Путь океана: зов глубин (СИ) - Райт Александра - Страница 17

Неизменная треуголка отсутствовала. Тяжёлый бушлат уступил место простому кителю тёмно-синего цвета, застёгнутому на все пуговицы. Аккуратный хвост из выгоревших на солнце волос по-прежнему стягивала чёрная лента. Даже сквозь манеру хмурить брови, прищуриваться и поджимать нижнюю губу отчётливо читались благородные черты. Тонкие линии татуировок, уходящие из-под скул вниз вдоль шеи за воротник, только подчеркивали впечатление.

В голове Селин проснулось любопытство: какие же узоры прячет его тело под одеждой? Впрочем, де Круа немедленно запретила себе подобные вольности. Жар румянца на щеках объяснялся ничем иным, как крепостью вина.

— Друзья! — чуть поморщившись, Витал встал и оглядел собравшихся.

Фаусто долил в его бокал из тёмной бутыли. Разговоры сейчас же остановились. Умолк и пьяный смех.

— Благодарю вас за отвагу, собранность и огромную волю! Вы — главная причина, почему «Крылатый» и вся наша эскадра не остались кверху брюхом. Кабы не вы, смельчаки…

— … с-с-самоубийцы…

— Всё же смельчаки, Маркиз, — капитан снисходительно улыбнулся. — Так вот. От боцмана до последней пороховой обезьяны, все хорошо сделали своё дело. В противном случае, мы бы сейчас не сидели за этим столом. Наши суда были бы разграблены и уничтожены, мы кормили бы рыб, а пассажиры, кстати, проявившие недюжинную смелость, — он сдержанно кивнул Селин, — попали бы в плен или разделили ту же участь. — Он тепло оглядел собравшихся, и голос его стал тише. — Помянем и наших братьев из эскадры, не доживших до сего часа…

Над столом прозвучало нестройное эхо:

— Ласковой глубины…

Навалившаяся тишина погребла под собой и застолье, и веселье мореходов. Из раскрытых окон доносился шум волн. Де Круа стало невыносимо грустно, и она торопливо сделала из кубка маленький глоток.

— Никто не поверит, что мы сумели одолеть Венсанову бригаду, капитан! Ты пушки ихние видал-то? А зверей энтих — мейлонгцев?..

Затевался спор. Изрядно разогретая спиртным команда загалдела.

— Поделом этим чертям! И Венсану заодно!

— Не на-а-адо! Венсан нормальный был, пока Гильдия его не засудила! — авторитетно прохрипел Красавчик, — Да! Я-то знаю правду, отродья! Мне брат вон ещё тогда рассказывал, дескать всё от того, будто он некий нехороший секрет прознал. Вот его и турнули по-тихому! Да! И не один он такой! Иначе кто бы с ним ходить стал, а? А? Люди говорят, не матушка нам Гильдия, а мачеха!

— Да ты совсем упился что ли⁈ Наслушался поди по кабакам сплетен врагов Гильдии, да берега попутал! Знаешь ведь, чёрт свинорылый, никто на тебя не донесёт, вот и зазря треплешься!

— Всё не так было! Я знаю! Мне Рено с 'Подкова Фортуны" шепнул, мол Венсан-то, говорят, продался кому-то из сухопутных! Да бездной клянусь, ну! Его и так упрашивали, и сяк, мол, Венсан, ну ты чего, одумайся, брат! Даже, говорят, сам Адмирал с ним беседы имел! А он и заладил, мол, не брат я вам больше! Так сам в крысы и подался! Ну хошь, ну спроси Рено! Он честный малый!

— Негодяй он сам, негодяев и насобирал с Морского Шёлкового-то! Ну кто, кто в своём уме будет брать в команду выродков с Мейлонга, а? А⁈

Моряки закипали. Раздались голоса, возмущённые словами, бросающими тень на Гильдию. Но были и те, кто поддерживали боцмана.

— Негоже так к своим же относиться. Не по-людски это! — горько добавил Толстяк Жиль и вытер слезинку блестящей от жира пятерней.

Как бы ни были интересны мнения раскрасневшихся сторон о загадочном Венсане, Селин отметила помрачневшее лицо капитана. То ли само имя поверженного врага, то ли оскорбления в адрес Гильдии Мореходов, казалось, причиняли ему боль. Он с трудом принял прежний невозмутимый вид и громко ударил по столу. Распря немедленно утихла.

— Отставить! Мы — дети Гильдии, и должны об этом помнить, — он отпил из бокала так, будто запивал морского ежа, и бодро продолжил:

— Как я уже сказал, без вас не случилось бы этой победы! Выдам боевые, как только сойдём на берег!

— Ура капитану!

Тотчас же поднялся гвалт. Зазвенели бутылки. Как будто и не было споров и разногласий. Перебивая друг друга, моряки делились, кто на что хочет раскошелиться, в каком месте и сколько раз.

Антуан тем временем завладел вниманием присутствующих и оживленно рассказывал свои впечатления от боя.

— Галеонные фигуры в виде драконов! Чёрные флаги! Это непередаваемо! — разглагольствовал кузен, срываясь на восторженный крик и размахивая своим кубком. — От лица рода де Сюлли объявляю вам благодарность за пример истинного мужества в пылу морского боя, что навсегда запечатлелся в моём измученном сердце! Я буду век у вас в долгу, друзья мои!

Он даже не замечал, как мореходы беззлобно посмеиваются над ним, и продолжал ораторствовать.

Тем временем Селин боролась с бурей противоречивых чувств. И чем больше силилась понять происходящее, тем меньше получалось. В голове не укладывалось, почему столь масштабные потрясения, очевидные внутренние разногласия мореходов так легко сменялись на искреннее и веселое торжество? Она тревожно всматривалась в лица моряков, вот только что готовых устроить драку, а теперь вовсю обнимающихся.

— Мор-ре сейчас лас-сково, а потом вдр-руг свир-репо. Жизнь-то — штука хр-рупкая, уж поверьте, а мы — не бес-смертные, нет, миледи. Сегодня кому-то из нас повезло, а кому-то — нет. Завтра не повезёт уже нам… Мы попр-рощались с братьями, и сейчас пр-разднуем, как сделали бы и они, будь на нашем месте. Бес-сконечно скор-беть о пр-рошедшем — значит доб-ровольно отвер-ргать дары жизни. Так было, и так буд-дет, сударыня…

От скрипучего голоса Маркиза над самым ухом Селин едва сдержала дрожь. Неужто он ещё и мысли читать умеет? Тем временем, лекарь придирчиво собрал со стола тарелки с кушаньями, по его словам — для раненых, что не смогли присоединиться к застолью, и откланялся.

Де Круа задумчиво посмотрела ему вслед и с облегчением отметила, что с уходом старика в помещёнии словно посветлело и стало легче дышать.

Сидящая рядом Дафна случайно задела Селин локтем и принялась рассыпаться в неловких извинениях.

— Пустое! Лучше расскажите что-нибудь и о капитане, — портвейн с ломтиком ветчины сделали своё дело, и приятное тепло разлилось по телу де Круа

Юнга задумалась.

— Самый молодой капитан в Гильдии. Ему ведь всего двадцать пять лет!..

— Дафна, не огорчайте меня, называя очевидное. Какой он?

Девушка зажмурилась и в один глоток опустошила кружку.

— Наш капитан Витал — самый лучший в мире! — затараторила она громким шёпотом. — Всегда думает о команде и о «Крылатом» прежде себя. Любит искусство и всякие редкие штуки. Он самый умный, самый надёжный, самый справедливый!.. Терпеть не может лимонов. А ещё по утрам любит крепкий кофе с щепоткой корицы и кардамоном. Но надо совсем чуть-чуть и не сильно горячий. Доверяет только мне его делать…

Дафна выдохнула и победоносно усмехнулась: ни у кого нет такого капитана, как наш!

Де Круа рассеянно улыбалась и не понимала, что больше её умилило — доверие ли внезапно разговорчивой юнги или совершенно неожиданные стороны характера капитана. Потому она аккуратно продолжила расспрос, стараясь не слишком демонстрировать любопытство и восхищение.

— У такого отважного капитана наверняка есть и чудесная супруга…

— Что вы, миледи!.. Он холост.

— Надо же… Он упоминал некую Уну. Кто это? — Селин вспомнила, как он назвал её этим именем, явно обознавшись.

— А. Да русалка эта его, — весь вид Дафны был таким, как если бы русалки делом самым обыденным. Но на удивлённо поднятые брови де Круа она подавила смешок, — Он конечно злится, называет её морской принцессой… но, миледи, вот лично я никогда её не видела! А он уже сколько жемчугов извёл на эту стерву! Знай себе бросает в воду по жемчужине и что-то бормочет… Да и в альбомах у него промеж рисунков она всегда в разных видах… Что ни каракули, на следующем листе обязательно она… Всё гоняется за выдумками наш капитан, и совсем не замечает хороших всамделишных людей рядом…