Богатырь, жги! (СИ) - Ларин Павел - Страница 17

— Эй! — Крикнула вдруг девка, хотя мне казалось, там прям совсем приходит трындец. Но нет. Вон, даже заговорила.

Дамочка кувыркнулась, перевернулась на месте, и плюхнулась на задницу, уставившись в нашу с мужиком сторону злющим взглядом. Рот у нее был испачкан землей. Глаза налились кровью. Да и вообще…Зрелище — точно не из приятных. Хорошо, что ее волосы в момент, когда она переворачивалась, взлетели вверх облаком, а потом снова опустились на хозяйку, пряча от посторонних всю срамоту.

— Может обсуждение особенностей русалок вы оставите на потом⁈ А⁈ Ничего, что я тут, как бы подыхаю⁈ Никого не смущает⁈ — Девка развела руками в стороны, предлагая оценить процесс ее «подыхания». Потом повернулась к Водяному и заявила. — Ты, Водя, только попробуй после моей очередной смерти бабу себе новую завести. Только попробуй кого-нибудь из русалок на мое место поставить. Я тебе, кобелина, с того света буду являться и кровушку твою пить…

— Марыся! — Жабоногий тут же забыл про меня и снова бросился к русалке. — Да какие бабы, рыбонька моя⁈ Какие бабы? Ты только скажи, что это гад с тобой сделал⁈

— Марыся…Марыся…Марыся…Сестра…– Прилетели вдруг эхом откуда-то сбоку голоса.

Я обернулся к реке. Из бурлящей воды начали появляться женские головы. Прям-таки человек пятнадцать точно. Все они были в достаточной мере симпатичные и на меня смотрели с ненавистью.

— Ну, ясно…– Я от злости уже был готов кого-нибудь по-настоящему убить. — Теперь хрен мне, а не река…

Вполне понятно, только сунусь к воде, меня даже не утопят. Зачем? Меня просто порвут на мелкие кусочки.

Потому что русалки, а вполне понятно, это они и есть, не просто смотрели, они скалились. Реально. Будто звери. И у каждой во рту вместо зубов отчетливо была видна мини-версия акульей пасти. До хренища острых, как иглы, зубов.

— Что он сделал с тобой, голубушка моя⁈ — Голосил жабоногий. Он плюхнулся рядом с Марысей, обнял ее и принялся качать на руках, как ребенка.

Однако девка, которая на какие-то секунды пришла в себя, теперь вообще вырубилась, повиснув, будто реальный труп. Сходства добавляла еще бледность ее кожи. Хотя, с другой стороны, если она — утопленница, то и так мертвая. И я, как бы, ни при чём…Только подозреваю, это оправдание мало, кто будет слушать.

— Сейчас тебе сердце вырву. — Заявил вдруг мужик, спокойным голосом, повернув башку в мою сторону.

— Слушай…я между прочим, ее вообще не трогал. Это она. Сначала в воду звала, а потом целоваться полезла. За губу укусила. Это нормально разве? Вообще ненормально. Она у тебя с самого начала бракованная. Так что, ко мне никаких претензий быть не может…

— Стой! — Крикнул вдруг жабоногий.

А я как бы вообще не собирался уходить. Говорю же, псих на психе. Что это за сказки, блин, такие. Реально, чем дальше, тем страшнее.

— Укусила…она тебя укусила…Так, так, так…от укуса могла пойти кровь…да…– Мужик бормотал все эти обрывочные фразы, уставившись вдаль стеклянными глазами.

Потом он вдруг резко выпустил русалку из своих объятий, отчего та с тихим стуком шлепнулась на землю, весьма прилично приложившись головой. Впрочем, ей, наверное, было уже все равно. Хоть с тихим, хоть с громки, хоть вообще пинками бей. Девка закатила глаза, вывалила испачканный землёй язык и признаков жизни не подавала.

— Кровь была⁈ — Жабоногий снова бросился ко мне.

— Да епт…Не подходи близко. — Я выставил руку вперед. — У тебя блин…мотыляется там…все. Меня это нервирует.

Мужик с удивлением посмотрел вниз, изучая свое хозяйство, словно видел его впервые.

— Ох, какие мы нежные, — Пробормотал жабоногий, потом провел рукой туда-сюда, непосредственно рядом с этим хозяйством, и у него из воздуха, просто из ниоткуда, на бедрах появилось подобие повязки, которая, наконец, все прикрыла.

— Охренеть…– Я покачал головой. — Нельзя было сразу так? Эксгибиционист хренов…

— Кровь была, спрашиваю? — Снова принялся жабоногий за свое.

— Ну, была…наверное. Смотря что ты имеешь в виду. Раз она меня грызть пыталась, то, естественно, моя точно была. Эта Марыся ещё облизывалась стояла. И вообще… Я бы на твоём месте сильно не горевал. Девка с приветом. Точно говорю.

Не успел я глазом моргнуть, жабоногий прыгнул ко мне, (причём реально прыгнул, как лягушка), острым длинным ногтем черканул по предплечью, по моему же, пальцем подцепил моментально выступившую каплю крови, а потом этот палец облизнул.

— Ты псих⁈ — Я отскочил в сторону, ухватившись за место пореза. Там теперь имелась достаточно глубокая царапина, из которой сочилась кровь. — Ну, круто… Не хватало какое-нибудь заражение у вас тут хапнуть…Еще раз меня тронешь, нос сломаю. Понял? Не посмотрю на возраст. Или ноги твои лягушачьи вырву. Дебилы, млять…

Жабоногий на мои угрозы вообще никак не отреагировал. Он замер, прикрыв глаза и прислушиваясь к чему-то внутри себя. Продолжалось это буквально секунду, может, две. Потом этот тип скривился и принялся очень активно отплёвываться. Будто в рот ему попала удивительная гадость.

— Тьфу! Мерзость! Тьфу! Да ты иномирец! — Мужик вытаращился на меня с таким удивлением, что его и без того немаленькие глаза стали еще больше. — Ты что, скотина, не мог ее предупредить? Ты на кой черт дал ей крови своей лизнуть! Ты же — другой. Ты — как яд для нее!

— Ну, знаешь… это очень странная претензия. Девка сама кидалась. Ясно? Сама полезла. Кого предупреждать⁈ И потом, откуда мне было знать? Я в этом чёртовом вашем мире один день только нахожусь. И то случайно.

Я решил, хватит с меня. Все. С рекой не выйдет, это уже очевидно. Надо одеваться и валить в деревню. Может Никифор-затейник еще какой-нибудь способ придумает. Например, через огонь прыгать. Или ведро гвоздей съесть. А что? Вполне можно ожидать.

— Между прочим, Марыся ваша вела себя, как озабоченная. Откуда мне было знать, что надо всю подноготную рассказывать? Я вообще думал, она — обычная девка. Топиться полезла. — Бормотал я вслух.

Попутно отошел от жабоногого, взял штаны, встряхнул их и натянул на себя. Следом одел рубашку. В кармане брюк что-то мешалось. Сунул руку и вынул бабкин клубок, рассматривая его с удивлением. Напрочь забыл об этой штуковине.

— Вот блин…так и таскаю с собой… Выкинуть, что ли…

Задумчиво уставился на моток ниток. В принципе, из леса он меня вывел, конечно, но с другой стороны, не вызывают доверия подарки всяких старух, по чьей вине я тут оказался. Кроме того, со мной был еще Волк. Может, вообще клубок ни при чем.

— Яга! — Заорал вдруг жабоногий, чем изрядно напугал не только меня, но и русалок, которые, как поплавки, торчали из реки. Просто было это немного неожиданно. Водяной вообще, я заметил, все время орет. — Яга! Яга поможет!

Он снова в одно мгновение оказался слишком близко. Перемещается, как кузнечик. Только моргнешь, уже рядом.

— Круто. Я бы тоже не против с Ягой увидеться. Только как? В лес идти, рискованно. Уже бывали, знаем. Не хочу. Еле выбрался. Хорошо, помог кое-кто. Иначе в лесу и загнулся бы.

— Ты зачем на берегу сидел? — Жабоногий ухватил мою руку, в которой был зажат клубок, и уставился прямо мне в глаза. Вблизи, конечно, рожа его выглядело отвратно. Маленькие, крохотные чешуйки покрывали всю физиономию целиком. Просто на расстоянии это не сильно заметно. А когда вот так, нос к носу, будто с рыбой-мутантом разговариваю.

— Искупаться надо было. А что?

— Зачем⁈ Говори, зачем⁈ Скотина! — Водяной мелко трясся и выглядел так, будто еще сейчас инсульт хватит. Или инфаркт. Этого еще не хватало. Я вообще тогда буду просто молодец. Разом и русалку, и Водяного угроблю. Интересно, а премия за доведение нечести до смерти у них тут полагается?

— Да отцепись! — Вырвал руку, потом сделал шаг назад. — Деревенские отправили. Надо в реке ночью искупаться. Если она меня примет, то я стану пасынком земли русской и смогу принять участие в богатырских играх.

— Это кто ж такую дурость придумал? Совсем тю-тю? Ох, и людишки. Всегда говорил, нет ума у вас. — Жабоногий даже успокоился немного. Настолько его впечатлила фантазия Никифора. Я, кстати, сразу подозревал, врет батюшка насчет обычаев. — Ясен пень, тебя река если и примет, обратно все равно не выбраться. Русалки защекотали бы.