Ревизор: возвращение в СССР 15 (СИ) - Шумилин Артем - Страница 4

Зал был такой… кремлевский! Все сиденья из красного бархата… не силен я в тканях, но что-то похожее на бархат. Много массивных деревянных лакированных конструкций, на возвышении еще три человека сидят за столом, рядом с ними стоит коричневая кафедра для выступлений. А за ней – большой стяг СССР.

Меня тут же пригласили за кафедру. Никого из сидевших в зале не узнал. Как-то рассчитывал, что здесь будет Межуев, но его не было. Ну да, в принципе, он не по этой части рассчитывает. Ладно, и сам справлюсь, без поддержки.

Сделал спокойно доклад, уложившись в указанную норму по времени. В зале помолчали. Потом сбылись мои ожидания о провокациях. Один из мужиков с переднего ряда, похожий на толстого откормленного суслика, задал вопрос:

– А скажите, молодой человек, не напоминает ли ваша инициатива с Бессмертным полком крестные ходы, которые до революции проводились по церковным праздникам? Тоже шли массы людей, и в руках держали изображения. Только не своих родственников, а иконы святых… Не подрыв ли это партийной линии на борьбу с тлетворным влиянием религии на массы?

– Ну, в силу моего возраста я никак не мог ни видеть такие крестные ходы, ни принимать в них участие, – пожал я плечами. – Думаю, как и большинство населения нашей страны. Так что для них такое мероприятие однозначно не напоминание о религии. А … – я сделал небольшую паузу и возвысил голос. – Память об отцах и дедах наших, что жизни своей не пожалели, сражаясь с коричневой чумой! Мы не имеем права забывать об этом подвиге, обо всех тяготах, что пережили те, кто жизни свои положил за родину. А вот если не будет хватать таких вот нацеленных на развитие патриотизма мероприятий, то не исключаю, что кто-то из наших сограждан потянется не только к религии, но и заинтересуется антисоветской пропагандой, которую денно и нощно распространяют враги-империалисты. А нам это, товарищи, думаю, что все со мной согласятся, совсем ни к чему!

Сусликообразный деятель аж дернулся, когда услышал последние фразы. Очень ему не понравилась моя речь. Зато большинство других начали довольно переглядываться. И ни одного вопроса мне больше не задали.

Вышли из зала мы вдвоём с Конновым.

– Молодец, очень уверенно выступил, – одобрительно покивал он головой. – Доклад оставь…

Протянул ему снова упакованный в папку доклад, он прижал ее локтем к себе. Довольно кивнув, сказал:

– Пойдём, я тебя выведу.

Он вёл меня коридорами с ковровыми дорожками мимо кабинетов с красивыми табличками, на которых золотыми буквами были указаны имена и фамилии, иногда, очень даже знакомые.

– Сейчас твой доклад, небось, обсуждают, – хитро улыбаясь, посмотрел он на меня.

– А что его обсуждать, – спокойно ответил я, – Там ничего нового. Об основных моментах ещё год назад газеты писали.

Такое ощущение создалось, что он меня специально провёл по этажам, то ли чтобы впечатлить посильнее, то ли на реакцию мою посмотреть. Ну не может быть выход из здания такой замысловатый, ни один пожнадзор такого не допустит.

Все же Николай Сергеевич довёл меня почти до вахты, попрощался, как только появилась возможность установить визуальный контакт с дежурным милиционером на входе, а сам остался стоять у лестницы и наблюдал, как я покидаю здание. Не знаю, о чём он думал, но, когда я неожиданно для него оглянулся, прокручивая турникет, его постоянно улыбающееся во время нашей встречи лицо было необычайно серьёзно. Тоже мне, клоун, простачка из себя строит.

Вышел к метро и поехал сразу домой. Времени полно. И часа в Кремле не пробыл. Готовился, готовился… Ну, и ладно. Сегодня суббота, у Брагина новоселье, отдыхаем.

Галия уже в красивом тёмно-синем платье суетливо собиралась, а мне и переодеваться не пришлось, решили, что так и пойду, только галстук сниму. Пока она заканчивала марафет, решил позвонить отцу насчёт плитки. Рассказал ему про историю покупки бракованной плитки для Ялтинского интуриста и что его идея с трактирными стаканами сработала.

– Плитка стабилизировалась за тридцать шесть часов, – рассказывал я отцу. – Не стал в НИИ об этом рассказывать, они разрешили мне остатки вывезти, а там её море.

– Да что ты думаешь, они сами до этого не допетрили? – спустил меня с небес на землю батя. – Просто, говорить тебе не стали. Мало тебя знают, чтобы так откровенничать. Себе стабилизировали, сколько надо было. Ты говоришь, её там море?

– Осталось море. А был океан, – задумчиво ответил я. Ну да, я гуманитарий… откуда мне знать технические тонкости…

– Ну, вот.

Если так подумать, то есть в словах отца резон. Какой смысл сотрудникам НИИ мучиться, стабилизировать огромную партию кустарным методом? Никто же, наверняка, не предлагал им промышленное оборудование для этих целей приобрести. Ну, получили бы они за этот подвиг грамоту… А так отписались – мол, никак не смогли, полный брак, не спасти эту плитку… А потом, когда документально все оформили, все, кто хотел, себе накипятили бесплатной импортной плитки в автоклавах, сколько надо. А потом специально сделали так, чтобы пацаны могли проникнуть внутрь и забрать сколько-то. Спросят если, а где некондиция? Простой ответ: – детвора повытаскала! За это может пострадать только сторож, а не плитковарители… Да на деле и сторожа не тронут, некондицию же дети перебили… И все счастливы.

– Пожалуй, ты прав, – согласился я. – Но, пока они не передумали, давай, вывезем остатки. Там много, мне одному столько не надо. Ещё Петра позову на помощь, рано или поздно, они с Инной получат же квартиру. И надо подумать, где автоклав купить или напрокат взять. Потому, что вываривать дома, очень плохая затея, плесенью вся квартира зарастёт.

– Ну, давай, – оживился отец. – Когда ты хочешь?

– В будни надо, когда там председатель профкома на работе.

– Ну, договаривайся, если что, я сразу подъеду. Тормознем грузовик за пару бутылок, погрузим, развезем. И, кстати, насчёт автоклава. У Инны спроси, в больнице, может, спишут один?

– Ага, прекрасная идея. Тогда, до следующей недели, – попрощался я.

Батя молодец! Очень конструктивно мыслит. Если удастся с Инны автоклав стрясти для нашего общего плиточного дела, то это будет просто великолепно. Хоть какой-то вклад сделает сестричка в обмен на возможность бесплатно импортной плиткой разжиться на будущий ремонт…

***

Николай Сергеевич, взглянув на часы, набрал номер. Межуев в это время точно должен вернуться. Так оно и оказалось.

– Владимир Лазоревич? Да, да, Коннов тебя беспокоит… Устроил я проверку боем твоему бойцу, как ты просил… Мои впечатления? Понимаю теперь, что ты в нем нашел… Борзой… и умный. Выступает как умелый революционный оратор, за словом в карман не лезет. Не будет делать глупостей, далеко пойдет. Боец, в самом деле. Как он сегодня Пылаева отшил, ты бы слышал… Тот со своей обычной глупостью полез, решил его прощупать. Прощупал, на свою голову. Пацан его отбрил так, что разговоров теперь на неделю будет… Что, зря нажил себе врага? Склочный? Нет, не склочный. Такого врага, как Пылаев, любой умный человек, просто общаясь с ним, немедленно наживет. Да и никто его теперь всерьез не воспринимает. Тесть-то его от дел отошел месяц назад, нет нужды его глупости больше терпеть… не будет у нас скоро больше никакого Пылаева… Поедет он поднимать поголовье оленей в солнечную Якутию. Уж больно всех замучил за предыдущие годы…

***

Собрались мы с женой немного раньше двух, но решили уже не ждать, а сразу идти. Вдруг, Костяну с его новой девушкой помощь какая нужна. Галия готова была и к готовке подключиться, но я-то знал, что это не понадобится.

Думали с женой, что первыми гостями будем, но, оказалось, что Витя с Машей там чуть ли не с самого утра.

– Мы старшие по танцам! – восторженно заявила Маша после первых радостных объятий с Галиёй.

Витя заморочился, привёз целую музыкальную систему. Костян с восхищением наблюдал, как Витя выставляет колонки в комнате, подключает. Ребята приехали со своими пластинками, так что танцы у нас будут зашибись.