Маугли из Москвы (СИ) - Цой Юрий - Страница 7

— Вот тут начинается большое логово людей, — сказала мама.

— Здесь⁈ — оглядываю такую же, как и везде стену зеленых джунглей.

— Да вот же! Видишь камни? — отодвигает ветку, за которой пряталась древняя кладка из крупных каменных блоков. — Пошли смотреть!

Ну, мы и пошли! Вернее, поползли по завалам крупных камней, переплетенных проросшими корнями деревьев и кустарников. Через примерно полчаса понимаю, что найти в этом месиве камня и джунглей что-то от прежних жителей нереально.

— Кажется, мы поздновато сюда пришли, — сказал с грустью, сидя на грубо обработанном камне. — Ничего целого не осталось.

— Да. Я и не знала, как тут все разрушилось и заросло. Мы сюда обычно не заходим. Охотится тут негде, да и проблем здесь тоже нет. Так что, не повезло тебе!

Грустно потопали обратно по джунглям, и я в раздражении пулял пси атаками на каждый шум или в увиденное животное. В итоге долбанул в очередной раз по кустам и нам пришлось, поджав хвосты, удирать от рассерженной мамаши толстонога, которая наставив свои короткие рожки, ломанулась в нашу сторону защищая своего напуганного малыша. Так как размер ее мало уступал нашей маме, а вес был значительно больше, то за нами получилась целая просека снесенной под корень растительности, закончившаяся большим поваленным деревом. Рассерженная мамаша помотала своей большой головой и поспешила назад к своему мычащему в испуге теленку.

— Ты мухорыл пархатый! Совсем голова не работает⁈ Ты кем себя возомнил⁈ — Прошлась по моим мозгам мама. От ее могучей пси оплеухи голова пошла кругом, а из носа закапала кровь. Пристыженно извинился и забрался на спину Рыси, собирая разбежавшиеся в пространстве мысли. Сильна наша мамочка!

Когда пошли знакомые места, родительница оставила нас и исчезла по своим делам. Видимо мы уже считаемся достаточно самостоятельными и ее контроль за нами сильно ослаб.

— Что будем делать? — спросила Рыся, присев в вопросительной позе.

— Мне надо искупаться. Смотри какой я грязный!

— Бедненький! И язык у тебя неправильный и шерсти нет. Только на голове и между ног. Ха-ха!

— Зато у тебя только на носу ее нет. Вези меня к реке!

— Я тебе что, мамочка⁈ Иди пешком!

— Ну, Рысечка! Ты такая сильная и большая! — Я почесал мою «сестрицу» за ушами и забрался на спину растаявшей от лести и ласки моей подружки.

— Вот же захребетник! Чеши теперь меня всю дорогу!

Так закончился наш поход за железным когтем и дни опять потянулись за днями, счет которым я давно потерял. Мы с Рысей охотились, играли и шалили, гоняясь за местными обитателями и наводя шороху в своих окрестностях. Я вконец истрепал свои шерстяные трусы и перешел на травяную юбочку, которую можно было сделать достаточно быстро и так же быстро потерять, продираясь через колючий кустарник. Моя кожа от такой жизни задубела, загорела, а на руках и подошвах ног покрылась плотными мозолями. Я теперь не хуже обезьян мог прыгать по деревьям, удивляясь своей силе, которую никак не могли выдать мускулы земного человека. Постепенно растения открылись мне, и я теперь могу по одному только запаху определить можно его есть или нет. Мой мозг не только мог выдавать и собирать пси образы, но и напрямую давать команды маленьким смешным зверькам, обитавшим рядом с нашим логовом и пользовавшихся нашей защитой. Я и Рыся выбирали себе по юниту, и мы соревновались в том, кто лучше может управлять мохнатой игрушкой. Потом мы кормили до отвала наших «биороботов» фруктами и отпускали к сородичам, которые собирались вокруг, болея за своих «спортсменов». Видимо им тоже нравилось такое обращение, и они по вечерам выстраивались перед нашим логовом в ожидании, когда мы решим развлечься, смешно угукая и общаясь между собой на своем тарабарском языке.

Время для меня потеряло значение, погода тоже не могла мне подсказать смены времен года, радуя своей однообразностью. Дожди шли как по расписанию, питая растения и речки, а температура почти никогда не меняла свои значения. Только Рыся увеличиваясь в размерах, свидетельствовала о прошедшем времени. Вскоре ее интересы распространились не только на меня и на наши игры, а и на своих соплеменников противоположного пола. Я все чаще оставался один и от скуки занимался плетением всяких поделок из травы, листьев и кусочков коры. Я сделал циновки, корзинки и разные сумочки, достигнув в этом ремесле неплохих результатов. Мои друзья-мохнатики активно пытались перенять мои умения, с помощью коротких мохнатых пальчиков делая смешные поделки и используя их в быту. Я с ними легко мог общаться в одностороннем порядке и занял среди них место негласного вожака. Под моим руководством они стали строить небольшие домики и пристрастились ловить рыбу с помощью деревянных копий и ловушек из плетеных корзин.

Дни таким образом сменялись точно такими же днями, пока наконец я не решил, что пора мне познакомиться с местными аборигенами, ходящими на двух ногах. А то моя подруга окончательно забыла про меня, решая свою нелегкую задачу выбора спутника жизни. Найду, понаблюдаю и решу — как быть дальше! Поставив перед собой задачу, не долго думая, отправился в поход. Закинув плетеную котомку через плечо и повесив на пояс свой костяной кинжал, двинулся на край джунглей в сторону, которую показывала мама, рассказывая о моих сородичах. Целый день передвигался через джунгли, постоянно сканируя пространство и испуская вокруг себя легкую волну угрозы, такую же какую выпускала наша мама, когда пугала окружающих. Я самый страшный хищник! Ха-ха! Заночевал на раскидистом дереве, поев вяленого мяса и свежих фруктов, сорванных по пути. Ночью меня попыталась съесть какая-то ящерица, но получив ментальную оплеуху, повисла на своем длинном языке, обвившем меня вместе с суком, на котором я спал. Перепилил костяным кинжалом резиновый язык и желаю всего хорошего упавшему вниз наглецу. Пусть новый язык отращивает! Я тут главный!

Утром, двинул дальше, двигаясь как рыба в зеленом море. Мое тело само скользило через казалось непроходимую чащу, сразу определяя за какой веткой есть свободный проход. Мой сонар мониторил окружающее пространство, легко определяя появившуюся угрозу, которую я либо обходил, либо прогонял со своего пути. Второй вечер встретил на берегу небольшого озерца, образовавшегося от запрудившейся речки. Легко поймал пару симпатичных рыбок, просто оглушив их менталом, заставив замереть в прозрачной воде и медленно перевернуться к верху брюхом, обеспечив мне вкусный ужин. Хе-хе! Я круче всех киношных робинзонов! Разжег костер и, разлегшись на подстилке из веток, принялся с нетерпением смотреть на истекающую соком рыбу, жарившуюся над тлеющими углями. Насекомые рассерженно гудят в метре от меня, пугаясь моего ментального поля, которое не давала вкусить голодным кровососам моей инопланетной крови. Этому я научился в первую очередь, когда смог хоть немного управлять своей открывшейся способностью. А до этого просто не мог ни на шаг отойти от мамы или Рыси, чтобы на меня не набросились с целью покусать вкусную зверушку. Рыба зарумянилась, и я с наслаждением поел жирного мясца речного обитателя, жалея об отсутствии соли. Поев, погрузился в прострацию, смотря в тлеющие угли и прислушиваясь к довольному желудку. Именно в этот благостный момент, мое сознание отправилось во тьму от оглушающего удара по голове, в которой промелькнула последняя мысль, что я лох…

Очередное возвращение к действительности оказалось не очень приятным, точнее совсем не приятным, подарив кучу болезненных ощущений в затекшем теле и непрерывный гул и боль в моей голове. Я был зафиксирован на крупе какого-то большого животного, покачиваясь в такт движению и добавляя «приятных» ощущений моему организму, отчего я тут же освободил свой желудок от остатков пищи. Голова кружилась как на карусели, тупая ноющая боль поселилась на затылке, пульсируя застоявшейся кровью в огромной гематоме. Кажется, я выбрался к людям! Ха-ха! Сознание опять покинуло меня, не выдержав даже такой небольшой активности.