Удовольствие гарантировано (ЛП) - Блэйкли Лорен - Страница 32

Я намерен отправить ее на ту сторону.

Это то, что мне нужно прямо сейчас.

Чтобы вернуть нас к удовольствию и только к удовольствию.

Слоун сама огонь и жар.

В ту секунду, когда мы оказываемся в моей квартире, она толкает меня и прижимает к двери.

Я рычу на ее грубость, мне это нравится.

Она рычит в ответ, потираясь об меня, прижимаясь своим тазом к моему.

В первую ночь, когда мы были вместе, я притормозил. Но на этот раз я позволил ей поступить по-своему. Сегодня вечером нет необходимости нажимать на тормоза, потому что теперь я понимаю, к чему она клонит.

Вот так Слоун отключает свой сверхактивный мозг. Она усмиряет шум с усилием. Она ищет лихорадочного контакта, потому что остается место только для этого в ее голове.

Доставить ей удовольствие — это не значит обладать волшебным пенисом или особым языком. Это так же просто, как прислушиваться к подсказкам женщины. Судя по тому, как руки Слоун торопливо блуждают вверх и вниз по моим рукам, прикасаясь, ища, сжимая, — возможно, ей нужно какое-то время быть главной. Во мне достаточно мужества, чтобы позволить ей руководить, когда ей это нужно.

Она тянет меня за рубашку, вытаскивая ее из штанов.

— Ты. Я хочу тебя, — выдыхает она. — С тобой так хорошо. Как будто этого никогда не было ни с кем другим.

Лучшие. Слова. Когда-либо.

— Мне тоже, — бормочу я. Жар усиливается, обжигая мою кожу.

Но вскоре, с ее умопомрачительными поцелуями, ее жадными прикосновениями, моя сдержанность ослабевает. Я запускаю руку в ее волосы и откидываю их назад, сильно дергая. Посасываю и покусываю шею Слоун. Она стонет и извивается, хватаясь за пуговицы на моей рубашке, отчаянно пытаясь расстегнуть их.

— Просто сорви их, — говорю я.

Широко раскрытыми глазами она смотрит на меня, в них грязный восторг.

— Серьезно?

Я киваю.

— Ты знаешь, что хочешь этого.

— Знаю. — Слоун тянет, срывая пуговицы вниз.

Вжик. Вжик. Вжик.

Пуговицы со стуком падают на пол. Чувственное ликование разливается в карих радужках Слоун, и она резко вдыхает.

— Я всегда хотела это сделать, — говорит она.

Это ключевое слово. Хотеть.

Я дергаю ее за волосы, поднимаюсь по шее и прикусываю мочку уха.

— Я думаю, проблема не в твоей голове, милая.

Она тяжело выдыхает.

— Что ты имеешь в виду?

— Может быть, ты не хотела, кого-либо впускать. Может быть, ты недостаточно почувствовала такого раскаленного желания, чтобы отпустить его так, как тебе нужно.

Слоун скользит ладонью между нами, берясь за мою эрекцию.

— Я так сильно хочу тебя, Малоун. Я хочу отпустить вместе с тобой.

— Скажи мне, чего ты хочешь сегодня. Скажи, что ты отчаянно хочешь сделать.

Она поднимает руки, обхватывает меня за лицо и грубо прижимает к себе.

— Я хочу прокатиться верхом на твоем лице.

Стон вырывается из меня, чистое вожделение пронизывает каждую молекулу.

— Тогда раздевайся и залезай на меня.

В спальне наша одежда срывается в безумном порыве, и мы оказываемся на кровати, ползем к изголовью, путаясь друг в друге. Я ложусь на спину и хватаю Слоун за бедра.

— Трахни меня в лицо, Слоун. Делай это так, как тебе хочется. Быстро, медленно, грубо, жестко.

Она нависает надо мной. Я стону, прижимаясь к ее киске, такой влажной, такой готовой, такой чертовски нетерпеливой.

Слоун вскрикивает при этом первом прикосновении, в тот самый момент, когда мы вступаем в контакт. Я облизываю дорожку в ее центре, провожу языком по твердому клитору и посасываю, как будто яростно целую. Слоун вздрагивает и издает звук, такой плотский, такой дикий, что это заводит меня еще сильнее, и это делает ее еще более влажной. Она падает вперед, хватаясь за спинку кровати.

На мгновение я прерываю контакт, жарко шепча:

— Покажи мне, как сильно ты хочешь меня, Слоун. Трахни меня.

Это все, что ей нужно. Свобода быть той, кто она есть, и она поехала, раскачиваясь и катаясь верхом, находя тот угол, скорость, темп, который ей нужен. Ее вкус опьяняет, аромат божественен. Ее звуки — это грязная симфония, заставляющая мой член болеть.

Количество похоти в моем теле больше, чем может выдержать один мужчина. Положив одну руку ей на бедро, я опускаю другую вниз, чтобы сжать свой член в кулаке. Облегчение временное, но чертовски необходимое.

Я глажу и дергаю, пока Слоун раскачивается и поворачивается, ее звуки усиливаются, стоны нарастают, а движения становятся все более неистовыми. Она оглядывается назад и ахает.

О боже.

Это так…

Ты.

Горячий.

Малоун.

Сделай это.

Убирайся отсюда.

Я сжимаю свой член, пока Слоун сходит с ума на моем лице. Она отключается как подстреленная, как будто обнаружив мою похоть, щелкнул выключатель.

Ее вкус наполняет мой язык; ее звуки эхом разносятся по комнате. Я оставляю член и удерживаю бедра Слоун, чтобы она не упала, так как кончая, а она трясется и содрогается. Но когда она спускается со своего кайфа, Слоун превращается в карабкающегося гепарда. В мгновение ока она оказывается у меня между ног.

Все как в тумане.

Ее рот на мне.

Сосет.

Лижет.

Сжимает.

Ее волосы рассыпались по моим ногам. Ее звуки. Мои собственные стоны. Она сжимает, лижет, сосет, и затем мой оргазм стирает мой разум, проносясь по моему телу. Я жестко кончаю ей в рот, хватая ее за волосы, рыча и хрипя.

Да. Блядь. Да.

Дрожь сотрясает мое тело.

Спустя время, Слоун прижимается ко мне.

— Ты знаешь, что помогло мне?

Я знаю. Но она хочет это озвучить, поэтому я спрашиваю:

— Что тебе помогло?

— Видеть, как ты трогаешь себя, — отвечает она, дразня пальцами мой живот.

— Да?

Она кивает.

— Это одна из лучших вещей, которые я извлекла из этих уроков.

Это теплое сияние, осознание того, что этот опыт стал более поучительным, чем кто-либо из нас ожидал. Мы оба открываем что-то друг о друге. Мы переживаем нечто большее, чем быстрый путь к грядущему.

— Чему именно ты учишься?

Рассеянно Слоун проводит пальцами вверх и вниз по моим грудным мышцам.

— Я не знала этого, когда мы начинали. Но теперь понимаю, чего мне все это время не хватало, нужно просто сильно хотеть кого-то. Хотеть кого-то так, как я хочу тебя. Это меня больше всего заводит. Это то, что удерживает меня в зоне.

Я уже вернулся в зону.

— Это самая соблазнительная вещь, которую мне когда-либо говорили.

Она широко улыбается.

— А потом посмотреть вниз и увидеть, как ты возбуждаешься, знать, что ты был так возбужден, что тебе просто нужно было прикоснуться к себе — это заставило меня воспарить. Это то, что возбуждает меня больше всего на свете.

Я провожу рукой по ее волосам, моя кожа гудит.

— Слоун, нет ничего сексуальнее того, как ты гоняешься за своим удовольствием. — Есть кое-что, что я хочу сказать. Кое-что, что я начинаю понимать. — Знаешь, ты не единственная, кто здесь учится.

— Неужели?

— Эти последние несколько вечеров непохожи на уроки. Или не так, как будто я даю тебе уроки. Такое чувство, что мы оба слушаем друг друга. Обращаем внимание друг на друга.

— Это действительно так кажется. Как будто я выясняю, как тебе это нравится. — Я покашливаю.

— Мне нравится с тобой во всех отношениях. Также мне нравится это знать, нравится, какой дикой ты становишься, когда приближаешься к оргазму. Ты громкая и яростная, и мне нравится доводить тебя до этого.

— И я узнал, что в тебе есть тигр.

Слоун смеется, затем изображает рев.

— Может быть, я и знаю.

Я провожу рукой по ее животу.

— Может быть, тебе просто нужен был кто-то, кто позволил бы тигру выйти и поиграть.

Слоун притворяется, что мурлычет.