Драконий чих, или Отскребайте мага - Юраш Кристина - Страница 10

Мой взгляд упал на Фуфлыжника, который балдел от новых качелей.

– Одни неприятности, – зевнула я, царапая дальше.

Фуфлыжник обиделся. Мол, от него не только неприятности. Но и проблемы, разрушения, головная боль. Так что приуменьшать значимость дракона в своей жизни никак нельзя! Иначе он обидится. И будет вести себя хорошо.

Я царапала буквы. Мне царапали ногу. Что-то вроде: «А что это мы такие вяленькие стали? Нога совсем не дрыгается? Не! Так дело не пойдет!».

– .....ыыыыыыыфффф! – закончила я сладкий зевок. – Люди недолюбливают драконов… Вот интересно, почему же? А?

Фуфлыжник устал и переполз на подушку. Он никак не мог уснуть! Он ворочался, словно его кусала совесть.

Он немного поворочался и стал шуршать по комнате. Я старательно выводила каждое слово. Научная работа должна нести практическую ценность. Но пока что она несла бред. И следы насилия над учебниками.

– Драконы – дневные животные, – писала я, поглядывая на «дневное животное».

«Дневная животинка» решила устроить ночной «тыкдык». И пару дерзких налетов. Кровожадная натура требовала жертв, пламени и криков: «Спасайтесь! Дракон!».

Но вместо этого звучал шепот: «Тише, Фуфлыжник! Успокойся! Нас услышат! Ложись спать! Давай на подушку!».

Фуфлыжник смотрел на меня разочарованным взглядом.

Я усмехнулась. И на секунду представила. Огромная кровожадная тварь размером с корабль крушит все на своем пути. А следом бегу я с кастрюлькой, котлетой и криком: «Шапочку надень, уши застудишь!».

Пока что за неимением игрушечных замков, Фуфлыжник штурмовал мусорное ведро для бумаг.

«Ужас, летящий на крыльях ночи» шлепнулся на пол после неудачной попытки взлететь. Летали мы, как кирпич. Иногда, как оладушек.

Поэтому мы решили стать «ужасом, с топотом бегущим на кривых лапах ночи». Что тоже должно было произвести впечатление на врага.

– Трепещите все! – грозно имел в виду Фуфлыжник.

Фантики от конфет высыпались из перевернутого мусорного ведра. И трепетали от грозного топота.

«Бей, круши, ломай!», – топтались кривые ножки. Несколько самых красивых шуршащих золотинкой наложниц были украдены из мусорной семьи. .

– Фуф!!! – послышалось гневное со стороны кровати.

Маленький узурпатор не мог взобраться на кровать. Во взгляде читалось: «Мама! Подсади меня и мой «гарем»»!

Я встала со стула, помогая ему забраться в пещеру из одеял. Потом ссыпала ем еще липкий гарем.

– Все, не мешай, – прошептала я, погружаясь в работу.

Маленький «ужас, сползающий с одеяла» разочаровался в гареме быстро. Вот такой он ловелас! И он побежал на поиски нового.

– Драконы являются потенциальной угрозой… – зевала я, заканчивая сорок восьмой лист. На пальце появилась мозоль. На первой строчке клякса.

Бух!

«Крушитель, ломатель и тиран» пытался отодрать золоченую ручку тумбочки.

– Ладно, – встала я, откладывая перо и писанину.

Я взяла с полки шкатулку с фенечками, открыла ее и…

– Ууууууууф! – глаза Фуфлыжника распахнулись. Он подавился от восхищения.

Волшебная бижутерия сверкала искусственными драгоценностями. И отражалась в округлившихся глазах маленького казнокрада.

– Все мое! – сразу как бы обозначил Фуфлыжник, протягивая когтистые лапки к украшениям. – И это мое! И все мое!

Я достала кольцо, которое подарил мне Ион. С огромным зеленым камнем. И показала его дракончику.

Он сел на попу и … описался от переизбытка чувств.

Я высыпала в дракнье гнездо сокровищницу. Маленькие загребущие лапки подгребали все под драконью попу. Жадненько так. «Уф-ты-фу!», – копошился Фуфлыжник, готовый описаться на любого, кто посягнет на его сокровища. И грозно пошипеть. В качестве акции устрашения.

Перо снова выводило кривые строчки. Зевок раздирал мне челюсть. В окошке уже засветилась малиновая полоса рассвета.

– И … ээээ…. Драконы… эээ… – зевала я, кое-как дописывая научный труд. – … являются … Короче!

Я быстро дописала скромный вывод. И собрала стопку бумаг. Итого – семьдесят шесть листов. Я приоткрыла окно пошире, потушила магический огонек и упала на кровать.

– Фуф! – гневно посмердели на меня едким дымком, оберегая сокровищницу.

– Главное – не уснуть, – зевнула я.

Воспаленные глаза смотрели на дракона.

Он перебирал свои сокровища, пытаясь угнездиться на них. Пока что фавориткой была фантик от конфеты «Пук единорога». Блестящая, соблазнительная, съеденная напополам, она плясала перед «властелином половины моей подушки» танец «сквозняка». И похотливо шуршала.

Стоило ей попытаться улететь, то есть сбежать, ее ловила кривая лапа с массивными когтями.

– Ангелиза Дей! – послышался громкий голос.

А? Что? Где? Как? Я что? Уже на паре? Как я здесь очутилась? Ааа… Вспомнила!

Я оторвала голову с парты, сонно глядя на целителя. Не помню, как доползла до первого кабинета. Помню только: «Тема сегодняшней лекции – противоядия от яда мантикоры».

Для себя я уже решила, что мантикора – тварь редкостная и редкая. Шансы встретить ее в дикой природе минимальны. Поэтому в случае чего одной рукой буду прикладывать подорожник, а второй писать завещание.

– Извините, – смутилась я, пряча глаза.

Прозвенел волшебный звонок.

– Домашнее задание! Прочитать двадцать шестой, двадцать седьмой и двадцать восьмой параграфы. До слов: "И умер от противоядия!".

Я бросилась в комнату. Сейчас начнется обед! И Инквизитор будет на нем присутствовать! Так что нужно отдать ему научную работу, чтобы он отвязался!

Со всех ног я летела в сторону своей комнаты. На столе, защищенном тремя заклинаниями, под магическим куполом лежал мой опус.

Открыв дверь, я увидела жуткую картину.

– Швырк! – рвалась бумага. Часть бумаг лежала в луже. Часть на кровати. Стол был перевернут, а над моей научной работой глумился юный критик. Рядом с бумагами был разбросан мой нетронутый завтрак. Оладушки с сиропом… Мои любимые…

Взгляд Фуфлыжника намекал, что готов поделиться. Он вовсе не жадный, как уверяют ученые. И мне подтолкнули хвостом оладушек с налипшей пылью и волосами. С одной стороны его уже кто-кто «кусь!». А с другой стороны по нему прошлась чья-то лапа.

Практика показала, что научная работа в сиропе куда вкуснее, чем без сиропа. И что выбирая между оладушком и тридцать восьмой страницей, последняя выглядит куда более аппетитно.

– Спасибо, ешь сам! Дай сюда научную работу! – схватила я все листики. И стала разбирать их по порядку.

Часть листов удалось выудить из "сокровищницы". Половинку одного достать из пасти дракона. А еще один реально влип. Эх! Потом уберу!

Кое-какие листы пришлось просушить. Порванные – худо – бедно склеить заклинанием. На некоторых сохранились кровавые брызги сиропа. Словно я вела статистику убитым рыцарям, засев в пещере среднестатистического дракона. И писала на том, что осталось от предыдуших рыцарей.

– Обидела ребенка! – как бы намекал Фуфлыжник, забираясь на кровать.

Дверь в комнату закрылась. И тут же запечаталась заклинанием.

Я бросилась вниз по ступеням к порталу, ведущему главный зал. Среди синих форм студентов, пышных форм студенток и черных строгих форм преподавателей, я увидела белое пятно.

Студенты обсуждали вчерашний обыск. Судя по обрывкам разговоров, Инквизитор теперь в курсе кто, кого, зачем и сколько.

– Вот, – протянула я стопку, не глядя ему в глаза. – Как и обещала.

На некоторых листах сохранились следы высохшей воды.

– Я бы даже сказал, потом и… надо думать… кровью… А вот тут вы прямо плакали. Очень трогательное место? – усмехнулся Инквизитор. – О! А вот здесь вы явно не согласны. Причем, очень категорично. Вот это я понимаю – опротестование!

Все! Надеюсь, он от меня отвяжется и смогу жить спокойно!

– Я был уверен, что вы меня обманули, – послышался спокойный голос. – И никакой научной работы у вас в помине нет. Но вы меня просто приятно поражаете!

– Вы в чем-то меня подозреваете? – негромко спросила я, успокаивая свое сердце.