Младший научный сотрудник 5 (СИ) - Тамбовский Сергей - Страница 1

Харе Кришна, харе Рама. 1982 год, октябрь

Скормил я, короче говоря, индийскому лидеру… лидерше… лид-вумен… историю про отравление несчастных жителей города Бхопала беспринципной и падкой на бесконтрольные прибыли компанией Юнион Карбайд. Она это выслушала, не моргнув глазом. Потом попросила повторить даты, пароли и явки — я и повторил, мне не в лом. А уже вслед за этим она отпустила меня с глаз долой, и я с чувством выполненного долга отправился осваивать индийскую гостиницу рядышком с Президентским дворцом. Поселили меня, туда, как выяснилось, в один номер с водилой Егором.

— О, — сказал он, узрев меня, — а я уж думал, ты сегодня не придешь, почти все съел и выпил.

— Ничего, — хмуро ответил я, переодеваясь в спортивный костюм, — у меня и с собой кое-что есть.

— Вот это да, — потрясенно выдал Егор, прочитав этикетку моей фляжки с виски, — Джеймисон это ж очень известная марка, из Ирландии, если не путаю.

— Точно оттуда, — подтвердил я, — с 18 века известная. У ирландцев в те времена были серьезные разногласия с англичанами, они их за людей не считали и давили, как клопов. Вот в пику своим тогдашним хозяевам товарищ Джон Джеймисон с сыном и сделали такой стартап… получилось очень удачно. А вообще мне ирландские виски даже больше нравятся, чем шотландские — помягче они что ли… — ляпнул я и понял, что немного лишнего.

— И откуда, интересно знать, ты так много знаешь про разновидности виски? — прищурил глаз Егор, — в вашем Нижнереченске, я так думаю, кроме водки ничего другого не употребляют.

— Еще квас, — добавил я, — и лимонад типа «Ситро». А про Джеймисонов я знаю из журнала «Вокруг света», полезный такой журнальчик.

— Ну тогда наливай, — подставил он стакан, — своего Джеймисона.

Мы выпили и закусили бутербродами — ему их, очевидно, в дорогу накрутила жена или мать.

— Ты, говорят, с самой Индирой беседовал? — задал он такой невинный вопросик.

— Было дело, — не стал отпираться я, — если тебе интересно, о чем, то не скажу, тайна личности.

— Не, это мне неинтересно, — отмахнулся он, — я чисто про нее хотел спросить — какая она вблизи, Индира?

— Ну такая… — задумался я, как бы ее описать в нескольких словах, — индийская вся из себя… на королевскую кобру чем-то похожа.

— Это почему? — заинтересовался Егор.

— В обычном состоянии вся тихая и вежливая, а если ее лично или ее страны что-то вдруг касается, то может обидеться и и ужалить, так что мало не покажется. И пахнет от нее какими-то местными специями, затрудняюсь даже определить, какими…

— Ясно, — пробормотал Егор, — завтра еще один день встреч, а вечером мы улетаем с того же Палама, на двадцать-тридцать рейс назначен.

— Аэропорт скоро переименуют в честь Индиры, — автоматически вылетело из меня.

— Ты-то откуда это можешь знать? — удивился он.

— Хочешь поспорить? — предложил я.

— А давай, — агрессивно откликнулся он, — на бутылку Джеймисона. Когда его, говоришь, переименуют, этот аэропорт?

— Через два, два с половиной года примерно…

— Вот если в апреле 85 года он останется Паламом, то с тебя бутылка, — и мы разбили спор.

Чего ты вдруг в это ввязался, спросите вы, и я вам всем отвечу — за 2,5 года многое может измениться, сдохнет либо шах, либо ишак, либо я, так что тут риск крайне незначительный.

— Как Чайка-то? — перепрыгнул я на другую тему, — не разваливается на индийских ухабах?

— Тут и ухабов никаких нет, — с удивлением отвечал Егор, — а так-то я ее три раза перебрал перед поездкой сюда, так что никаких неожиданностей не ожидаю. На дорогах здесь, конечно, зоопарк натуральный…

— Что, — спросил я, — слоны с тиграми бегают?

— Не, эти как раз в отдельном зоопарке обитают, а вот транспортные средства здесь экзотические, что легковые, что грузовые — видно, что собирались в гараже каком-нибудь из подручных материалов. И правила дорожного движения никто не соблюдает.

На этом наш разговор сошел как-то на нет, а утром ранним по индийскому времени в нашу дверь забарабанили очень громко. Я открыл ее, за ней оказался товарищ Цуканов, очень бледный и встревоженный.

— Одевайся, Петр, — сказал он мне в очень быстром темпе, — и поехали.

— Есть одеваться, — взял под козырек я, быстро собрался, а когда мы уже выходили из гостиницы, все же поинтересовался, — а что стряслось-то?

— Леониду Ильичу что-то плохо стало, тебя потребовал, — ответил он.

— Ну тогда конечно, — сказал я.

Нас отвезли в резиденцию советской делегации на обычном индийском такси… не знаете, что это? Сейчас объясню. Желтое ободранное Шевроле-Каприз бог весть какого года выпуска. Длинное и приплюснутое, как это… с чем бы сравнить… как танк Т-90 со снятой башней. Ехать было недалеко, Цуканов расплатился с шофером, я успел заметить, что сумма оказалась в районе 30 рупий, и мы вылезли возле натурального индийского дворца примерно 18 века, то есть времен, пока сюда еще англичане плотно не залезли.

— На второй этаж, — быстро бросил мне на ходу Цуканов.

По дороге мы естественно подверглись строгому контролю со стороны парней из девятки — на этот раз у меня ничего опасного в карманах не нашли и пропустили беспрепятственно к телу генсека.

— А я тебя жду, Петя, — Ильич полусидел на огромной кровати с балдахином, прямо магараджа какой-нибудь, подумал еще я, — совсем что-то худо мне… — сообщил он трагическим голосом.

— Спокойно, дядя Леня, все под контролем, — ответил я ему, потом обернулся к Цуканову и моргнул ему, чтобы вышел, он и повиновался,

— Тэээк, — сообщил я дяде Лене после небольшого осмотра, — у вас камень в почке появился. Буквально три назад его не было.

— И что делать? — заволновался Брежнев.

— Дробить на мелкие части, что, — задумчиво ответил я, — но это процесс небыстрый, неделя точно уйдет.

— Ну камень это нестрашно, — расплылся в улыбке он, — хотя и больно может быть — у моего коллеги в Днепропетровске, помню, было такое, так он орал на весь обком.

— Да, — согласился я, — если вы на всю индийскую столицу орать начнете, то местные жители могут не понять. Ладно, приступаем к процедуре…

Заняло это дела почти двадцать минут, я аж взопрел весь от напряжения, а когда закончил, не смог не отметить прогресс с дикцией у вождя.

— Речь-то у вас, дядя Леня, — сказал я, — почти совсем наладилась. А если курить бросите, то и без приставки почти будет. На очередном пленуме можно будет прямую трансляцию врубить, а то помню, какой позор был на 26 съезде…

— Да, — Брежнев притих и как-то съежился, — там Кириллов вместо меня речь зачитывал, потому что я запинался много, — но он, впрочем, тут же сменил тему, — о чем с Индирой разговаривали, скажешь?

— О болезнях, дядя Леня, — вздохнул я, — о них самых. А уж подробности я не буду приводить, скажу только, что ничего страшного там нет.

Про покушение и химзавод в Бхопале я не стал упоминать, здоровее буду без этих деталей.

— Ну если ничего страшного нет, то и хорошо, — задумался Ильич, — иди тогда и Цуканова позови, он наверно под дверью караулит.

Цуканов и верно, стоял буквально в полуметре от входа в спальню вождя в состоянии полной боевой готовности.

— Все наладилось, — сообщил я ему, — серьезного ничего нет, Леонид Ильич ждет вас.

Ничего существенного до вечера больше и не случилось, так я и просидел в комнате со всем прочим обслуживающим персоналом, периодически прикладываясь к еде и питью, предоставленному принимающей стороной в неограниченных количествах.

Все попытки вспомнить и записать программу Тетриса ни к чему хорошему не привели, так что я коротко пересекся с Азимом в кулуарах и предложил ему посетить Советский Союз, там все и оформим наилучшим образом.

— Хорошо, — с некоторой задержкой ответил он, — я как раз собирался в ноябре съездить в Москву и Ленинград, тогда и пообщаемся, — и он записал мой адрес и телефон в Москве, я ему координаты квартиры на Кутузовском скормил.