Цивилизатор в СССР 1980 (СИ) - Кулаков Игорь Евгеньевич - Страница 22

Не, конечно, может я и заблуждаюсь и они тут, Андропов и теперь «сам Леонид Ильич» шуршат, кого-то впрягли (Андропов в своей конторе?), дела крутятся, решения мутятся и я зря парюсь… «чего-нибудь этакое хитрое» всё таки придумается.

Но… меня грызут уже не смутные, а вполне реальные подозрения.

Темп жизни и темп принятия решений тут другой! Столкнулся во второй жизни сам в повседневности и поглядел в общении на сильных мира сего.

Тот же день. Кремль. Под крышей Сената. «Объект Высота». «Ореховая комната». Брежнев Л. И., Андропов Ю. В.

Юра, конечно, тоже осторожен во всём, кроме… да, двух выводов.

«Свидетелю» он действительно верит.

И сторонник активных действий. Очень активных действий. Кто его только останавливать после будет, если он развернётся вовсю?

Если будет политическое решение… на котором так настаивает глава Комитета.

Не зря, ох не зря после смерти Сталина и последующих лет Хрущёва окончательно утвердился коллективный стиль руководства…

…или зря?

— … Время утекает, товарищ Генеральный Секретарь.

— Как ты настойчив. Официально обращаешься, словно на Пленуме… — нерадостно усмехается Генсек. — Ты из меня клещами тянешь политическое решение. Которое развяжет руки Комитету, причём… «профилактическая работа» по фигурантам будет лишь началом, да, Юр?

Да и решить всё он с «политическим решением» предлагает на «Малом» Политбюро, в привычно-узком кругу. Совсем келейно, утаив от остальных. Ох, похоже на него вся эта муть про будущее из уст «ребёнка-взрослого» крепко повлияла. Да и… что из того, что Андропов услышал (пусть и обрывочно, из скудных слов «Свидетеля») о судьбах членов нынешнего состава Политбюро навело его на такую мысль?

— Смотри вот, Юра, что выходит — есть некий… гений, скажем так, которого быть не должно. Ни при каких обстоятельствах, наука запрещает! Тут ты нашёл, чем меня зацепить — такое в шесть и тем более пять лет не понимают… и который рассказывает нам историю якобы про будущее. ЯКОБЫ! Говорит он очень убедительно, согласен, страшно убедительно. Я всё ещё под впечатлением от вчерашнего общения. Такое, как ты сам верно подметил, ни один настоящий антисоветчик не выдумает. Но строить… повторяю — строить политику и как-то менять курс партии и страны на основании лишь слов этого фе-но-ме-на⁇ Ты понимаешь, что предлагаешь?

— Он, кстати, понимает это… — как ни в чём не бывало соглашается собеседник — … И честно старается придерживаться тактики простого изложения фактов. По крайней мере, заявляемых им. И не лезет со своими выводами, пока мы его сами не спрашиваем. Чем больше я с ним общаюсь, тем больше он замыкается. Мол, я вам «факты, без своих домыслов, решать вам…»

— Обиделся, значит. Ведёт себя как ребёнок.

— А, может и действительно поэтому. Физиология то у него детская. Он сам говорил, как изменились у него реакции. Умом и памятью всё помнит, а физиология играет. Он упоминал эпизод с дракой в садике, пока отсутствующие реакции на женщин…

— Ну-ка, ну-ка, давай тут подробнее… — заинтересовался Генсек, до сих пор останавливавший взгляд на любой мало-мальски привлекательной представительнице прекрасного пола.

— … Он, кстати, сказал мне нечто в том же духе. Я не про женщин сейчас, если что.

— Что именно? — воззрился на Андропова Брежнев.

— Реагировать — говорит, на ситуации возникающие, глядя на шпаргалку, вот что лучшее — вы можете сделать! Каков наглец, а? Добавляет, мол — понимает, что мы, члены Политбюро, слушать советы детского сада не будем. Пусть, дескать, и признаете, что человек с памятью в башке на 50 лет тому вперёд сидит в ребёнке. И наш аргумент предвосхищает — вы мне, говорит, сразу же и резонный вопрос сами зададите — «кто будет нести ответственность за эти советы перед страной, ты что ли?». И резюмирует, что остаётся нам, если признаем, что он из будущего и помнит опыт этих десятилетий вперёд, то лишь реагировать и предупреждать тайно заранее тенденции всякие нехорошие… в лучшем случае. Если с идеологией что-то решим… — зловеще добавил Андропов.

— А идеология то тут причём? — несколько оторопело уточнил Брежнев… и тут же буркнул — … предательство в верхах, после обновления ЦК при Горбачёве всё это, что тут думать… если верим россказням Вяткина.

— По мне так — он намекает, что идеология нам не даст свершить то, что по его мнению нужно для страны!

— И-иш-шь какой! — фыркнул, не сдержавшись, Брежнев — наша идеология плоха ему стала. Это у него точно пропаганда буржуазная от властей новых этого будущего… эфемерного, вот! И мало ли что он хулит их всех сам, голову то ему промыли хорошо.

— Если мы верим ему, то буржуазная реставрация в СССР… вполне возможна. А это… — Председатель КГБ аккуратно подобрал слово, что не слишком то уж перечить рассерженному Генсеку — … говорит о том, что дело не только в клике Горбачёва.

— Да понимаю я, что всё глубже… — неожиданно легко согласился и махнул рукой Брежнев. Генсек снова переключился, шевельнулся в кресле и устроился поудобнее, — Что у нас есть, в сухом остатке, по «Свидетелю»? Верим мы ему в главном или нет?

Брежнев, как понял его собеседник, очевидно попытался подвести первый некий промежуточный итог предыдущей дискуссии:

«Верить или не верить в главных моментах» «Свидетелю»? Вот собственно вопрос, от которого зависят все их последующие действия! Просто «оставить под наблюдением науки, как удивительный и пугающий феномен» или, учитывая реальность трёх самых настоящих предателей, поднесённых Вяткиным в качестве первого доказательства своих слов, учитывать в больших планах и распоряжениях руководства страны и партии его сведения?

— В целом, я верю в то, что он излагает. И Козельцева, сотрудница Комитета, которая с ним больше всего общается, она со многими академиками нашими на короткой ноге, да и соображает по части науки, шарлатанством его сведения не считает. Мы, собственно говоря, его личность и возможность всяких махинаций проверили в первую очередь. Сейчас феномен «Свидетеля» кроме как гипотезой в то, что сознание его действительно — из будущего, ничем уже не объяснишь.

— Да уж… — буркнул Генсек — … пока сам с мальцом не пообщался, до последнего не верил, что он так и о таких делах рассуждает. А сколько вываливает на ходу попутного, никакого взрослого так заучить не заставишь! Систематизировать его заявления, говоришь, собираетесь? Давно пора уже.

— Только что в Москву с семьёй он перебрался.

— Раньше надо было!

— Тут главное — не пережать, он фрукт ещё тот. «Иллюзий насчёт вашего Политбюро у меня нет, просто те, кто сразу после вас Кремль заняли, в сто раз хуже оказались…» — передразнил, посмеиваясь, Вяткина Андропов.

— Ну ничего себе! Так Председателю КГБ и сказал? — округлились глаза Генсека. — … борзый он больно.

— Говорил я ему пару раз так уже. Он своим детскими плечами пожимает и всё твердит одно — мол, одну жизнь уже прожил, да и знал, на что шёл, когда письмо Коноплёву сочинял…

Брежнев хмыкнул. А Председатель Комитета продолжил:

— Козельцева его насчёт ЭВМ поспрашивала всё же. Хоть министра электронной промышленности мы ему не предоставили, справки она навела. И близко ничего подобного в параметрах действующих образцов ЭВМ пока нет, что он заявляет там, в третьем десятилетии 21 века как повседневность. Излагает он про развитие микроэлектроники и программ для ЭВМ больно гладко, аж заслушиваешься про возможности грядущие, объяснение этой новой технической революции, связанной с микросхемами даёт, на наш взгляд, с виду разумное. Но там его проверять… — развёл руками Андропов — действительно, не возразишь тут ему — специалиста надо. У меня в спецгруппе таких нет. Может всё же… — он вопросительно поглядел на Генсека.