Старушка-молодушка и новогоднее чудо(вище) (СИ) - Жнец Анна - Страница 34

Было время, когда Лунет ненавидела графа? Злилась на него? За что? Почему?

Бесчисленные вопросы атаковали меня, как коршуны.

— Так что там, под маской?

Когда волшебница не хотела отвечать, то притворялась, что меня не слышит. Вот как сейчас.

Ладно, зайдем с другого бока.

— А оборотней в вашем мире много?

— Разумеется, нет.

Мой вопрос словно даже оскорбил птичку. Она нахохлилась и стала похожа на пернатый шарик.

— Мы особенные, — с гордостью, глядя на меня сверху вниз, заявила Лунет. — Нас ценят. Только в избранных семьях рождаются дети с даром, и это всегда радость, благословение, честь. Если бы поцелованных Актум было много, то о них бы знали в большом мире.

— А так не знают? — любопытствовала я.

В какое же удивительное место я попала! Магия, настоящие темные проклятия, а теперь еще и оборотни! Сказка. Волшебная, но порой и жутковатая.

— Не знают.

— Но как можно спрятать от глаз целого дракона?

— Можно, если ты волшебник.

Опять она говорила загадками, но все-таки говорила, не молчала, не притворялась глухой, кое-как поддерживала беседу, и я рискнула задать ей самый главный вопрос. Вопрос, который тревожил меня особенно.

— Как снять с графа проклятие?

Почти на сто процентов я была уверена, что мне не ответят, как не ответили и в прошлый раз, когда я спросила об этом, однако, к моему удивлению, Лунет дернула хвостом и сказала:

— Он должен полюбить. Искренне. Всем сердцем. Лишь тогда колдовские чары развеются.

После обеда, оставив Люсиль за главную, я отправилась в город за кое-какой домашней утварью. Старая пришла в негодность. Я решила ее заменить, заодно проветриться.

Во второй половине дня на улице стало еще теплее. Ненадолго выглянуло солнце, но тут же спряталось за рваной пеленой тумана. Дороги размыло. Несколько раз наш экипаж едва не увяз в грязи — в каше из воды и мокрого снега.

Карету потряхивало сильнее обычного. От постоянного укачивания меня начало клонить в сон, как вдруг мистер Олиф резко натянул поводья. Заржали лошади. Повозка дернулась. Я едва не соскользнула с дивана.

Чьи-то тяжелые сапоги хлюпали к нашему экипажу по зимней слякоти.

Разбойники? Увидели богатую карету и выскочили из леса, рассчитывая поживиться?

Не успела я испугаться, как за окном, почти прижавшись носом к стеклу, возникло усатое лицо. На господине был черный форменный камзол и берет городского стражника.

Не разбойник. Уже хорошо.

Но что происходит? Почему нас остановили?

Словно сквозь вату, забившую уши, до меня доносился голос моего кучера: он что-то говорил незнакомцу, но при всем желании не получалось разобрать ни слова.

Усатый заглянул через окно в кузов, проверяя, сколько людей едет в экипаже, затем дернул на себя дверцу кареты.

— В чем дело? — я хотела, чтобы мой голос звучал твердо, но он предательски хрипел. Под ложечкой засосало от дурного предчувствия.

— Вы направляетесь из замка Блэквуд, леди? — стражник был вежлив, но его взгляд присосался ко мне пиявкой.

— Да-а…

Возможно, надо было солгать. Я не знала. Растерялась.

— В таком случае прошу проехать с нами.

Рука в черной кожаной перчатке клешней сомкнулась на моем локте. С пугающей настойчивостью меня потянули наружу из кареты.

— Что происходит? Что вы себе позволяете!

— Что вы хотите от моей госпожи? — сквозь грохот крови в висках ко мне прорвался голос мистера Олифа.

Мои ноги в сапожках по щиколотку погрузились в кашу из размокшего снега. Стражник крепко держал меня за руку, и я ощущала себя зверьком, попавшим в капкан.

— Мне что-нибудь объяснят?

Усатый был не один. На повороте, загораживая дорогу, стояла черная повозка, запряженная парой лошадей вороной масти. Дверца повозки была открыта, и в кабине угадывался мужской силуэт. На козлах сидел кучер, тоже в форме городского стражника.

«Нас ждали! Нас караулили!» — пронеслась паническая мысль.

Я дернулась к своему возничему, взглядом умоляя о помощи, но, как и тогда на аллее, ведущей в Менморт, мистер Олиф трусливо отвел глаза. Его руки судорожно сжали поводья, скулы покраснели. Сгорбившись, он смотрел на крупы взволнованных лошадей.

— Вы должны пройти с нами, — особо не церемонясь, усатый волок меня к мрачной повозке, похожей на катафалк.

Под ногами чавкала земля, смешанная со снегом. Подол юбки намок и испачкался в грязи. Я поняла, что сопротивляться бесполезно. Стражник, сидящий в экипаже, вышел, чтобы помочь товарищу. По крайней мере, я думала так, пока он двигался нам навстречу. Но вот незнакомец в черном поравнялся с нами и прошел мимо.

Он прошел мимо! Куда это он?

Выкрутив голову, я увидела, как стражник залез в мою карету и, прежде чем захлопнуть дверцу, что-то приказал мистеру Олифу. Тот, не смея перечить, развернул повозку обратно, в сторону Блэквуда.

Они едут в замок? Почему? Зачем? Что им там надо?

Я снова задергалась, пытаясь вырвать руку из клешни усатого мужика в форме, но тот вцепился в меня мертвой хваткой.

— Тихо, леди, успокойтесь.

— Как я могу успокоиться, если вы ничего мне не говорите? Это похоже на похищение. Зачем ваш напарник забрал мою карету?

— Скоро все узнаете.

Меня силой запихнули в экипаж. Взгляд скользнул по черной деревянной скамейке. Пока усатый следом за мной забирался в кузов, я бросилась к противоположной дверце, но та оказалась заперта.

Ловушка!

— Да не трепыхайтесь вы, — стражник грузно рухнул на сиденье. Высокий, мощный, он занял собой большую часть салона. Меня зажало между его плечом и стенкой. Потянувшись, мужчина завесил окно с моей стороны черной шторой.

— Пожалуйста, скажите! Скажите, что вам от меня надо?

Повозка тронулась. Горло сдавило от ощущения собственной беспомощности.

— С вами хочет поговорить один человек.

— Какой человек? О чем поговорить?

Пульс грохотал в висках. От шума крови едва не лопались барабанные перепонки. Я чувствовала себя как в затянутом до предела корсете, сдавившем ребра, но никакого корсета на мне не было.

Стражник смотрел прямо перед собой и больше не отвечал на мои вопросы. Дорога тянулась бесконечно. Скамейка подо мной была жесткая, не чета мягкому диванчику в карете графа. От этого я еще сильнее ощущала зыбкость своего положения.

Куда мы едем? К кому?

Лес в окне рядом с мужиком сменился городским пейзажем. Стройной шеренгой потянулись вдоль обочины серые двух- и трехэтажные дома. В какой-то момент я заметила, что движение замедлилось. Кучер начал тормозить. Наконец мы остановились напротив самого высокого здания на этой угрюмой улице. Массивные двойные двери прятались в глубине портика с четырьмя квадратными колоннами.

— Где мы?

— У Дома правосудия.

— Это что… — в горле пересохло. — Арест?

Стражник распахнул дверь и выбрался из экипажа наружу.

— Нет. Пока только допрос.

Я больше не сопротивлялась. Длинными безлюдными коридорами меня проводили в комнату три на четыре метра. Рабочий кабинет. Первым в глаза бросилось окно, закрытое решеткой, — клеткой из толстых железных прутьев. Оно выходило в проулок и упиралось в глухую кирпичную стену.

Возле окна, спиной ко мне, стоял мужчина в черном мундире прокурора. Его плечи украшали широкие погоны с золотистой бахромой, рукава — нарядные манжеты с красным и золотистым шитьем, воротник — богатая вышивка.

Когда я вошла в комнату, мужчина не обернулся — лишь небрежным жестом предложил занять неудобный стул напротив стола. Тогда-то, оглядевшись, я заметила в помещении еще одного человека. Он выбрал самый темный угол и явно старался не привлекать внимания. Голова опущена, руки скрещены на груди, неподвижность, достойная ледяной скульптуры.

Мистер Годар!

При виде старого знакомого я испытала облегчение, но это облегчение испарилось, стоило заметить, что бородач упорно избегает моего взгляда.