Я до сих пор граф. Книга X (СИ) - Дрейк Сириус - Страница 10

Но самое удивительное, что он очень хорошо скрывал свою энергию. Да так, что даже Лора не могла прочитать ее. Именно поэтому мы и прошляпили его в первый раз в лифте. Нам показалось, что он простолюдин без таланта к магии. Да и сейчас, мы с Лорой не особо улавливали его энергию.

— Что бы… ты хотел узнать? — все же я решил перейти на «ты».

— Откуда у тебя этот меч? Хотя… — он склонил голову набок, как будто оценивая меня. — Лев Николаевич?

— Он самый, — подтвердил я.

Дальше он не стал задавать вопросы и пошел за мной.

Болванчик из любопытства кружил вокруг него, но в режиме невидимки, чтобы не показаться новому знакомому настырным.

— Надо же, — хмыкнул Лермонтов и неуловимым движением поймал одну детальку, достав ее буквально из ниоткуда. — Я все думал, откуда эти штуки? Может, старость начала подкрадываться? А оказалось, что это твой питомец? Мне нравится.

Он с легкостью повертел вырывающегося Болванчика в пальцах.

— Да, мой питомец, и он достаточно опасен и может взорваться, — предупредил я. На всякий случай пришлось приказать ему не лишать Лермонтова руки.

— Михаил Юрьевич, — решился я спросить у него, когда мы зашли в лифт, и я нажал на второй этаж, где находился сейчас Есенин. — Мне вот интересно, почему ты не помог нам с самого начала?

— Да я и сейчас не особо вам помогал, — пожал он плечами. — Просто они встали у меня на пути и хотели убить. Тут уж либо ты, либо они.

— Ясно. — Больше вопросов не было, и я уже решил, что мы доедем молча.

— Знаешь, я так давно не видел представителей рода Кузнецовых… — неожиданно начал он. — Мне казалось, что вы призраки.

— Вы все воевали с моим дедом в одном отряде. Каким он был?

— Ох, — улыбнулся Михаил Юрьевич. — Скажи, тебе же Ерх что-то показал?

— Да.

— И что?

— Смерть моего деда.

— Вот как… — Лермонтов моментально погрустнел. Достав из внутреннего кармана платок, он стер кровь с лица и попытался вытереть руки. — Я уже и забыл тот день… Он в одиночку остановил объединенную армию…

Он не успел договорить, как двери лифта раскрылись, и в проходе показался Александр.

Он жизнерадостно улыбался и лучился счастьем. Вот только это выглядело немного зловеще в сочетании с кусками плоти и кровью на нем.

— Михаил Юрьевич, добрый день, — протянул он руку. — Мы вас очень сильно искали, а вы оказались у нас под носом.

— Ага, надо же как получилось, — так же добродушно улыбнулся он и пожал руку Есенину. — Так по какому делу?

Но Есенин не спешил. Сжав руку Лермонтова, он включил свою силу.

— Ох, ну все-все, — улыбнулся Михаил Юрьевич. — Я таким не занимаюсь, — он с легкостью высвободил руку и вышел из лифта.

Саша удивился, но не стал настаивать и только слегка наклонил голову.

— Лермонтов, Михаил Юрьевич, — наконец сказал Есенин. — У меня для вас послание от царя Российской Империи Петра Петровича Романова.

Он сказал это официальным тоном, которого я не слышал от Есенина никогда.

— Петр Петрович? — странно ухмыльнулся он и посмотрел на меня. — Говорю же, та жизнь была словно во сне. Я уже и забыл о ней.

— Значит, обстоятельства настолько изменились, что без вашего присутствия никак, — пожал я плечами.

— Давайте найдем место поукромнее, — сказал Есенин.

— А как же… — Лермонтов покрутил пальцем в воздухе, намекая на осаду гостиницы.

— Все нормально, полиция уже приехала, — ответил я. — Екатерина сейчас с ними разговаривает, а Дункан добивает остатки на заднем дворе. Остальных скрутил спецназ.

— С вами еще девушки? — удивился Михаил Юрьевич.

— Да, и дочь Петра, — смотря Лермонтову прямо в глаза, сказал Есенин.

Мы зашли в номер-эконом и расселись кто куда. Есенин прилег на кровать, я в кресло, а Лермонтов опустился на диван и разлегся.

— Ну зашибись, — появилась Лора. — Давайте еще помолчим, понаслаждаемся тишиной.

— Я слушаю, — вздохнул Лермонтов и, скрестив руки на груди, посмотрел на Есенина. — Молодой человек, давайте не будем с вами играть в игры «кто сильнее»? Пожалуйста. У меня нет ни желания, ни настроения.

— А знаешь… — улыбнулся Есенин.

— Саша, давай к делу, — напомнил я, попытавшись сбить его с настроя на разрушение. — Там сейчас куча репортеров будет, и Екатерине Петровне надо помогать.

— Тьфу ты! Все испортил, Миша, ну как так можно⁈ — по-детски обиделся он. — Петр Петрович желает видеть вас у себя во дворце. Деталей он не сообщил, но добавил, что лучше вам отправляться на Караване, когда будет ближайший рейс.

— Он говорил что-то по поводу того, если я откажусь? — спросил Михаил Юрьевич.

— Да, сказал, что это ваше право, и вы можете отказаться, но ради Владимира, вы должны приехать.

— Я так понимаю, царевна Екатерина не должна знать о нашем разговоре? — улыбнулся он. — Иначе, она бы сама присутствовала тут.

— Верно.

Лермонтов ненадолго задумался и посмотрел на меня.

— Ты мой тезка, Михаил, и именно твоему деду я обязан тем, что сейчас сижу перед вами, — он всплеснул руками. — Но, мои дорогие друзья, поймите правильно. Я уже давно не герой, не солдат. Даже по документам меня официально не существует. Разве что короткой строчкой в учебниках истории — был такой и все. Это твой отец, — он кивнул на Сашу, — стал очень известным, или Лев, который теперь занимается ковкой оружия и доспехов, нашел свое призвание. Им это нравилось. Мне же нравится жить обычной жизнью. Путешествовать по миру. Знакомиться с новыми людьми. Заводить связи, романы, мелких врагов. Я свое отвоевал.

— Тогда почему царь прислал именно за вами? — решил вмешаться я, понимая, к чему ведет этот разговор.

Благодаря Лоре, я мог попробовать его уговорить.

— Значит, ваши навыки необходимы царю. Неужели вы думаете, что он бы послал за вами нас, — я посмотрел на Сашу, который блаженно улыбался, — только для того, чтобы передать привет и пригласить на чашечку кофе? Дела очень плохи, и вы, как никто, должны это понимать. Я видел, что было в той хижине, и поэтому в ваших руках сделать так, чтобы прошлое не повторилось.

— Ясно, — ответил Лермонтов с наплевательским видом.

— Пошли, Саша, этот человек слишком стар и труслив, чтобы мыслить здраво. Мы только зря потратили время, — я махнул Есенину, и он довольный вскочил с кровати. — Каким бы он ни был сильным в прошлом, но он нынешний не нужен царю Петру.

Лермонтов продолжал молча смотреть нам вслед.

Так мы вышли из номера и направились к лифтам.

Болванчик показал, что Лермонтов продолжал сидеть и размышлять. Ну что ж, пусть подумает. Мужику под триста лет. Он застрял в этом теле, походу, надолго, хотя я до сих пор и не понимал, почему они бессмертны. Или настолько медленно старели?

У меня появилась теория, что и остальные члены группы точно были бессмертными. Если, конечно, они живы! И как мне добиться того же?

Это определенно не магия или предрасположенность, иначе, не старел бы кто-то один. Тут дело в чем-то другом.

— Я бы его сделал, — вывел меня Есенин из размышлений, когда мы ждали лифт. — Слабак этот Лермонтов. Нахрена он нужен царю. И это… Он говорил про твоего деда. Наслышан я о нем. Папа рассказывал мне истории. Одна интереснее другой.

— И чего ты молчал? — удивился я. — Рассказать не хочешь?

Лифт подошел, и мы поехали вниз.

— Не-а, не хочу, — пожал плечами Саша и отвел глаза. — Если захочешь, сам все узнаешь, но не думай, что там какие-то супер секретные тайны. Просто твой дед был чертовски сильным магом.

Цель ясна. Что скажет Есенин царю, меня не особо волновало. Все что необходимо, мы сделали. Приказа доставить Лермонтова силой, у нас не было. Только попросить помочь. А там уже… Да и зачем заставлять? Царь Петр это прекрасно понимал. Как говориться — насильно мил не будешь. В случае Лермонтова посыл примерно тот же.

Внизу нас ждала оперная певица, кажется, ее звали Мирабэлла Винтервайс. Она сидела на диване по левую сторону от входа в окружении непонятно откуда взявшихся слуг и полиции.