Сойкина Ворона (СИ) - Чередий Галина - Страница 48

– Да с чего ты взял?

– Ну все же в курсе, что они с Вороновой… того… договорились полюбовно.

– Так и есть. Никитин сказал – у них все по серьезке типа, – я узнала голос Кирилла Сычева, одного из оперативников.

– А с Мироновой тогда что? Типа, гульнул пока Воронова на задании? – мне словно в грудь саданули, и я не смогла сделать новый шаг, застыв на месте.

– Миронова всем же сразу сказала – у нее парень есть, муж даже гражданский.

– А чего же они с Сойкой тогда вчера тут в зале обжимались часов в девять вечера? Я сам видел. Случайно, конечно. И уехали они потом вдвоем на его тачке.

– Да мало ли что… Ярмилов, тебе какое дело до этого всего? Пусть сами разбираются. И знаю я твое случайно!

– Да я же не в смысле осуждать кого… Просто знать, Сойка так, на раз-два с Мироновой или Воронова теперь типа свободная. Я бы тогда сейчас метнулся, пока она еще в офисе и…

Дослушивать я не стала. Сорвалась с места и понеслась вверх по лестнице, не видя и не слыша ничего вокруг. Такси никак не ловилось, но наконец остановился какой-то болтливый частник. Купюру сунула ему, не глядя, и сдачи ждать и не подумала – уже влетела в подъезд и вверх пропуская две-три ступеньки. У своей двери замерла и несколько минут восстанавливала отчего-то бешеное дыхание и моргала, разгоняя багровую пелену перед глазами. От грохота в ушах и тянущего чувства за ребрами избавится так и не удалось, так что решилась. Открыла общую дверь, сама не понимая почему, крадучись пошла по коридору и остановилась перед комнатой Сойкина, уставившись на теплые женские сапоги перед порогом. За закрытой дверью возились и шуршали. Я подняла свои руки, уставившись на судорожно сжатые кулаки, медленно-медленно, через силу и боль разжала их и отступила. Я не знаю, что с этим делать. Не знаю. Чувствуя себя еле живой, опять сбитой бродячей собакой, ползущей издыхать по обочине чужих жизней, я пошла в свою комнату.

Сойка

Само собой, я сделал настойчивую попытку пролезть во вторую летучую группу, которой предстояло осуществлять подстраховку объекта моей Женьки и Машки Кунц. Ну, а как нет-то? Ясное дело, я себя не возомнил лучшим из лучших в профессиональном смысле, но одно дело добросовестно исполнять свои служебные обязанности, а совсем-совсем другое – бдеть над безопасностью своего. Но Корнилов мне отказал сходу и категорично, а когда я сунулся позвонить с тем же самым к Андрею Федоровичу, тот и вовсе пообещал мне по шее накостылять, если вдруг решу самодеятельностью позаниматься. Доверять нужно своим коллегам, как и они тебе – вот и весь ответ. И звонить дергать тоже запрет выкатил. Боев – мировой дядька, но бесить его, в нагляк нарушая прямые запреты – чревато.

Так что, к моменту, когда Воронова моя позвонила сообщить, что мне куковать одному целую неделю, я уже успел чуток приуныть от этой перспективы. Конечно, всегда есть чем себя занять, но все же, чуток распробовав каково это – проводить круглые сутки с женщиной, от которой тебя прет как торчка распоследнего постоянно, вдруг оказаться без дозы аж на семь дней – очень жестко. Я ни словом не сбрехал, сказав, что готов сесть и поскулить на дверь. Но при ближайшем рассмотрении решил не скулить, а починить основательно, как и обещал.

Все дни после праздника Женька мне запрещала и думать о покрасочных работах, типа и так у меня кашель. Но теперь ее не было, так что я без деспотичного женского лечебного давления быстренько и окно законопатил, зашпаклевал, покрасил и дверь. Все равно же вонять будет, так лучше разом. Открыл форточки во всех комнатах, кроме Женькиной с аквариумом (под ее дверь и в щели наоборот натолкал ветоши, чтобы испарения рыбам не повредили) и свалил из квартиры, созвонившись с Никитиным. Ему Воронова адрес дала одного из этих самых рыбофилов. Мы с ним пересеклись в кафешке, тяпнули немного за прошедшие и будущие праздники, а потом я заставил его мне описать и даже нарисовать как там у этого мужика все устроено. Сандро же постановил, что проще один раз увидеть, чем сто раз услышать, и вообще он желает еще там какую-то загадочную красную меченосиху у того мужика купить, за сим мы поперлись на трамвае, за руль-то мне уже было никак.

Мужик звался Валера и оказался именно из той категории, о которой мне рассказывала Женька – то бишь энтузиаст на всю голову. Я ему взял и честно рассказал, что моя девушка тоже того… помешана на почве аквариумистики, а я на ней, и жуть как хочу выпендриться так, чтобы прямо ах – то бишь забабахать ей целую комнату с аквариумами, как тут у него. Вот пусть моя Ворона лучше дома сидит и рыбок разводит, чем вот так, как сейчас – черте где и, вероятно, в любой момент должна собой кого-то прикрыть. И нет, я не сексист и в нее верю, она молодец, и все такое. Я внезапно в себя не верю, в смысле что смогу сохранить вменяемость, если с ней что-то… Хоть что-то…! Сука, даже тень мысли допускаю и пугаюсь себя…

Короче, Валера был не каким-то жлобом, бздящим будущей конкуренции, а, наоборот, радеющим за то, чтобы их аквариумистского племени прибыло, и не только показал все и дал замеры снять, но и понарассказал мне кучу всяких тонкостей и фишек по поводу устройства массовой фильтрации и этой их загадочной аэрации воды и дал мне контакты своего стекольщика. Заказать ему аквариумы выходило в три раза дешевле, чем покупать в магазинах, да и не продавали в них конкретно те, что идеальны для разведения профессионального. На прощанье (прощались раз пятнадцать, потому как вырваться от желающего делиться накопленным опытом Валеры оказалось очень непросто) Никитину он всучил желанную меченосиху, оказавшуюся какой-то красной мелочью, задаром.

– Фу-у-ух! – с облегчением я выдохнул на улице.

Одно дело всю эту аквариумистскую байду слушать голосом своей любимой женщины, и абсолютно другое – от чужого на всю голову помешанного дядьки. То есть я Валере благодарен, сильно прямо, но башка стала размером с колокольню.

– Михась, а ты прям всерьез с этой рыборазводней для Вороновой? – спросил у меня Сандро на обратной дороге, с зоофильской нежностью поглядывая себе под полу куртки, где он прятал плотный пакет с рыбо-девкой.

– А то! Теперь первым номером надо найти сварщика, что мне стеллажи сварганит по меркам, а потом стекольщику звонить.

– Так у нас же Пашка Валиев сварщик.

– Серьезно?

– Ага, он же техникум по этой специальности кончал и даже пару лет работал. И аппарат у него собственный есть, он шабашит иногда сваркой, когда не на смене.

– Точно! – вспомнил я. – Это же он нам решетки на новой парковке офисной варил! Сандро, ты гений!

– Давай звони. Я, если что, на подхвате помочь. Интересно же.

Через четыре дня у нас уже было готово шесть трехярусных стеллажей, как раз установить вдоль обеих стен сплошь. Комнату мы из пустующих с Никитиным выбрали смежную с санузлом, разумно рассудив, что так меньше проблем с перетаскиванием воды будет. Остатки барахла тамошнего отволокли в другие, сделали четыре новые розетки, заменили две старые, освежили стены и потолки. Осталось дождаться отмашки от мастера по стеклу, что можно забирать партию уже досохших аквариумов.

Два дня были заняты с утра до ночи, только рухнуть и уснуть, на третий вечер я поехал сдаться и показаться живым и почти здоровым маме, как раз и телек из своей комнаты прихватил, а вот к вечеру четвертого дня делать было нечего, да и нудить за ребрами стало пипец как. Мне не хватало моей Вороны, не хватало до такой степени, что мышцы подергивало прямо от импульсивного желания обнимать ее и тискать. Снова актуальным показалось присесть под дверь и повыть чуток, себя жалеючи, но я выбрал альтернативу – вечернюю тренировку в офисном спортзале. К тому же, Боев мне звонить летучей группе и вызнавать запретил? Запретил. Но группы, меняясь, прибывали для отчета в офис, а уши греть или там новости по-приятельски собрать запрета не поступало. А что не запрещено впрямую, то как бы разрешено, так? Так!