Стажировка вне закона - Мамаева Надежда - Страница 3

Чуть откинула голову, чтобы взглянуть наглецу в глаза. И увидела в них насмешку, которая, впрочем, тут же начала сменяться легким удивлением. Та-а-а-к, похоже, кто-то неправильно понял меня, приняв возмущение за томный вздох, а испуг, заставивший сердце стучать быстрее, за желание.

«Неужели я вам не нравлюсь?» – без слов, насмешливо вопрошал взгляд дивного.

«Да», – с вызовом отвечала я, чуть прищурившись.

«Ничего страшного, я прощаю вам этот недостаток вкуса», – и ирония, что затаилась в глубине синих глаз.

«Хорошо. Вы дали мне это прощение. И что мне с ним теперь прикажете делать?» – не осталась в долгу я.

Это был самый странный из диалогов, которые со мной случались. В нем не было ни единого звука, но гораздо больше смысла, чем в иных длинных речах.

– Я думаю, вам стоит отойти, – холодно произнесла я, разрывая эту странную, напряженно звенящую тишину.

Губы фэйри исказила скорее не улыбка, а лишь легкий намек на нее, мужская рука скользнула по моему бедру, и господин Заноза сделал шаг назад.

На миг кольнуло странное ощущение. Почти забытое. На грани сознания. Что-то было не так, но… Я не успела толком сосредоточиться. Мне просто не позволили.

– Ваши глаза благодарили лучше, чем губы – с сарказмом заметил дивный.

– Я слышала, что вам, фэйри, опасно говорить слова признательности. Вы склонны оборачивать их в долги, – словно невзначай заметила я, тем намекнув, что Заноза не дождется от меня «спасибо». – К тому же вмешаться в наш разговор с этими милыми ребятами – это ваша инициатива.

– Лорд Эрнилор Стиллварэль из дома Кровавого Вереска, – подсказал Заноза, хотя я его и не просила называть свое имя.

И пусть внешне я не выказала никаких эмоций, но внутри меня все чесалось и зудело от желания как минимум проклясть этого гада. Потому как запомнить услышанное я запомнила, но выговорить с первого раза – это та еще задачка, при выполнении которой я могу позабавить фэйри своими тщетными попытками. Потому я решила поступить проще. И сократить.

– Значит, лорд Нил, – произнесла я, и от такой фамильярности у сидхе чуть дернулось ухо. И чтобы сгладить резкость, вынужденно представилась сама: – Ринли Бризроу из дома Чужих Стен. Можно просто Рин.

А что? Не одному же ему козырять пафосными названиями домов. У меня, между прочим, тоже свой был. Правда, им оказался приют, куда я попала в пятнадцать лет. Но обозвать это место тоже можно по-разному.

А до этого времени мы с мамой больше времени проводили в дороге, чем обживались на новом месте. Такая уж у Мэйори Бризроу была… кхм, работа, требовавшая перемен. Она же талант и призвание. Мама была невероятно сильным магом, гением, а еще она любила меня как могла и всегда старалась дать лучшее.

Тоска нахлынула внезапно. Разбередила давно уснувшие, подернувшиеся пеплом воспоминания. И в этом наверняка была доля вины фэйри, демон голода Мрот его дери! Флер дивных мог вывернуть все чувства наизнанку. Стереть границу реальности и фантазий, заморочить так, что и дракон не разберет, где у него хвост, а где крылья.

С усилием я заставила себя улыбнуться, запрятав непрошеные чувства поглубже, и посмотрела на Занозу. Он явно собрался о чем-то спросить. Но раздавшийся вой сирен опередил его.

Законники примчались быстро. Я бы даже сказала, вопиюще быстро. Разговаривал с ними Заноза. И то, с каким почтением беседовали с фэйри законники, о многом говорило. Хотя… мне почудился легкий, едва уловимый флер дивного, направленный в сторону двуликих. Интересно, насколько оборотни подвержены влиянию сидхэ. Что-то подсказывало – весьма.

Грабителей уже арестовали и погрузили в фургон, когда один из офицеров обратился ко мне. Хотя я уже начала было надеяться, что обо мне случайно забудут.

– Так это на вас напали, госпожа… – законник замолчал, ожидая, пока я представлюсь.

– Ринли, – обреченно отозвалась я и, понимая, что, как ни оттягивай этот момент, он все равно настанет, добавила: – Бризроу.

Офицер дернул носом так, как это умеют делать только оборотни, вскинул на меня взгляд, который до этого был прикован к блокноту, что законник держал в руке, готовясь записать показания. И я, опережая уточняющие вопросы, подтвердила:

– Да, дочь той самой Бризроу.

Когда криминальные таланты твоей матери известны не только в Ринкоре, но и в Схине, такие вопросы задают часто. Наследие, от которого мне, кажется, никогда не избавиться. Мама была гениальным артефактором. Могла играючи взломать самое сложное плетение. Казалось, для нее не существует запоров и охранных заклинаний, но… Однажды она попалась.

А я осталась. Мне стоило неимоверных усилий поступить в академию. Хотя и уровень дара был высокий, и знания – глубокими. В приюте я училась как проклятая. Порой ночевала в библиотеке, засыпая над книгами. Наверстывая общие дисциплины. А вот в магомеханике я и в пятнадцать могла дать фору дипломированным специалистам. И все же в первый год при поступлении я провалилась.

Потому что приемной комиссии нельзя было просто так взять и зачислить на факультет артефакторики дочь той, кто его когда-то окончила с отличием и… стала той, кем стала.

Но я была упряма и в следующий год пришла вновь. И среди прочих магов за столом оказался Катафалк. Отвечая на один из вопросов, я позволила себе уточнение, которого не было в программе. Это не укрылось от Грейта, и он перебил меня весьма неоднозначным вопросом, на который я высказала точку зрения, отличную от профессорской, и, слово за слово, мы начали спор. Я уже мысленно попрощалась с шансом поступить и на второй год, но…

Когда комиссия принимала решение о том, кого взять на факультет, я стояла под дверью, из-за которой доносились звуки яростного спора. И все чаще и чаще в нем звучала моя фамилия. А под конец из кабинета вылетел взбешенный Катафалк со словами:

– Не возьмете – уволюсь. Бездарностей я учу достаточно! Дайте мне поработать с талантами!

И меня зачислили. И Грейт действительно работал со мной, спустив три шкуры и десять потов. А на пятом курсе, когда я робко постучалась к нему в кабинет с просьбой стать моим научным руководителем, он махнул рукой и подписал листок, пробормотав:

– Вас ведь все равно, кроме меня, никто не рискнет взять, а где одна третьекурсница и две выпускницы, и четвертой быть.

И тогда мне казалось: стоит защитить диплом, как я стану собой. Только собой. Выйду из тени матери, но… Реальность доказала: я ошибалась.

И вот сейчас, в лице законника, она вновь напомнила о себе.

Двуликий страж весь враз подобрался, став выглядеть в два раза строже, в три – суровее и в полтора – внушительнее. Последнее объяснялось тем, что оборотень раздался в плечах, частично трансформировавшись. Во всяком случае, на шее проступила серая шерсть, напоминавшая волчью, а глаза стали желтыми. Словно он ожидал: в любой миг я могу начать творить беззакония. Оптом и вразвес. И он должен будет непременно доблестно и отважно меня остановить и арестовать.

В общем, я ощутила себя жутко опасной.

И тут к нам подошла миниатюрная блондинка и, положив свою руку на раздавшееся плечо двуликого, извиняющимся тоном произнесла:

– Простите. Малыш Джими у нас еще стажер и только учится… – И стало понятно: несмотря на то, что офицер стояла поодаль, она прекрасно слышала весь наш разговор с двуликим.

«Малыш» же, которому девушка едва доставала до груди, весь как-то стушевался и сдулся. И, чуть краснея, прогундосил:

– Извините, госпожа Мириам, то есть офицер Ниро. Я нечаянно… Просто нас в школе стражей на лекциях по истории взломов фамилией Бризроу проклинали. Вот я и это… того, машинально среагировал…

– Иди, Джими, давай дальше я сама, – махнула на стажера Мириам и, улыбнувшись, начала опрашивать меня.

Стандартные вопросы: во сколько все произошло? Чем угрожали?.. Мириам задавала их спокойным, обыденным тоном, и вскоре мы закончили. Грабителей уже погрузили, законники начали садиться в служебный чабиль, когда фэйри, будь он неладен, выразительно хлопнул себя по карману со словами: