Повешенный. Том II (СИ) - Вязовский Алексей - Страница 40

— Это точно… — согласился я, обдумывая в голове, как еще можно использовать такое чудо — Значит, все помалкиваем и никому об этом не рассказываем, даже слугам. Девочки, вы поняли?

Не уверен, что до дочек пока дошло, почему это надо держать в секрете, но они кивнули с самым серьезным выражением лиц. Ну, ничего… потом подберу аргументы и объясню им более доходчиво. Но перспективы такой дар жены открывает ошеломительные…!

— Александр Иванович! — делает жалостливое лицо Лена — Могу я попросить вас об одном одолжении? Обращайтесь, пожалуйста, ко мне по имени и на «ты»! Ну, не чужая я вам теперь, правда?

Дядюшка собирается ответить снохе, но тут в доме происходит что-то невообразимое! Раздаются испуганные крики, и в одном из окон второго этажа с оглушительным грохотом наружу вышибает оконную раму. Осколки стекла со звоном разлетааются по чисто выметенному двору…

Амвросий в третий раз перечитывал один и тот же текст древнего трактата, написанный мудреным готическим шрифтом, и никак не мог сосредоточиться. Смысл изложенного в нем ритуала по переносу души, ускользал от него. Вроде бы понятны старинные слова, знакомы латинские названия растений и минералов, входящих в состав зелья, но вот сама логика ритуала… Такое ощущение, что из текста выпали целые абзацы. Или же они были кем-то намеренно изъяты с целью воспрепятствовать повторению ритуала. Жестокая насмешка — отдать немыслимые деньги за древнюю редкость, ждать ее почти год, и оказаться в ситуации, когда видит око, да зуб неймет.

Инквизитор отложил в сторону манускрипт. Бессмысленно мучить себя. Лучшее, что можно сейчас сделать — это немного отступить. И дать своему мозгу самому проделать сложную работу по осмыслению прочитанного. Главное, что Амвросий точно знал: такие запретные ритуалы проводились в Европе. И не единожды. Он даже знал имя одной известной персоны, которая подверглась подобному ритуалу. Причем, не так уж и давно — всего-то сто с небольшим лет назад, в самом конце XVII века. Беспокоило колдуна совсем другое…

Уже несколько дней его снедала странная, безотчетная тревога. Внутреннее беспокойство, поселившееся в душе, не давало вздохнуть полной грудью и туманило сознание. Интуиция кричала, что вокруг сжимается невидимое кольцо, а обострившееся чутье, сродни звериному, требовало от колдуна немедленно покинуть опасный Петрополь. Слуга Зосима сказал, что пару раз видел у дома подозрительных людей, которые явно что-то вынюхивали. Больше они, правда, не появлялись, но тревога с тех пор не отпускала Амвросия. Инквизитор пытался понять, кто открыл на него охоту, но пока терялся в догадках.

Николай? По прощальному взгляду императора, Амвросий понял: тот догадался, что отныне повязан с колдуном, и звезда с частицей его дара — залог безопасности инквизитора. Трогать его не стоит. Но Амвросий также знал о крайне жестоком и мстительном характере нового царя. Николай мог, не считаясь с последствиями, приказать людям Бенкендорфа убить его. Мог. Но до коронации он вряд ли решится на такой шаг. Значит, это не люди царя. Тогда кто?

Неужели сторонники Алексея Романова узнали про ритуал и решили отомстить за его смерть? Вчера вечером его словно обожгло чужой светлой силой! Такой обладают святые старцы из северных скитов и некоторые иерархи Церкви, но откуда им взяться в Петрополе? Если только кого-то из них по делам в Синод вызвали, и церковник случайно проходил мимо? А что если…

Решив проверить невероятную догадку, колдун бросился к тайнику, где хранил все запретное. Достал небольшой ларец и принялся перебирать черные звезды, лежащие в отдельных ячейках. Звезда с даром Николая для задуманного дела не годилась, нужна была частица дара кого-то из настоящих Романовых. У Амвросия было две таких звезды — с даром покойного царя Александра I и с даром великого князя Константина, оба они в разное время обращались к нему за помощью, и оба ее получили. Подумав, Амвросий отложил звезду Константина, она могла еще пригодиться. А вот тусклая звезда покойного императора скоро сама прахом рассыплется. Ее и стоит потратить на ритуал поиска живых Романовых.

Сделав необходимые приготовления, колдун начал читать заклинание. Через минуту от звезды, лежащей на географической карте, в стороны разошлись целых три луча. И Амвросий пораженно уставился на них, пытаясь понять, как такое возможно? Один луч четко указывал на юго-запад — там в Варшаве находился великий князь Константин. Второй уткнулся в немецкий Веймар, где жила сестра царя — великая княжна Мария Павловна, вышедшая замуж за наследника местного герцога. Третий, самый яркий луч, которого и быть уже не должно, затерялся в лесах Вологодчины. Из чего следовало, что Алексей Романов до сих пор жив. Поскольку остальные трое детей императрицы, включая Николая, рождены были от кого угодно, но только не от Павла I. Ритуал это подтвердил со всей ясностью.

Итак, носитель самой сильной крови императорского рода Романовых выжил, и проклятие его не убило… Вот что значит сильная романовская кровь, не испорченная браками с гнилой европейской аристократией! Но что теперь делать Амвросию? Сообщить Николаю? А дальше что? Царь будет в ярости, и первым делом уберет сообщника за промах. Пустит по его следу не только всех одаренных жандармов, но заодно и всю инквизицию. И куда тогда бежать? За Урал, чтобы всю оставшуюся жизнь скрываться в сибирской тайге? Нет, это не выход.

Нужно исчезнуть, схорониться в одном из надежных мест и разобраться со старинным манускриптом. Если понять как работает ритуал переноса души, остальное будет уже неважно, ведь он сулит колдуну настоящее бессмертие. Можно будет раз за разом переносить свое сознание в новое тело, и никто его никогда не найдет. Значит, Николай должен и дальше оставаться в неведении. Пусть разбирается сам с истинным Романовым!

— Зосим — позвал Амвросий слугу — рано утром мы уезжаем. Возьми самое необходимое и собери нам еды в дорогу. Поклажи должно быть немного, поедем налегке…

— Петр Васильевич, Ваше Сиятельство, нельзя больше ждать! — с жаром убеждал князя Лопухина молодой белокурый монах с юношеским пушком над губой — Уйдет колдун, у него же чутье, как у зверя лесного.

— Серафим, не справитесь вы с ним! — покачал головой князь — Архимандрит Нектарий велел дождаться старца Антония, и без него в этот улей не лезть.

— Упустим, как пить дать упустим! Где потом его искать будем?

— Да, с чего ты решил, что он вообще собирается бежать⁈ Мои люди говорят, что слуга колдуна ведет себя спокойно, вчера вон, дров полный воз закупил. Разве люди дровами запасаются, если решили в бега податься?

— Так-то оно так, но сердце у меня не на месте…

— Успокойся, Серафим. Мои люди за ним присматривают, и мимо них мышь не проскочит…!

…Но когда следующим вечером небольшой отряд, состоящий из монахов и людей князя ворвался в дом колдуна, там уже никого не было. И оставалось только догадываться, как двое мужчин прошли мимо опытных воинов, не спускавших глаз с переулка, из которого нет другого выхода.

— Упустили… расстроенно выдохнул Серафим, оглядывая скромное жилище, где еще недавно обитал колдун. Вон, на столе даже недопитый стакан с чаем стоит и блюдце с одиноким куском хлеба.

— Никуда он от нас не денется — успокоил юношу седой старик в рясе из грубого полотна — все равно найдем!

— Да, где ж теперь его сыщешь… — махнул рукой монашек и потянулся к книге, лежащей на столе

— Не трогай! — крикнул старик. Но опоздал.

Прямо на глазах из книги вырвалось облако черной пыли и осело на Серафима. За пару секунд все было кончено…

…Мы с Бекетовым выскакиваем из беседки, услышав испуганные крики, доносящиеся со второго этажа особняка, но причину произошедшего и его последствия, находясь во дворе, понять невозможно. Приказав женщинам оставаться на месте, направляемся в дом. Из прихожей попадаем в просторный холл, из него по широкой лестнице поднимаемся на второй этаж. Нам на встречу бегут перепуганные слуги и гости, все стремятся покинуть комнаты и спуститься на всякий случай вниз.