Я, ты и наша тень (СИ) - Жарова Наталья "Миледи" - Страница 28

Несколько слуг пропалывающих грядки, удивленно поглядели на сумасшедшую толстуху, лихо сигающую через аккуратные насаждения. Некоторые даже пытались окликнуть, но большинство посмеивались и улюлюкали, видимо, принимая за новую служанку, пострадавшую от грозного нрава хозяина. Что и говорить, его крики слышались даже на улице.

До ворот оставалось совсем немного. Буквально пара шагов.

— А ну, стой, ты это куда? — здоровый мужик в заштопанных штанах и вилами наперевес преградил путь. — Сбегаешь? Украла небось что-нибудь?

Он крепко схватил меня за юбку и ухмыльнулся.

— Ух и вздует же тебя хозяин!

— Отпустите, дяденька, — проскулила я, прикидываясь дурочкой.

Но сильные руки лишь крепче сжали грубое полотно.

— Отпустить? Ну уж нет. Сначала покажи, чего украла, а там разберемся. Может и отпущу… — его глаза недобро блеснули.

Я поморщилась, вот только этого мне сейчас не хватало.

— Отпусти. Немедленно! — резкие слова вырвались сами собой.

Следившие за нашими пререканиями слуги, весело хмыкнули, а я с силой дернулась в сторону. Ткань лопнула и в грубых мужских руках виновато повисла значительная часть юбки. А на мне остался лишь маленький кусочек, прикрывающий обширную попу и пузико.

Мужик даже вилы бросил от неожиданности, в замешательстве рассматривая «оголенное» женское тело.

— Чего вылупился? — прошипела я ему в лицо, с возмущением топнув ногой.

И тут произошло неожиданное… Накладка, формирующая толстую и волосистую ляжку, от резкого движения отвалилась.

Сдается мне, что еще ни разу в жизни здешние обитатели не видели распадающегося на части живого человека. Мужик открывал и закрывал рот не в силах произнести ни звука… А я, с невозмутимым видом, подобрав кусок отлетевшей конечности, направилась к воротам.

Останавливать меня больше никто не решился.

Белоземье.

Мое пребывание тут ограничивалось холодными стенами замка и задним двором. Иногда слышала шум волн, видела в окна бескрайние просторы моря и серо-голубое небо, в ночные часы завораживающее беспробудной чернотой. Жаркое солнце. Огромная луна. Мерцающие звезды. Утренний туман и вечерняя прохлада. Именно они создавали впечатление об этой части света.

Но я не выходила за пределы высокого забора, скрывавшего от людского взгляда окружающий мир. Попавши сюда без сознания, просто не догадывалась об истинном упадке Белоземья.

Земля умирала.

Деревья тихо качали сухими ветвями, словно отгоняли настойчивый дух смерти. Изредка попадались зеленые участки свежей травы, но в большинстве своем только пожухлая растительность виднелась на потрескавшейся почве. Иссякшие ручьи и слишком соленое море не могли напоить землю. Горячее солнце, казалось, плавило даже камни, которые имелись в избытке в этом покинутом богами мирке.

Но самое удивительное, здесь почти не было Теней.

— Хома, что это? Ведь там, подле замка, цветут цветы. Деревья плодоносят и вода из колодца чистая и свежая. А за забором совсем другая картина. Почему?

— Не знаю, — Хомик нахмурился. — Когда я покидал эти земли, вместе с твоей матерью, было все иначе.

Я оглянулась. Мучительная пустота трогала душу и вызывала слезы. Лесные животные, изредка попадавшиеся на пути, в страхе бежали прочь. Пролетавшие мимо птицы испуганно трепетали под нашими взглядами.

— А где же Тени? — спрашивала я.

— Прячутся, — тихо отвечал Хома.

Мы не понимали причин таких изменений. Но одно я осознавала четко и ясно — это и мой мир тоже. И бросить его просто так, я не смогу.

— Тала, ты точно решила заняться их спасением? — уперев лапки в бока разглагольствовал Хомик. — Ты пожалей ребят, человечка. Они и так страдают в плену, а тут еще ты с неудачными попытками избавления.

— Почему неудачными? Я ведь не пробовала даже! — возмущалась я.

— Ой, не делай мне сильно смешно. Когда у тебя что-либо было удачным? — Тенюшка постучал масеньким кулачком лбу. — Глупая, глупая человечка.

Мы шли меж сухих деревьев. Точнее, шла я, едва переставляя ноги под палящими солнечными лучами, а Хомик деловито ехал на плече и с упоением занимался нравоучительством.

— Ты пойми… С ними нежно нужно, они же… — он поднял пальчик. — Лессиры!

— Да знаю, знаю.

— Да что ты такое знаешь, чего я еще не рассказал⁈ — разобиделся Хома.

— Ну чего ты пристал? Лучше за дорогой смотри внимательнее. Вот куда мне сейчас идти?

Остановившись у развилки, я вытерла капли пота со лба. Солнце палило беспощадно. Быстрее бы дойти.

Левая тропинка вся изрезана глубокими морщинами сухой земли, а на правой кое-где выглядывали одинокие травинки.

— Туда пойду, — решила я, указав направо.

— Да пожалуйста! Иди куда глаза глядят.

— Хома, а если заблужусь? Жарко, да и пить хочется очень. В какой стороне город? Где искать наших ребят?

— Где-то вон там или вон туда, иди куда хочешь, постепенно найдешь. Куда они денутся?

Я тяжело вздохнула.

— Хомочка, наипушистейший, наикрасивейший, наилюбимейший мой, скажи, пожалуйста, как быстрее добраться?

— Нет, ну вот бы так сразу, а то «сама знаю, все знаю», — Хомка радостно покрутил хвостиком. — Да будет тебе известно, человечка, что в Белоземье все дороги ведут в столицу. Иди спокойно и не делай мне нервы.

Удивительно, но тень оказался прав. Через несколько часов мы наконец-то подошли к воротам большого города.

Беспощадно палило солнце, словно специально жарило истомленную почву. Земля крошилась, превращаясь в горячую пыль, и оседала на кожу зловещим рисунком.

С ближайших деревьев осыпались наземь ломкие листья, будто сама природа рыдала сухими слезами. Трава под ногами жухла, соломой трещала… Кажется, пойди сейчас дождь, так и он упадет серым пеплом на землю. Пусто вокруг. Мертво. Лишь муравьи, от жары чумные, сновали туда-сюда.

Высокие стены скрывали древний город. Грел ладонь горячий кирпич. Обжигали пальцы железные ворота.

— Стучи, — прошептал Тень.

Я замолотила кулаками по раскаленному металлу. Где-то за этими воротами жизнь, спасительная прохлада, глоток воды. Нас давно уже мучила вязкая жажда.

Облизнув шершавым языком губы, прерывисто вздохнула. Как же тяжело… Свинцом наливаются руки. В глазах темнеет. Пить…

Вот и солнце не золотом сияет, а красным жаром дышит.

— Тала.

Зовет Тень, кричит Тень… Но мутится разум, плавится под огнедышащим зноем.

— Тала.

Не слушается тело. Подкашиваются ноги, утомленные долгой дорогой.

— Тала.

Принимает мать-земля в сухие объятия дочь Лаэрда. Успокоит тело девичье в раскаленных недрах своих. В последний раз коснется потрескавшимися губами лба Белоземской наследницы…

— Тала, не морочь мне поясницу! Чего на колени валишься? Или ты в город ползком заходить удумала? не уверен я, что там тебя правильно поймут.

— Я, вообще-то, помирать собралась. От жажды, — недовольно пробурчала я, поднимаясь. — Но так и быть, могу передумать.

Ворота внезапно открылись и на пороге, позевывая и потягиваясь, возник заспанный стражник:

— Кто тут?

— Ну, предположим я, — с насупленным видом упираю руки в бока. — А что?

Страж почесал худощавую ключицу, внимательным взглядом оглядел гостью и вдруг оскалился в щербатой улыбке. Конечно, я не осталась в долгу и ухмыльнулась тоже. Вот только на моих протезах желтизны и щербатости было побольше.

И стражник влюбился…

Ей-богу, влюбился!

С блаженной миной оглядел пухлые ножки в рваной юбчонке, больше смахивающей на набедренную повязку. Счастливо скатил глаза к переносице, едва узрел круглую попу. И растекся в экстазе, когда я легкомысленно повела бедром, заставляя колыхнуться пузико.

— Тала, что ты делаешь? — прошипел Хомик.

— Тссс! Соблазняю!

— Кого?

— Стражника.

— Тю, Тала, что ж ты раньше молчала, что у тебя тут любовь? — вплеснул лапками Тень. — Дай я его только за нос кусну, что б не таращился по сторонам.