Потомство для зверя (ЛП) - Шейд Сигги - Страница 21

Нет.

Мое горло сжимается, и я тяжело сглатываю. Сайлас чертовски наглый. Все дерьмо, выходившее из его рта, было газлайтингом¹⁷. Никто в этой жизни не добился ничего, будучи робким. Если ему нужна была идеальная маленькая покорная жена, то ему следовало бы найти настоящую работу и научиться быть альфа-самцом.

Я сглатываю комок в горле и делаю глубокий вдох. Слишком много дерьма происходит, чтобы я беспокоилась об оскорблениях Сайласа или гневе Конмака. Я сильнее этого. Я, блять, выжившая.

Расправив плечи, я открываю дверь, вхожу в комнату и замираю. Это настоящая мужская пещера. Стены темно-серые, плотные шторы из тартана пропускают совсем немного света. Все предметы мебели - из красного дерева или коричневой кожи, включая кровать с балдахином и тяжелыми портьерами.

Конмак стоит спиной ко мне, обхватив руками край комода. Его широкие плечи вздымаются от учащенного дыхания, а спина напряжена.

Все инстинкты говорят, что я должна уйти. Уйти сейчас, пока он не разбушевался. Кредитная карта и ключи от его машины все еще у меня. Теперь, когда его охранники увидели, как я везу его через ворота, они могут подумать, что он разрешает мне выполнять поручения.

Но он в таком состоянии из-за меня.

Я делаю шаг вперед, отчего скрипят половицы, и его голова дергается в сторону.

— Что тебе нужно? — прорычал он низким голосом.

— Тебе понадобится помощь.

— Убирайся, — говорит он.

Слова Леды всплывают на поверхность. Конмак лишь грубиян, но не чудовище. Я не его пленница.

Расправив плечи, я приближаюсь к нему размеренными шагами, стараясь, чтобы он услышал мое приближение. Я останавливаюсь у другого края комода и кладу свою руку на его.

— Я не могу оставить тебя одного, — бормочу я.

Мышцы на его щеке напрягаются.

— Я же сказал тебе убираться.

— Позволь мне помочь тебе, — говорю я, мой голос едва громче шепота.

Он смеется.

— Мне не нужна твоя помощь, — рычит он. — Но если ты настаиваешь, то можешь встать на колени и пососать мой член.

Эти слова ударяют как пощечина, заставляя меня вздрогнуть. То, что я говорю дальше, происходит рефлекторно.

— Пошел нахуй.

Повернувшись на пятках, я направляюсь к выходу. Конмаку больно. Я это понимаю. Я даже могу понять, почему он такой колючий, но не собираюсь терпеть его дерьмо. Может, он и купил меня за целое состояние, но это не делает меня грушей для битья или игрушкой.

— Я найду Леду и скажу ей, чтобы приготовила что-нибудь простое на ужин, — я выхожу в коридор.

— Подожди, — говорит он со вздохом.

— Что?

— Останься, — хмыкает он.

Я оглядываюсь и вижу его через всю комнату с опущенными плечами. Он протягивает руку и добавляет:

— Пожалуйста.

Глава 14

Голос Конмака так мягок, что у меня сжимается сердце. Даже если бы я хотела, не могла бы оставить его одного справляться со своими ранами. Я иду назад, смотрю на его протянутую руку и переплетаю наши пальцы.

— Прости, — пробормотал он.

— И ты меня, — бормочу я. — Надо бы уже давно привыкнуть к грубости, но последние несколько дней совсем запудрили мне мозги.

— На скотобойне так плохо?

Я вскидываю голову.

— Откуда ты знаешь?

— Ты ведь назвала мне свое имя, да? — ответил он хрипловатым голосом. — Я нашел информацию о тебе.

— И что узнал?

— Что тебя продал Сайлас Кардеа, — Конмак замолчал.

Это тактика, которую используют люди, чтобы побудить других к разговору. Обычный человек почувствует себя неловко и выложит все, что думает, лишь бы заполнить тишину. Но только не я. Я противостояла налоговым инспекторам, сотрудникам службы охраны окружающей среды, придуркам, которые вынюхивали и задавали вопросы, из-за которых нас всех могли убить. Черт, и в итоге я потерпела неудачу, поведясь на собственного мужа, который оказался самым большим хищником из всех.

Конмак притягивает меня к себе.

— Кто он?

— А зачем спрашивать? — спрашиваю я между стиснутыми зубами. — Ты уже знаешь ответ.

Его ноздри раздуваются.

— Ты упрямая женщина.

— Да.

— И волевая.

— И что?

— Поэтому твой муж продал тебя?

Я напряглась.

— Почему ты думаешь, что он сделал это не ради денег?

— Правильная женщина стоит больше, чем любое состояние, — прорычал он.

— Ты ничего обо мне не знаешь, — шепчу я.

— Твой отец умер, когда тебе было восемнадцать, оставив на тебя управление Скотобойней «Дареус», в которой работает тридцать человек, которая декларирует оборот в миллион фунтов и в два раза меньше убытков.

Я шаркаю ногами, мои щеки пылают.

— Я не представляла правительству настоящую отчетность.

— Тебе годами сходила с рук подделка отчетности, и ты знаешь, как вести себя в кризисной ситуации.

Мои плечи поднимаются до ушей.

— Это для самосохранения.

— Ты могла бы сбежать сегодня. Этот ублюдок дал тебе возможность сбежать, но ты рискнула всем, чтобы вытащить меня.

— Верно, — шепчу я.

— Почему?

— Я не смогла оставить тебя с этим маньяком.

— Почему?

— Потому что... — я прикусила нижнюю губу, подбирая нужные слова. — Потому что это не я. Я возвращаю свои долги. И ты заслуживаешь лучшего.

— Тогда не перечь мне, когда я говорю, что правильная женщина стоит больше, чем любое состояние.

Мое сердце колотится так сильно, что я уверена, что он слышит его отголоски.

— Ну и какая же я в таком случае?

Он притягивает меня к себе.

— Бесценная.

Мы стоим так близко, что дышим одним воздухом, и мои ноздри наполняются запахом его лосьона после бритья. Напоминает кедровое дерево, дым и свежескошенную траву. Я вдыхаю глубже, ощущая аромат кожи. Он - полная противоположность Сайласу, который предпочитает одеколоны унисекс.