Наследник огня и пепла. Том V (СИ) - Добрый Владислав - Страница 5

Он меня ждет. Недоуменно поглядел на костяной меч. Отбросил в сторону. Ну да, он так просто не работает. Я делаю нарочито размашистый удар, стараясь бить не очень быстро. Вампир кривит губы в еще большем презрении, уходит с линии атаки и бьет меня чем-то, целясь в защищенный только тонкой кольчугой пах. Для этого ему приходится наклониться вперед. Очень неудобная поза. Но он очень уверен в себе. И слишком быстр для меня. Вернее, он так думает.

Я меняю направление движения и направление удара. Одновременно ускоряясь. Вампир почти успевает среагировать, мой меч попадает ему прямо в запястье а не в шею. Его спасают наручи из толстых стальных пластин. Но он не успевает даже удивиться. У меня нет в голове мыслей, только рефлексы Магна. Мы сейчас с ним почти вплотную, мой меч слишком тяжелый, поэтому я не пытаюсь использовать его. А продолжаю удар, выставив локоть разворачиваю корпус насколько позволяет досмпех и вонзаю правый налокотник прямо в эту самодовольную рожу. Попадаю в самый край нащечника шлема. Я тяжелее и в доспехах, его будто кувалдой ударили. Шлем явно поддается и гнется. Вампир сминается и падает вниз, как будто кукла которую бросил капризный ребенок. От его лица во все стороны летит кровь и осколки зубов. Но это его не вырубает и даже не замедляет. Он успевает ударить руками в доски настила повозки, чтобы вскочить. И получает от меня пинок уже в полете. Это отбрасывает его к борту телеги. Тому, что обращен к врагу. Усиленный дополнительными досками, борт выдерживает удар. Вампир все равно не оглушен и по прежнему стремителен. Еще в полете он успевает метнуть в меня длинный, тонкий стилет и вытянуть одну руку назад. Его броня позволяет это сделать. Не полный латный доспех, только пластинчатый панцирь на теле, наручи, наплечники. Нет полной защиты рук. Я не трачу время, чтобы отбить стилет, просто на всякий случай чуть отворачиваю шлем. И делаю удар, который переходит в выпад.

Вампир все же успевает удивиться, видя как его перерубленная в локте рука улетает вдаль. И почти сразу же мой меч раскраивает ему лицо, войдя в переносицу. Я долгую секунду смотрю, как он умирает. На большее нет времени — в телегу лезут мертвецы. Я выдергиваю меч, и заношу его для нового удара. Игнорирую удар боевого топорика по наплечнику, и опускаю меч, разрубая скелета с топорикам от ключицы до того места, где у человека должен быть живот. Мертвец замирает. Я уже знаю, это верный признак, что он сейчас развалится. Я вынимаю из него меч, превращая это движение в замах, и отрубаю череп следующему. Их вокруг полно. И лезут ещё. Я им даже почти благодарен. Прямо сейчас мне нужно чем-то отвлечься. Лучше всего, кого-то убить.

Мне казалось, что я рубился вечность. И убил сотни врагов. Вот только я уже понимал, что это моё субъективное ощущение. Если бы за мной ходила независимая комиссия то насчитала бы максимум десяток поверженных противников. А если и все движения по времени записывала, то думаю, вся моя великая битва вполне сошла бы за десятиминутную кардиотренировку. С той лишь разницей, что на кардиотренировке тебя убить не могут. Отсюда и специфический субъективный опыт.

Забавно, но вид моих врагов играл мне на руку. Вот рубить живых людей было бы куда тяжелее. А так, как только я слегка привык к виду подвижных скелетов, то они стали восприниматься почти как спортивные снаряды. Возможно, для обычного человека это и не бросалось в глаза, но я видел — они хуже живых. Было в них что-то автоматическое. С одной стороны, они довольно ловко били копьями. Но били почти всегда в три места — горло, пах, ноги. Невзирая на мою броню, которая давала хорошую защиту и для этих уязвимых мест. Люди на их месте уже бы попытались сменить тактику. Что-то придумать. Лупить по шлему, подмять толпой и прижать к земле. Хотя бы тупо не лезть на меня а накапливаться вокруг. А так мне оставалось только беречь ноги и яйца, следить за спиной и рубить не останавливаясь.

Скелеты были явно физически слабее людей и точно не были быстрее. Но у них было две сильные стороны. Первое, конечно же, абсолютное презрение к смерти. Что понятно и ожидаемо, им ведь не привыкать. А вот вторая была куда хуже. Я не заметил, чтобы они уставали.

Я очень вынослив. На своих магических допингах я на голову выше любого обычного местного крестьянина в прямом и переносном смысле. Ладно, может целый день тяпкой сопать я не смогу. А вот результативно мечом махать я умею явно на уровне местной высшей профессиональной лиги. Но даже я устал. У меня есть мышцы, они работают, вырабатывают что-то там такое, от которого внутри больно, я слабею, хочется сесть, покурить, поставить рубку на паузу, как в игре. И скелеты действуют прямо как безразличные компьютерные болванчики из игры, прут без затей. Вот только тут нет пауз. И это изматывает.

На меч как будто кто-то гантелю незаметно прицепил. Я ворочал им уже с трудом. Мои боевые доспехи весят килограмм двадцать-тридцать, но именно их, как ни странно, я не чувствую. В принципе, это минимум в два раза меньше, чем я таскал на военных сборах в своем мире. А там я был в куда худшей форме. К тому же, доспехи прилегают к телу, распределяя вес. Очень удобный, надежный экзоскелет. Мне очень нравились мои доспехи. Тем более, что я все чаще стал пропускать удары.

К счастью неизвестный мне пастух мертвецов, похоже, был занят. Или не придавал значения моей одинокой фигурке. Поэтому скелеты просто лезли в мою повозку, по паре-тройке за раз. Я понял, что пора включать режим турбо когда не смог справиться с одной партией, пока залезала вторая. Пустил по телу волну бодрящего «электричества», тело налилось пружинящей бодростью и даже взгляд как будто прояснился. Я вихрем прошелся по повозке. Пользуясь своей скоростью и силой схватил одного левой рукой за череп, погрузив пальцы в глазницы, и оторвал его от тела. Вообще-то, план был дернуть его на себя и, развернувшись, метнуть в остальных, как снаряд. Поэтому я выбрал скелета в даже на вид тяжеленной кожаной броне из множества кожаных плиток, обшитых синей бахромой с кисточками. Когда-то это была довольно дорогая штука. После того, как мой избранный для запуска вдаль меня подвел, издевательски хрустнув лопнувшими шейными позвонками, я некоторое время рубился мечом в правой руке и бил черепом в левой.

Как ни странно, но доспехи на скелетах мне реально мешали. Никак не получается нанести один хороший, точный удар. Скелеты были без щитов, и на угрозу реагировали, пытаясь уклониться или парировать мой меч своим оружием. Владели оружием они вполне сносно, меня спасала скорость и доспехи.

Пропустив несколько тычков копьями, самый запоминающийся в кольчужную юбку закрывающую пах, и пару раз приняв на кирасу и наплечники удары тесаком и боевым топориком, я развалил всех. Ладно, я смухлевал. Одного я пнул в район таза и он просто улетел «за борт». Последнего я уже просто схватил и выкинул, не обращая внимание на его попытку просунуть мне ржавый кинжал под шлем.

Я обернулся, как раз чтобы увидеть, что в повозку влезает новая партия. Я упер меч острием в доски и облокотился на него. Не столько, чтобы отдохнуть, а чтобы экономить силы. Пусть это они сделают лишние пару шагов. Я уже понял, что это игра в долгую, надо экономить силы, как нищий мелкие монетки.

Внезапно меня что-то сильно ударило в наплечник с той стороны, где должен был быть наш тыл. Я вскинул меч и повернулся. Матль со злой рожей тыкает в меня копьем. К счастью, пяткой а не острием. Рядом мой стражник с ростовым щитом. Кричат, руками машут. Приходится сделать над собой усилие, чтобы сосредоточится на их словах.

— Коровья лепешка! Чтоб тебя раздавило и повозюкало! — орал Матль.

— Сеньор! Сеньор! Сеньор Магн! — орал стражник.

Похоже, мое недоумение отразилось даже на забрале шлема.

— Отходим! — крикнули они мне одновременно. И снова замахали руками. Теперь уже я понял, что это призыв к отступлению. Я глянул по сторонам. Некоторые из повозок уже горели. Да и возле моей стоял «чухан» с факелом. Явно давно, весь пж вспотел от нетерпения. Едва поняв, что до меня докричались, «чухан» тут же сунул факел в здоровенную вязанку хвороста у колеса телеги и припустил по дороге в сторону Караэна. Пламя почти тут же стало разгораться, жадно облизывая открытую бочку с маслом, которая, как я знал, спрятана где-то внутри хвороста. Я перемахнул через борт повозки.