Сяо Тай и клан Феникса (СИ) - Хонихоев Виталий - Страница 24

— Тогда мы и поняли, что никто и никогда не собирается отдавать нам наши деньги. И что мы тут — не до тех пор, пока не отработаем долг, а до конца жизни. Или скорей — пока не перестанем быть нужными. Не состаримся. Не потеряем товарный вид. Вот тогда нас «отпустят». Вернее — вышвырнут отсюда пинком под зад. И я, мы все — приняли это. Такова была наша судьба. Такова была Воля Небес. Так было… до тех пор, пока у нас в заведении не остановилась юная госпожа Колокольчик. — госпожа Бэйхуа с теплой улыбкой посмотрела на Лилинг и та — зарделась, пряча лицо в рукав шелкового халата Сяо Тай.

— Колокольчик объяснила нам, что нет никакой Воли Небес. И что наша судьба в наших руках. Никто не истинно, все дозволено. Если таким как матушка Фа дозволено обманывать нас и обирать до нитки, жируя на плодах нашего труда, то и нам дозволено оказать сопротивление. Однако… мы все тут — всего лишь долговые рабыни. У нас нет своего имущества, у нас нет возможности выступать в суде.

— Пока мы не отдадим долг — мы не можем свидетельствовать против матушки Фа… — добавляет Фэйхуа и качает головой: — вот мы и решили обратиться за помощью к Седьмой. Ведь Седьмая — старшая сестра нашего маленького Колокольчика, Сяо Лин.

— Мы не знаем, как это сделать, но если Седьмая вступится за нас, если она поручится за нас авторитетом Братства Горы, то может быть она сможет убедить матушку Фа… — заканчивает Вэйлин: — это не так много, но уже надежда. Матушка Фа труслива, у нее есть охрана, есть покровители в городе, но против Братства…

— К сожалению это не поможет, — вздыхает Бэйхуа: — Братство далеко. Седьмая не сможет двинуть войска к городу только для того, чтобы штурмовать «Персиковый Сад». Матушка труслива, но далеко не дура. Я бы попросила Седьмую просто выкупить одну из нас. Хотя бы одну. И этого будет достаточно, эта одна будет работать чтобы выкупить остальных, правда сестры? — все кивают.

— Хм. — говорит Сяо Тай и поглаживает подбородок, задумываясь: — бей-сы, то есть долговые рабы — не могут владеть своим собственным имуществом, верно?

— Так и есть. — кивает Бэйхуа.

— Ага. То есть… угу… — Сяо Тай поднимает голову: — кажется у меня есть решение вашей проблемы. Но сперва надо уточнить кое-какие детали. И… Джиао Мэй? — она обращает внимание на то, что девица Джиао — скромно поднимает руку.

— Говори. — разрешает она: — у нас тут семейное собрание, каждый может высказаться. Говори, что там у тебя на уме, радость ты моя лесная. Деревенская.

— А… Старшая Сестра Тай! У меня два вопроса. Вернее — один вопрос и одно предложение. Или два предложения? Сообщение? — путается Джиао и Сяо Тай терпеливо ждет, пока та распутается в своих собственных определениях.

— Она всегда такая? — подает голос Лилин: — и где ты такую ушибленную на голову подобрала, Старшая?

— Ты бы себя вспомнила. — хмыкает Сяо Тай и Лилин поспешно наклоняет голову, пряча лицо. Она не забыла, что в первую их встречу Лилин потребовала, чтобы Сяо Тай высекли на конюшне. Не забыла об этом и Сяо Тай. Простила — да, они уже давно сестры и давно пережили этот момент. Так что — простила. Но не забыла. У нее эйдетическая память, она ничего не забывает. Например — пролистав книгу отца Джиао она помнит каждую страницу. Каждый рисунок. Способы поглощения Ядра Демонической Ци, все семь вариантов Проклятой Печати, способы жертвоприношения и основы культивации. Может это ей и не пригодится, но она помнит.

— Я… у меня предложение, вот! — наконец выпаливает Джиао и краснеет: — давайте я сама поговорю с матушкой Фа и она — станет хорошей!

— Девочка моя. — терпеливо говорит госпожа Вэйлин: — я не знаю каким оратором нужно быть, чтобы эта старая карга стала добрым человеком. Поверь мне, я в людях разбираюсь. По большей части люди те еще сволочи.

— Н-неправда! Люди — хорошие! Все люди хорошие в глубине души! — горячится девица Джиао: — я умею уговаривать! Вот у меня в деревне все сперва меня обижали и камнями кидались, а потом… потом все такие добрые стали! Как умерли. Даже дядюшка Ван!

— Что⁈

— Ну, он сперва злился очень, а потом, когда понял, что мертвый уже — расплакался и стал прощения просить. И с тех пор со мной только ласково разговаривал. Вот! А вы говорите… — девица Джиао обводит всех с торжествующим видом на лице.

— С тех самых пор люди стали хорошими? — медленно переспрашивает Сяо Тай: — как умерли?

— Ну да. Раньше людям всегда что-то надо было. Денег, власти, чего-то еще… а когда человек умер — он смотрит на себя и становится добрым. Люди ссорятся из-за чего-то, чего у них нет, а если им ничего не нужно, то они добрые. Все — и дядюшка Ван и хромой Лан и дочка старосты младшенькая Чун, и сам староста и все-все! — девица Джиао скромно улыбается и складывает руки на груди: — все такие хорошие стали! Стоило их только один раз убить и…

— Так это ты их убила⁈ Не Демонический Зверь?

— Конечно я! — улыбается Джиао: — у меня миссия! Я превращаю плохих людей в хороших. Сперва хотела и сестрицу Седьмую, и братца Гвансона превратить, но вы оказались хорошими и так. А людей убивать — плохо. То есть, если делаешь из них хороших людей — то хорошо. А хороших — плохо. Или плохих — хорошо? — девица Джиао снова запуталась в своих определениях и опустила голову, что-то бормоча себе под нос.

— У меня сейчас возникло столько вопросов… — качает головой Сяо Тай: — вот просто столько вопросов, но я пожалуй начну с самых важных — никто из присутствующих тебе плохим не кажется? Чтобы… исправить?

— Что? — Джиао поднимает голову и краснеет: — нет! Вы все хорошие. А вот матушку Фа можно исправить, да. Чтобы она стала хорошей. Тут вообще много плохих людей… можно целый город исправить.

— Ага. Вот этого-то мне и не надо. Джиао! Голову подними! Слушай сюда — никаких «исправлений» и «превращений плохих людей в хороших», по крайней мере пока я лично не разрешу, ясно? Чего? Ты не кивай, ты мне четкое подтверждение дай. А то я завтра проснусь, а голова в тумбочке. Что? Да, сперва спрашиваешь разрешения. Что? При чем тут Гвансон? Ах, он подсматривает! Пусть подсматривает, все свои тут. И в ванной подсматривал? И пес с ним, я парню задолжала, пусть хоть на том свете порадуется. Ты меня с панталыку не сбивай, деревня! Ты вот мне прямо на этом месте клянись, что не будешь никого исправлять без предварительной консультации со мной! Только со мной. Что значит — уже⁈ Когда⁈ Привратник у дверей? Плохой человек был… аргх! Только я думала, что разобралась… Когда успела то⁈ Гвансона не впутывай, пусть смотрит, пусть что хочет делает. В отличие от тебя — заслужил. О, господи, прекрати плакать! Все хорошо, я не сержусь. Все, я верю на слово что он плохой был, успокойся. Но больше — ни-ни! Нашлась тут исправительница… и Кики свою держи на привязи и с намордником! Хотя бы на привязи! Уфф… вгоните вы меня в могилу, клянусь задницей Пресвятой Гуаньин! — Сяо Тай указательным и большим пальцем разминает себе переносицу: — Боже, боже. Маньячка малолетняя.

— Значит она — будет младшая сестра? — из всего сказанного Лилин вычленяет самое для себя важное: — я буду старшая! Ура-ура!

— Пожалуйста будь вежлива с этой девушкой, Колокольчик. Будь очень вежлива… — госпожа Бэйхуа недаром зовется самой умной из Трех Богинь, уж она ничего не пропустила в беседе. Ни слов «до тех пор, пока я их всех не убила», ни рассказа о пустующей деревне, ни того, что Седьмая Сестра заволновалась и чуть привстала, а на шее у нее — задвигались сами собой коралловые бусинки в серебряной оплетке.

— Пфф… — выдохнула Сяо Тай, усаживаясь на место: — я с тобой еще не закончила, Младшая. Поговорим после. Что же до вашей проблемы, Богини Персикового Сада, то у меня есть решение.

— Я так и знала, что Седьмая Сестра что-нибудь придумает! — восклицает Вэйлин, хлопая в ладоши: — она такая умная!

— Люблю, когда меня хвалят, — жмурится от удовольствия Сяо Тай: — но эта мысль не моя заслуга. Вы тут все в этом плане еще детки. И обманы-разводки у вас детские. Тут же такой простор для манипуляций… эх. А чего, собственно, ограничиваться личной свободой? Мне кажется, что это славное заведение будет себя лучше чувствовать под вашим управлением. Да. Ну, разумеется, с моей долей в качестве равноправного партнера.