Падший (СИ) - Тимофеев Владимир - Страница 16

Комната, которую нам выделили для ночлега, роскошествами не отличалась. Размер — где-то три на четыре метра. Небольшое окно, деревянный топчан напротив, набитый ватой матрас, табурет, лавка, стол. Короче, не люкс. И даже на эконом не тянет… турецкий трёхзвёздочный. Но переночевать, в принципе, можно. Стены не падают, с крыши не капает, и хорошо.

О том, что оконная створка, при желании, легко открывается со двора (крючок надо только чем-нибудь острым поддеть), я сообщил жестами. Алина в ответ только голову наклонила: мол, всё поняла.

На ужин хозяйка дома, такая же старая, как и хозяин, выдала нам две краюхи чёрствого хлеба, кусок плесневелого сыра (прямо как в лучших мишленовских ресторанах) и кувшин с обычной водой. Нормальный такой деревенский сервис…

Кроме хозяина, которого местные звали Шелутка, и его жены, на подворье присутствовал ещё один персонаж — дюжий детина с явно разбойничьей рожей.

«Племяш мой, — скупо представил его дедок. — По хозяйству нам помогает».

Ну, племяш так племяш, по хозяйству так по хозяйству. В конце концов, кто я такой, чтобы влезать в их бизнес и семейные отношения? Тем более что ближе к вечеру он куда-то свалил. Может быть, горькую пить с дружбанами пошёл, а может, по девкам — кто же его, охальника, знает…

Добавленное в питьё сонное зелье я обнаружил с помощью магии. И ей же нейтрализовал.

Хорошо, чёрт возьми, иметь в себе что-то вроде пространственного кармана, в кармане заряженный под завязку камень Байаль, а в спутницах даму, способную переправлять маг-энергию оттуда-сюда, отсюда-туда и ничего за это не требовать.

Хозяевам о приключившейся с водой неприятности мы говорить не стали. Просто поблагодарили за ужин, закрыли в комнату дверь и отправились на боковую. Уж очень нам после питья спать захотелось, аж иззевались все.

Алина оккупировала топчан и, по моему указанию, накрыла себя рунной защитой. Я примостился на полу у окна, привалившись к стене и положив под руку тесак. Облако маг-энергии висело у меня перед носом в полной готовности к применению.

Ждать мне пришлось достаточно долго, даже слегка подремать успел. Но дремал чутко, не выключая спецзрения.

Очнулся, когда от окна донеслось тихое скрежетание. Кто-то явно пытался просунуть в щель нож и с его помощью откинуть запирающую створку щеколду. Возня продолжалась почти минуту (вот же ведь неумехи). Но наконец «замок» щёлкнул, створка со скрипом открылась, звёзды в проёме заслонила чья-то сопящая тень.

Недолго думая, я с силой ткнул в неё тесаком.

Тень неразборчиво булькнула, что-то там прохрипела и вывалилась наружу с глухим шлепком.

В ту же секунду в окно влетел файербол, а следом стрела. И то, и другое рассыпалось искрами по закрывающей Алину защите.

Через миг на улице заорали, а я смог наконец подсчитать количество нападавших. Специальное зрение позволяло мне видеть сквозь стену, однако любая преграда предсказуемо уменьшала дистанцию обнаружения. Рядом с окном тихарились двое с ножами и один с топором, лучник скрывался за деревянной бочкой метрах в пяти от дома. Маг, по всей видимости, находился чуть дальше, куда моя «дальнозоркость» не добивала. Но с ним можно было разобраться попозже. Маги, лишённые охранения, для иммунного к магии — обычные цели, не более.

Раскинув в стороны руки, я целиком втянул в себя преобразованное в заклинание облако. Мгновение, и четыре призрачных лезвия скользнули в потёмки. Бревенчатая стена им помехой не стала, а лишь немного замедлила. Три магических росчерка пронзили насквозь засевших возле стены бандюков, а четвёртый буквально разрезал напополам готовящегося к выстрелу лучника.

Не успели все четверо брякнуться наземь, а я уже рыбкой нырнул в раскрытое настежь окно.

Маг обнаружился шагах в двадцати от дома, почти у самой ограды.

Два файербола, какие он, как заправский ковбой, запустил в меня сразу с двух рук, рассеялись без следа в считанных сантиметрах от цели.

Шансов остаться в живых я этому чудику не предоставил. Смёл, словно пыль, лихорадочно выставленную защиту и угостил придурка доброй порцией стали.

Едва он упал, возле уха просвистела стрела. Слева послышался шорох ещё одного упавшего тела. Этого жихаря я, увы, пропустил — видимо, он неплохо ховался.

— Я же сказал тебе: не высовываться! — рявкнул я, обернувшись и погрозив кулаком выглядывающей из окошка Алине.

Та в ответ показала язык и наложила на тетиву вторую стрелу.

Хват, которым она удерживала мой охотничий лук, выглядел вполне профессиональным…

Тот, кого она грохнула, оказался тем самым пьянчугой с фингалом, который сосватал нас в эту не слишком гостеприимную богадельню. А тот, кто полез в окно и наткнулся на мой тесак — «племянником» деда Шелутки. Самого деда вместе с женой мы отыскали в подполе, где они прятались, пережидая приключившуюся заварушку.

Когда мы их вытащили на улицу, они разом брякнулись в пыль.

— Не губи, барин! Невиноватые мы. Бесы попутали, — вопил хозяин подворья.

— Заставили нас, господин чародей! Как есть, заставили, — голосила старуха.

Я спокойно дождался, когда они выдохнутся, после чего небрежно поинтересовался:

— Давно промышляете?

— Дык, как анператора сковырнули, так и пошло, — поднял голову дед с таким видом, словно бы ни чего не случилось, спектакль окончен. — Жить-то на что-то надо. Месячишко, ить, как-то похарчевали ещё, а там уж куда деваться? Как бугуритийские всё тут пожгли да прежнего старосту прикопали, так и пришлось всем под них идти. Иначе прибили б.

— Бугуртийские — это вот эти что ли? — указал я на трупы.

— Агась, — закивал Шелутка.

— А месяц сейчас какой? — внезапно вмешалась в наш разговор Алина.

— Дык… третья седмица девятого, осьмнадцатое число, госпожа чародейка, — выпучился на неё хозяин подворья.

Мы быстро переглянулись.

Девушка пожала плечами, я мысленно покачал головой.

К Арладару, как помнится, и мы, и ривийцы подошли в начале шестого месяца. С тех пор, если верить собственным ощущениям, минуло не больше недели. А если верить Шелутке — сто с лишним дней. И, вероятней всего, судя по тому, что я вижу вокруг, прав он, а не мы. Как может такое быть, непонятно…

— Что они с нами сделать хотели? Прикончить или просто ограбить?

— Ограбить-то оно завсегда, это дело привычное… — почесал себе бороду дед и зыркнул на мою спутницу. — Ну, может, ещё и снасильничать. А вот чтобы до смерти, так это вряд ли. Всех, кто сюда на постой становился, они в Бугуртий свозили, к тамошнему судье. Он, говорят, в чернокнижники нонеча записался. Всю округу подмял, великим мастером себя кличет.

— Другие такие, из бугуртийских, в вашей деревне остались?

— Никак нет, господин чародей. Все туточки, — осенил себя крестным знамением хозяин дома…

Как-то особо наказывать хитровыделанных деда и бабку мы с Алиной не стали. Просто конфисковали у них полсотни лартов неправедно нажитых денег, включая те, что имелись у убитых разбойников, да забрали себе парочку заводных лошадей, ранее принадлежавших всё тем же бугуртийским бандитам. Ну, и оружием заодно трофейным затарились.

Правда, чего-то приличного там не нашлось. Несколько ржавых ножей, плохо заточенный меч из откровенно дрянной стали, два укороченных тесака, подходящих, скорее, для кухни, а не для боя, плюс охотничий лук с парой десятков стрел на мелкого зверя да старый топор (хорошо хоть, что боевой, а не плотницкий или колун).

Из всего перечисленного для ратного дела условно годились лишь лук и топор. Лук я отдал Алине, топор взял себе…

— Где ты стрелять научилась? — спросил я утром у спутницы, когда мы наконец выехали из негостеприимной деревни.

— Меня Гиана учила, я рассказывала, — ответила девушка.

— А фехтованию почему не стала учиться, если возможность была?

— У меня и до этого были возможности, только я смысла не видела.