себе домой, приходи опять утром в это же время да приноси с собою большое покрывало — все ладно будет».

Он и вернулся домой, а пчелы полетели к королевскому замку, влетели в его открытые окна, оползали все уголки его и самым тщательным образом все обозрели.

Потом они полетели в улей и так быстро сделали восковой слепок замка, что он словно разом вырос и поднялся.

Уже к вечеру все было готово, а когда портной пришел на другое утро, то увидел перед собою все это прекрасное здание. И вылеплено оно было гвоздок в гвоздок, черепичка в черепичку; при этом было оно тонко исполнено, бело как снег и очень приятно пахло медом.

Портной осторожно завернул это дивное произведение в свое покрывало и принес его к королю, который надивиться ему не мог, поставил его в самом большом из своих покоев и подарил портному большой каменный дом в награду.

Но башмачник не унывал и в третий раз пошел к королю. Он сказал: «Господин король, портному-то шепнул кто-то, что на дворе вашего замка вода в фонтане не бьет; так он похвастал, что может фонтан тот заставить в вышину выше человеческого роста бить, да еще притом и струя его, как хрусталь, чиста будет». Позвал король портного к себе и говорит ему: «Если завтра же утром не станет у меня вода во дворе струею бить, то на этом же самом дворе палач сократит твое тело на целую голову».

Бедняга-портной и раздумывать не стал и поспешил за городские ворота: а так как теперь опасность грозила его жизни, то слезы так и катились у него по щекам.

Между тем как он, грустный, шел по дороге, к нему подбежал жеребенок, которого он когда-то выпустил на волю и который успел превратиться в славного гнедого конька. «Настало теперь время, — сказал он, — когда и я могу тебе отплатить за твое доброе дело. Я уже знаю, что тебя печалит; садись же поскорее на меня верхом -я теперь таких двоих снести могу».

Портной словно ожил от этих слов: разом вскочил на коня, а конь во весь мах помчался к городу и прямо во двор замка. Там он с быстротой молнии три раза обежал кругом фонтана и затем пал наземь. И вдруг что-то страшно грохнуло: кусок земли с середины двора взлетел мигом вверх и перелетел через замок. И тотчас вслед за тем струя воды вышиною с человека на коне стала бить вверх и была чиста, как хрусталь, и солнце играло в ней своими разноцветными лучами.

Когда король это увидел, он вскочил от изумления, подошел к портняге и обнял его в присутствии всех.

Однако же счастье было непродолжительно. У короля дочерей было много, и притом одна красивее другой, а сына не было ни одного. И вот злой башмачник в четвертый раз пошел к королю и сказал: «Господин король, портной-то все не унимается в своем высокомерии. Теперь вот хвастает, что если бы он захотел, то аист тебе сразу бы сынка за пазухой принес!»

Король приказал позвать портного и сказал: «Если ты так сделаешь, что мне через девять дней будет сын принесен, то я выдам за тебя свою старшую дочь».

«Велика награда, — подумал про себя портняга, — чего-чего из-за нее не сделал бы... Только вишни-то эти уж очень высоко висят: полезешь за ними, да подломится ветка — пожалуй, и лоб расшибешь!»

Пошел он домой, сел на свой рабочий стол, поджав ноги, и стал обдумывать, что ему делать. «Нет! — воскликнул он наконец. — Так жить нельзя спокойно! Надо отсюда уехать!» Связал свой узелок и поспешил выйти из города.

Как вышел на луга, так и увидел там своего приятеля аиста, который, словно ученый муж, важно расхаживал взад и вперед, иногда приостанавливался, удостаивал лягушку своего особого внимания и наконец ее проглатывал.

Аист подошел к портному и с ним поздоровался. «Вижу я, что у тебя котомка за плечами; зачем же ты задумал покинуть город?» Портной рассказал ему, чего король от него потребовал, а он исполнить не может, и пожаловался на свою горькую участь.

«Ну, ты из-за этого не очень тужи, — сказал аист, — в этой беде я тебе помогу. Давным-давно уже ношу я в этот город младенцев в пеленках, отчего же мне и принца не принести? Ступай себе домой и будь спокоен. От нынешнего дня через девять дней приходи в королевский замок — и я туда же прибуду».

Пошел портняга домой и в назначенное время направился в замок. Вскоре после того прилетел и аист и постучался в окно. Портной отворил ему, и долговязый кум осторожно вошел в окошко и пошел размеренными шагами по гладкому мраморному полу; в длинном клюве его был ребенок, прелестный, как ангелочек, он протягивал ручонки к королеве.

Аист положил ей ребенка на колени, и она его целовала и миловала, и была вне себя от радости. Аист же перед отлетом снял с себя свою дорожную сумку и передал ее королеве. Сумка набита была свертками с цветными сахарными горошинками, и королева разделила их между своими маленькими дочками.

А старшей ничего не досталось — ей дали веселого портного в мужья. «Ну, — сказал он, — теперь мне все кажется, что Бог мне на шапку послал! Видно, права была матушка, когда говорила: кто на Бога надеется да счастьем не обделен, тому пропадать не приходится».

Пришлось башмачнику тачать те башмаки, в которых портняга отплясывал на своей свадьбе; а затем ему приказано было навсегда покинуть город.

Пошел он по дороге к лесу, и она привела его к виселице; изморенный дневным жаром, терзаемый злобой и ненавистью, он бросился на землю около виселицы.

Но чуть только он закрыл глаза, собираясь заснуть, оба ворона, сидевшие на головах висельников, со зловещим карканьем слетели к нему и выклевали ему очи.

Обезумевший от боли и ужаса, он устремился в лес да там, вероятно, и сгинул, потому что с той поры никто его не видывал и о нем ничего не слыхивал.

На первый взгляд может показаться, что в сказке «Два странника» фигура доброго, оптимистичного портняги воплощает сознательную часть, а фигура башмачника — Теневую, или компенсаторную, и на самом деле так интерпретируют ее все, кто применяет юнгианский подход к изучению сказок, считая эту сказку типичной, где воплощены Эго и Тень. Мне думается, что в какой-то мере так оно и есть, но по моему опыту, если вы начнете с такой гипотезы, она приведет вас в тупик; следовательно, я бы хотела вас предостеречь от употребления юнгианских терминов и приклеивания их к мифологическим фигурам, говоря: это — Эго, то — Тень, а вот это — Анима, ибо вы увидите, что такое соответствие лишь частичное, затем возникают противоречия и, в конце концов, искажения, — если люди не оставляют своих попыток втиснуть сказочные фигуры в рамки конкретной формы. Чем делать такие скоропалительные выводы, лучше посмотрите на эти две фигуры и на их функции в сказке, а также на способ их констелляции по отношению к другим сказочным персонажам и следуйте правилу — не интерпретировать никакие архетипические фигуры вне сказочного контекста. Тогда мы придем к несколько иному выводу по сравнению с тем, который вытекает из произвольного взгляда на них как на Эго и Тень.

Порнтняга — очень хорошо известный сказочный персонаж. В известной сказке братьев Гримм «Храбрый портняжка»^[12] есть некоторые похожие вещи, ибо портняжка в этой сказке тоже веселый и добродушный, невысокого роста, хрупкий и не очень сильный физически; при этом он одолевает великанов, а впоследствии хитростью побеждает свирепого вепря. В этой сказке злой вепрь нападает на портняжку, но тому удается ловко укрыться за деревом, в которое вепрь вонзает свои клыки и уже не может освободиться. Благодаря этой амплификации мы можем прийти к выводу, что портной в сказках имеет какую-то связь с архетипом трикстера, который побеждает врагов, превосходя их умом, хитростью и смекалкой.