Сестры Ингерд - Ром Полина - Страница 33

-- Вам холодно?

-- Нет-нет, все нормально…

Как бы я ни желала задержать день, но наступил вечер, прошел спокойный ужин, и время пришло…

Глава 26

В этот раз большую деревянную кадку притащили прямо в ту комнату, где я спала. Постель перестелили и сменили белье. Сейчас кровать выглядела как разубранная к свадьбе невеста: по белоснежному полотну, по кокетливо выпущенному краю простыни, по углам и середине пододеяльника и по наволочкам струились нежные бело-розовые шелковые узоры, вышитые искусной мастерицей.

А меня возле жарко натопленной печки душистыми травами намывали две горничные. Волосы подобрали высоко вверх, чтобы не мочить. И полоскали в трех различных травах, по очереди, обливая из огромных кувшинов и наговаривая какие-то рифмованные присказки. Что-то вроде:

Заварили медуницу Замуж выдали девицу. Льем полынь до полночи Чтоб жила без горечи.

Поливаем святкой Ночка будет сладкой…

Затем протерли большой, согретой у печи простыней, распустили и расчесали волосы. И только потом подали ночную рубаху: тончайший батист с такой же роскошной вышивкой, как и на постельном белье.

В общем-то, девушка я уже достаточно взрослая и чем занимаются в кровати мужчина и женщина, знала прекрасно. Однако по местным меркам я была невинная, бестолковая девица, которая нуждалась в подробном наставлении от матери или близкой родственницы. Поскольку никаких матерей у меня не наблюдалось, напутствовать меня пришла графиня.

Думаю, ей было нелегко смотреть на меня: живую и здоровую девицу, которая сегодня вышла замуж, безусловно, переживет брачную ночь и, скорее всего, вскорости родит ребенка. Я так и не знала, что случилось с ее дочерью, но заслезившиеся глаза госпожи Роттерхан говорили мне о том, насколько ей тяжело проводить этот обряд. Тем не менее, она сочла необходимым появиться в моей спальне и исполнить свой долг: так, как она его понимала. Очень достойная женщина. Думаю, ее уважают даже враги.

Я потупилась, изображая бедную овечку, и покорно выслушала все, что графиня сочла мне нужным сообщить. Разумеется, в ее речи не было никаких анатомических подробностей, а только деликатное напоминание о том, что первая ночь для женщины – это испытание тяжелое и часто неприятное, но за это Господь дарует детей. Ну и, разумеется, основное темой было: «Будь покорна своему мужу». Графиня перекрестила меня и ушла.

Сегодня вечером у меня было ощущение, что я героиня какого-то кукольного театра. Особого страха я не испытывала, но понимала, что от этой ночи очень многое зависит. Я смогу понять хотя бы частично, что из себя представляет мой новоиспеченный муж. Насколько он груб и жесток, насколько он умен и даже насколько хорошо он относится к людям. Конечно, согласно местному социальному строю, женщина как бы и не совсем человек…

Показывать полное отсутствие страха перед сексом было бы неправильно. Но и напрашиваться на удивленный вопрос: «А откуда, собственно, вы столько знаете, баронетта Ольга?» тоже не слишком правильно. Поэтому я просто села за стол, на котором горели свечи. Здесь оставили небольшой перекус для новобрачных и графин легкого вина. Вино я трогать не стала, а вот красивое, с лаковым розовым бочком яблоко из вазы утащила и с удовольствием хрустела им.

Дверь распахнулась, и в комнату вошел мой муж. Кажется, он довольно сильно удивился, увидев меня у стола. Во всяком случае, он помялся в центре комнаты, а потом уселся на стул рядом со мной.

-- Вы не хотите лечь в постель, Ольга?

Все переживания последних дней, все страхи предстоящего брака с графом, ожидаемое предательство Анжелки и даже само его сватовство, когда я сказала «да» совершенно не имея выбора, слились сейчас в некоторое раздражение и нежелание подчиняться правилам. Именно поэтому я нервно дернула плечом и буркнула:

-- Не хочу… Здесь такие яблоки вкусные… – с этими словами я внимательно выбрала из вазы еще один плод и смачно откусила большой кусок, брызнувший соком.

Левая бровь моего мужа удивленно поползла вверх, и некоторое время он молчал, «переваривая» мой ответ. Потом несколько растерянно сказал:

-- Я хотел бы раздеться и лечь.

Я с удивлением воззрилась на него, не понимая, зачем он мне сообщает это и спросила:

-- Я что, вам мешаю?

-- Не то чтобы мешали… Просто мне кажется, что приличнее будет, если вы ляжете и отвернетесь к стенке.

До меня дошло! И мысль эта было совершенно восхитительной! Мой новоявленный муж стеснялся раздеться у меня на глазах! «Ух ты, батюшки, какие мы нежные и трепетные! Я, может быть, перед брачной ночью мечтаю мужской стриптиз посмотреть! Не все же мне одной мучиться и с незнакомым мужиком в койку укладываться. Должно же быть и для меня что-то приятное!», -- подумала я ехидно. Однако и мысли эти, и ироничную улыбку удержала: все же этот барон не был конченным хамом и не пытался мне приказывать. А ведь мог бы… Немного подумав, предложила компромисс:

-- Спать я еще не хочу, но могу отвернуться. А вы если стесняетесь, то вон… -- я кивнула на крюк на стене, где висели два теплых шерстяных халата -- мужской и женский. Кажется, барона я слегка задела.

-- Вы казались мне более робкой.

-- Это еще почему?

Казалось, барон слегка смутился от моего вопроса и заговорил медленно, аккуратно подбирая слова:

-- Тогда, в спальне графа… Вы даже не пытались оспорить эту ситуацию. Вы не потребовали поднять записи мессира Шапо. Я понимаю, в вас говорила сестринская любовь, но все же…

В ответ я только фыркнула, чуть не подавившись при этом кусочком яблока, торопливо дожевала и заявила:

-- А вам не приходит в голову, что я вовсе не хотела выходить замуж за графа?

Барон смотрел на меня с удивлением, которое постепенно сменилось на его лице ироничной ухмылкой. Он кивнул и мягко завил:

-- Простите, Ольга, я не хотел вас расстраивать воспоминаниями.

Почему-то его недоверие сильно зацепило меня, и я с раздражением повторила:

-- Я не хотела выходить замуж за графа. Он мне не понравился.

Ухмылка барона стала совсем уж неприятной:

-- Можно подумать, баронетта, к вам ежедневно сватались богатые графы, и вы привыкли им без конца отказывать.

Он разозлил меня. Очень сильно разозлил! Я вскочила со своего стула и, опираясь на стол, приблизила свое лицо к нему так, чтобы смотреть глаза в глаза:

-- Я не хотела выходить замуж за графа, – между словами я делала паузы, чтобы речь казалась более основательной. – Не одними богатствами измеряется счастье в жизни, господин барон. А в графе я не видела тех черт характера, за которые могла бы если не любить, то хотя бы уважать мужа.

Барон откинулся на спинку стула, поднял перед собой руки открытыми ладонями ко мне, в извечном жесте мира: