Лицеист (СИ) - Горъ Василий - Страница 31

— А тут обломаются по полной программе! — хохотнул я, сообразив, к чему она ведет. — Ведь я, вроде как, останусь в роду любимой прабабушки, а то, что он войдет в Императорский — дело десятое. Кстати, как я понимаю, де-юре — это награда за ваши личные заслуги перед Мирославой Михайловной, верно?

— Верно… — мрачно подтвердила целительница, собралась с мыслями и свернула не в ту степь: — Так вот, обламываться князья, их заграничные «партнеры» и рода-сателлиты страсть как не любят, поэтому с момента обнародования указа мы окажемся в состоянии необъявленной войны со всем миром. Да, каждого из вас будут подстраховывать, но за пределами этого особнячка, пятидесятого этажа «Паруса» и охотничьего домика на «Княжьем подворье» придется держать ухо востро и ни на миг не расслабляться.

Услышав словосочетание «этого особнячка», я желчно поинтересовался, что там с Натальей и заказчиками ее визита в мою спальню. Наоки и Лиджуан, не слышавшие эту историю, среагировали на мой тон и невольно подобрались, а Валентина Алексеевна нехорошо оскалилась:

— Размотали. Всю цепочку. Великий Князь Павел Вячеславович…

— … старший сын Вячеслава Георгиевича, верно? — гневно уточнил я, услышав знакомое имя.

— Он самый… — кивнула Шахова и продолжила свою мысль: — Так вот, Великий Князь Павел Вячеславович «излил душу» Якову Ива— … в смысле, личному менталисту Императора, признался в сотрудничестве с британской разведкой, вымолил жизнь в обмен на установку чрезвычайно серьезного комплекта ментальных блоков и теперь отрабатывает грехи в качестве двойного агента.

— Так, а чуть поподробнее о мотивах его поступка можно?

Валентина Алексеевна злобно оскалилась:

— Можно: он по своей собственной инициативе решил заработать малую денежку в британской валюте и предложил своему куратору твое семя. Свежее и готовое к оплодотворению. А теперь, по сути, превратился в живую куклу…

Само собой, рассказала и о судьбе исполнителей — сообщила, что все, кроме Натальи, выпотрошены и либо отправлены на каторгу, либо казнены, а горничная еще лечится все у того же Стрешнева. Я, конечно же, спросил, что с ней будет после того, как все последствия постороннего вмешательства в разум будут нейтрализованы, и получил чертовский обрадовавший ответ:

— Получит серьезную денежную компенсацию, более мощный артефакт защиты от ментальных воздействий и вернется к службе. Но не к тебе.

Я счел такое решение справедливым и переключился на прежнюю тему беседы. Задал Валентине Алексеевне несколько вопросов о «веселой жизни» с понедельника и получил исчерпывающие ответы. Посочувствовал девчонкам и себе. Вытребовал список княжеских родов, «играющих против нас», и… был вынужден прервать полет включившейся фантазии, так как услышал шелест открывающейся двери.

На ноги вскочил, еще не видя, кого там принесло. Ибо засек, что начала подниматься «прабабка». А через долю секунды онемел: в помещение величественно вплыли Ее Императорское Величество Мирослава Михайловна и… вроде как моя матушка, но… не с тем лицом и не с той фигурой, которую я видел в приемном покое!

Пока я пытался сообразить, для чего ей опять изменили внешность и зачем скорректировали проработанный план появления «любимой тетушки» в моей жизни, «гостьи» на месте не стояли. Государыня остановилась всего в паре метров от нас, недовольно посмотрела на Шахову, вне всякого сомнения, заставила себя задавить гнев и поздоровалась. А Ясное Солнышко Рарогов деловито заблокировало дверной замок, подошло к Волконской, замерло чуть позади нее, вперило в меня тяжелый взгляд военного с приличным кладбищем за спиной и одарило волчьим оскалом! Молча, ибо высочайшего соизволения открыть рот не получала. После этого Императрица-Мать поздравила Наоки и Лиджуан с вступлением в один из «самых достойных аристократических родов» России, пожелала всякого-разного, а потом уставилась мне в глаза:

— Лютобор Игоревич, до этого момента вы фактически являлись вторым лицом в роду и великолепно справлялись с взятой на себя ответственностью. Но в свете последних событий мы сочли необходимым вернуть на родину, отправить в отставку и приставить к вам вашу некогда горячо любимую тетю. Да, ее нынешняя внешность несколько отличается от той, к которой вы когда-то привыкли, но таковы правила игры, и менять их нецелесообразно. В общем, теперь вся ответственность за вас и вашу команду ляжет на плечи личности с очень серьезным боевым опытом, а вы продолжите его набирать в более щадящих условиях…

Эта подводка помогла «переписать» роль, разработанную для сценки с «неожиданным» приездом матушки в охотничий домик, но перед тем, как обрадоваться появлению родственницы, я дал волю проснувшейся паранойе:

— Светлана Евгеньевна, скажите, пожалуйста, что вы подарили мне на десятилетие?

— Во-первых, не «Евгеньевна», а «Романовна», во-вторых, не «Светлана Романовна», а «теть Свет», во-третьих, не «вы», а «ты», и, в-четвертых, на твое десятилетие я не дарила ничего, ибо в тот момент пребывала в служебной командировке. Зато могу отвесить точную копию подзатыльника, которым наградила тогда, когда ты решил разобраться, как устроена моя машина. Или напомнить, как года в четыре ты, набравшись смелости, прокрался ко мне в спальню в середине ночи, признался в любви и заявил, что женишься на мне в день обретения полного совершеннолетия!

Тут Волконская весело хохотнула, Шахова улыбнулась, но как-то очень уж горько, а Наоки с Лиджуан лукаво сверкнули глазами. Ну, а мне полегчало, ибо обе эти истории были доработаны в том самом ключе, в котором Ясное Солнышко Рарогов обычно выгораживало главного инициатора проделок в нашей компании — Славку. Ведь это он когда-то подбил меня разобрать двигатель лимузина отца, из-за чего нам с ним потом неслабо влетело. Да и в любви к матушке признался не я, а он. Но об этом событии мы, помнится, вспоминали всего один раз, а значит, этот факт не мог привлечь внимания менталиста, готовящего «подмену». В общем, «смущение» я скрыл без какого-либо внутреннего сопротивления и перешел в атаку:

— А свой ответ на это утверждение не напомнишь?

Матушка пожала плечами:

— Могу даже процитировать. Ибо мы, женщины, не забываем галантных кавалеров: «Повторишь это же самое предложение в день обретения полного совершеннолетия — выйду за тебя замуж даже в том случае, если придется развестись с законным супругом!»

После этих слов паранойя окончательно унялась, поэтому я, «сглотнув подкативший к горлу комок», криво усмехнулся:

— Теть Свет, тебя здорово не хватало. Особенно прошлой зимой, весной и в начале лета!

— Прости, мелкий, за то, что не уследила… — потемнев взглядом, мрачно буркнула она, подошла ко мне и порывисто обняла…

…Волконская терроризировала нас до четверти двенадцатого и за счет того, что говорила исключительно по делу, не растекаясь мыслью по древу, умудрилась дать безумный объем действительно нужной информации. Потом попросила народ дать ей возможность переговорить со мной в присутствии Валентины Алексеевны, Светланы Романовны, Валентины Петровны и меня, дождалась, пока мы останемся впятером, и… посмотрела на Шахову взглядом, не обещавшим ничего хорошего.

Прабабка пошла красными пятнами, вжала голову в плечи и повернулась ко мне:

— Лютобор Игоревич, приношу глубочайшие извинения за дурную шутку с первым вариантом внешности вашей матушки — я пыталась понять, где заканчивается ваша любовь…

— Валя, хватит врать!!! — рявкнула Императрица,

и целительница сдалась:

— Я позавидовала. Тому, что вы любили даже кусок обожженной плоти, навещали при любой возможности, хотя спали по три-четыре часа в сутки и катастрофически не высыпались, смотрели с воистину безумной нежностью и были готовы носить мать на руках и здоровой, и увечной. Увы, меня так никто никогда не любил, вот я и задурила, решив посмотреть, как вы отнесетесь к формам, способным свести с ума любого подростка…