Кодекс Охотника. Книга XXI (СИ) - Сапфир Олег - Страница 22

— Еширо Тадамотори! — представился один из них.

— Акиро Шикуне! — последовал его примеру второй.

— Галактионов Александр! — пожимая плечами, тоже представился я.

— Мы знаем, кто ты… Ты наш враг! — оскалился Еширо.

Эх… Кажется, эти двое молодых парней точно из партии покойной Ярены. И успели уже пропитаться ее идеями. Уверен, что она долгое время готовила почву к тому, что рано или поздно «отец» пострадает через свою мягкость, и к власти придет она. Тогда будет большая война, к которой каждый из них должен быть готовым. Какие наивные.

— Раз я ваш враг, тогда почему вы не нападаете на меня? — ухмыльнулся я, глядя прямо им в глаза, и стал подходить поближе. — Не можете? А почему? Император запретил? Вот тогда молчите в тряпочку, и ждите… Утомили вы меня сегодня. Разберитесь уже с тем, кто кому, кого и за что. Трындец какой-то! Вы знаете такую нашу пословицу: «Сдуру можно и хрен сломать».

Походу, такой пословицы они не знали. Самураи сжали кулаки и выпустили свои ауры, которые должны были причинить мне дискомфорт. Вот только я даже свою ауру не активировал, просто стоял и улыбался, а затем и вовсе махнул на них рукой, и пошел по своим делам. А мои дела вели в императорский сад, где находилось не так много людей. Там я смог найти место под вечноцветущей разломной сакурой, улегся на траву, и просто лежал и смотрел в синее небо.

Увы… Такое времяпровождение долго длиться не могло. Прошло часа три, и к нам прибыли мои коллеги, а дальше… Началось то, что я так не люблю. Нас всех заселили в покои, а в императорском дворце начались непонятные события, в которых мы не участвовали. Кажется, Ёсихото решил использовать ту версию, которую я ему подсказал о подмене принцессы Эмико и его пленении, вот только не всех устраивало такое, и начались некоторые народные, и не очень, волнения.

Император хотел устроить прием в нашу честь, чтобы показать тех, кто помог ему выбраться из темницы. Но обстановочка была слишком нервной. Эмико, идиотка такая, подняла всю страну на войну, и чтобы всё отменить, нужно время, а чужаки здесь сейчас не особо в почете. Самураи такие самураи! Вспыхивают быстро, а успокаиваются долго. В итоге, я был очень рад, что нам выделили личный императорский борт и отправили домой.

— Прошу прощения! Но мне нужно больше времени, чем казалось вначале, — уже у самого самолета поклонился нам Император. — Передайте Елизавете, что я очень сожалею об этом неприятном инциденте, хотя и сам стал жертвой, но это не оправдывает меня.

— Ваши слова будут переданы, — взял слово Пушкин. — И как один из представителей Империи, я хочу выразить искреннюю радость, что вы остались живы, и теперь в стране все успокоится.

— Благодарю! — еще один кивок от Императора Пушкину.

Когда все слова были сказаны, Император указал рукой на самолет, и все двинулись в него. Первым занесли Алексеева, которого привел в чувство Пушкин, натурально влепил тому подзатыльник. А когда убедился, что с тем всё в порядке, снова вырубил, дабы процесс выздоровления шел быстрее. Это мне Хрулев рассказал, если что.

Я конечно же, просканировал Евгения, так как в моих интересах было, чтобы он не скопытился, так как должок за ним имелся. Но всё было в порядке. Чрезвычайно сильное энергетическое истощение. Это было удивительно для Абсолюта, но вполне реально. Зная Ярену, думаю, она провернула это как-то эффектно. Ладно, проснется, спрошу.

Я пошел к трапу последним, но не успел сделать пару шагов, как был остановлен.

— Можно вас на два слова, Александр? — молвил Император Ёсихото, и при этом выглядел слегка взволнованным.

Пушкин сразу остановился, но я кивнул ему, что все хорошо.

— Будем ждать тебя на борту, — сказал Абсолют мне.

— Хорошо, я быстро! — ответил ему и повернулся к Императору Японии. — Слушаю вас…

Он вздохнул, и подошел ко мне поближе.

— Я хотел еще раз поблагодарить за вашу помощь! А еще отдельно за Эмико… Я не знаю, что вы сделали, но… Представляю, насколько это было сложно. Я понимаю, что моя дочь заслуживает смерти, но в то же время вижу, что она умерла. Сейчас это уже не она. А потому, прошу вас… Когда встретитесь с Елизаветой и расскажете, что случилось… Помогите старику, и постарайтесь убедить ее, что не стоит требовать голову виновницы.

— Я, конечно, аристократ, и верный подданный Империи, — начал я. — Вот только явно не князь, а всего лишь барон. Не знаю, или она послушает меня. Да и честно говоря, не думаю, что она захочет нагнетать. В основном, пострадали именно ваши люди… За что уже я приношу извинения. Поверьте, я старался, как мог, не допускать летальных случаев.

— Понимаю… И за это вам отдельная благодарность. А еще знаю, что вы не совсем простой барон, — позволил он себе легкую улыбку. — Но понимаю вас, и знаю, что слишком многого прошу… А потому большая просьба — передайте ей два сообщения.

Я лишь покачал головой, давая понять, что не очень рад этому.

— Слушаю, но не обещаю.

— Передайте Елизавете… что я согласен на ее предложение, которое носит кодовое название «Когараси». А еще… Проект «Сёгун»… Мы поделимся своими наработками по нему… Всеми… Это должно загладить нашу вину.

Почему-то мне стало обидно. Сильно обидно… Получается задницей рисковали мы, а выгоду получила только Империя. И кажется, Император это увидел по моему лицу. И нет… Оно у меня не было жалобным, а скорее расстроенным и, возможно, немного злым.

— Само собой, вы тоже получите компенсацию. Как только мы решим, что сможем вам предложить. И всё, что я услышал вчера… Я уже забыл, и умру с этим.

— Понял… Сделаю все возможное, чтобы ваши слова достигли ушей Императрицы.

— Благодарю! — поклонился он мне.

Я поклонился ему в ответ, и поспешил к самолету.

По пути домой у меня не было особого желания общаться с остальными, а то был шанс просто придушить Доброхотова. И как мне показалось, такое желание было не только у меня одного.

Я больше же думал, что это за «Когараси» и проект «Сёгун». Почему я про них не слышал, и что это может быть. Когда Ёсихото озвучивал мне эти предложения, то его лицо сияло, словно даже одного предложения могло хватить для заглаживания всех косяков с их стороны, при этом — это дар от чистого сердца. А потому мне уж очень хотелось узнать, что это такое. Хоть и планировал сразу отправиться домой, где у меня накопилась груда дел, но понял, что придется все же заскочить в столицу. Да и к тому же… Очень настойчиво меня туда зовут.

Решил, чтобы убить время, немного поспать, и у меня это даже получалось. Но перед этим мы воспользовались японским сервисом и перекусили, и даже опрокинули по полбутылки крепкого элитного напитка, и только тогда я откинулся на кресле и задремал.

Вот только дремал я недолго.

— Ударьте его… или это сделаю я. Он мешает мне спать, — попросил я Хрулева и Пушкина об одолжении.

— Галактионов, а ты не слишком много на себя берешь? — тут же возмутился Доброхотов, который не прочь был схлестнуться.

— Много взял на себя ты, когда решил, что нам интересно слушать про твои «игры» второй час подряд, — приоткрыл я один глаз и взглянул на него. — Я тоже могу рассказать историю, в которой ты напал на одного слабого барона, и из Алмазного Короля стал Алмазным мудаком. Хочешь послушать?

Конечно, он не хотел, и вообще, ему не понравились мои слова, и он встал со своего места.

— Сядь пожалуйста! — попросил его Пушкин.

— А ты мне не указыва… — начал он, но не успел договорить.

— Пожалуйста! — слегка лишь повысил голос Пушкин.

Доброхотов присел, но дальше всем своим видом показывал, что не сдался, но молчал. А я уснул и проспал до самого прилета в столицу.

А дальше все было очень даже интересно. Нас уже ждал имперский кортеж, который быстро доставил нас во дворец Императрицы, и вот там… начался полный допрос.

Японская Империя

Императорский Дворец