Волчья шкура (СИ) - Чеп Инна - Страница 7

4

— Какой?

— Большой!

Мать Витки рыдала на груди у старшего сына. Отец стоял рядом с таким видом, словно думал, кого начать убивать. Младшие сестры забились на печку, откуда взирали на допрос со смешанными чувствами ужаса и интереса. Артемий вздохнул, посмотрел на полуденное солнце, заглядывающее в окно и опять перевел взгляд на девушку.

Рыжая бойкая девица выглядела чуть чище лесного чудища, куталась в огромную шерстяную шаль и непрерывно плакала. За ночь она обзавелась кучей царапин и заноз, заиканием и белой прядкой у левого виска. Рядом с ней сидела знахарка и молча держала ее за руку.

— Так. Сначала. Ты вышла на поляну и увидела волчьи глаза, — начал вместо озверевшего Артемия Елисей. — Так?

Девушка закивала.

— Дальше что? Он прыгнул?

— Не-ет-т. Д-да…

— Далеко стоял? — догадался парень.

— Ага.

— Кто начал действовать первым? Он?

Отрицательный кивок.

— Ты?

— Да-а.

— Побежала?

Она показала ладони.

— Полезла на дерево? Хорошо. А он?

— Те…т-тем-н-но. И ст-тра-шно-но.

Девушка опять заплакала. Помощник Ведуна ждал.

— Д-две. На но-ног-ги.

— Стал на ноги? — ухватился за мысль Артемий. Кивнули.

— Кто? Мужчина? Женщина? Рост? Телосложение? Ты хоть что-нибудь помнишь?

— Т-темн-но…

Следователь взял девушку за плечи.

— Вита! Ты совсем ничего не рассмотрела? И не сможешь опознать его?

— Д-да…

— Но это точно был человек?

— Д-да…

— Не медведь?

— П-полез-з. Уп-пал, ветк-ка об-блом…

— Обломилась, — закончил за нее Елисей. — Охотник, который с Дарли приехал, уже на месте. Плохо, что ее перед рассветом вояки нашли — потоптались там изрядно. Но он сказал, хоть один след, но найдет: или откуда пришел, или куда ушел.

— Спасибо, — Артемий обращался ко всем сразу. — Вы нам очень помогли. Если ты, Вита, что-то вспомнишь, обязательно пошли за мной. Это очень важно!

Попрощавшись с семьей Конопатки, Артем и Елисей вышли на улицу.

Небо застилали тучи. Серые, огромные, похожие на раздувшихся лягушек, они расплывались по небесному своду, поглощая голубые кусочки неба.

— Будет дождь, — Зван видимо думал о том же.

— Смоет следы, — согласился Артемий, хмуро поглядывая вверх. И почувствовал, как его берут за рукав.

— Пойдем, расскажу, что слышала — поманила его пальцем Авдотья. Мужчины переглянулись и пошли следом за знахаркой.

* * *

— Бирюк! Одиночка! Безотцовщина!

— Я тебе щас пенделя дам!

— А я твоему папе расскажу, что ты с ним водишься! Дядька Микула тебе всыпет!

— Не всыпет! Он Сему пирогом разрешил угостить!

— Семен! Ярик! — голос Дарьи Артемий узнал сразу. — Отойдите от этих драчунов-прохвостов немедленно!

— Бирючка!

— Ведьма!

Ребята с криком разбежались в разные стороны, чуть не сбив с ног и знахарку с двумя мужчинами.

— Здравствуй, Дарья.

— И тебе не хворать, Авдотья, — женщина осматривала синяк у друга своего сына.

— Пойдем с нами, ребят твоих полечу.

Бирючка посмотрела на Артемия и отмахнулась:

— Пусть само проходит. Будут знать, как в драку лезть.

— Теть Даш! Они же Семку обижали! И про вас нехорошее говорили! — тут же высказался высокий мальчишка лет девяти-десяти.

— Мало ли какой дурак что скажет! Ты что к каждому с кулаками полезешь? Языками чесать все одно — будут.

— Так что ж делать? — захлопал мальчик голубыми глазами.

— Ничего. Ты вот знаешь, что Сема хороший.

— Знаю! Я с ним дружу!

— Так какая разница ему, что о нем говорят посторонние? Ты, его друг, в него веришь. А мнение чужих людей волновать вас не должно. Понятно, Семен?

Ребенок закивал, схватившись за материну руку.

— Пойдем к тете Авдотье! — заканючил он тут же. — У нее сладкого много! Ей конфет из города привезли!

Артем некстати вспомнил о купленном кульке. Надо бы отдать пацанятам. Вот радости будет!

— Дарья, вы что, меня боитесь? — спросил он шепотом, подойдя к ней ближе.

Сработало. Женщина тут же выпрямилась и, окинув его злым взглядом, сообщила:

— Ну, ладно. Пойдем.

Мальчишки побежали впереди процессии. Знахарка о чем-то рассказывала Елисею. Так что замыкающими оказались Ведун и колючая женщина, упрямо смотрящая в сторону.

Его мать, между прочим, такой не была. Артемий помнил ее тихий мягкий голос до сих пор. Даже в худшие времена мама оставалась доброй женщиной, с любовью относящейся ко всему живому…

— Как там Витка?

Мужчина с удивлением посмотрел на заговорившую первой Бирючку. Дарья сосредоточенно жевала травинку и глядела ровно перед собой.

— Живая, здоровая. Испугалась, правда, сильно. Но это по сравнению с тем, что с ней могло быть, сущая мелочь.

— Хорошая она. Только больно непоседливая.

— Наверно. Хм…а почему "ведьма"?

Собеседница пожала плечами

— Так у них все ведьмы, чуть что не так. Красивая — ведьма, страшная — ведьма. Одна живешь, сама по себе, — тоже ведьма. И вроде не трогаешь никого, а так и лезут: кто с советом, кто с указанием, как жить надо. А то и об облике порядочной женщины рассуждать начнут. Со этакой усмешечкой… — она резко осеклась, спохватясь, что разоткровенничалась перед незнакомым человеком. Помрачнела.

Артемий тоже молчал. Неловко как-то было. И вперед не уйдешь, и остаться рядом муторно.

— Вам бы крышу починить, — нашел он наконец нейтральную тему. — Давайте, зайду на днях.

— Отчего ж вдруг на "вы"? — подозрительно покосилась на него женщина. — Не барыня вроде. И что это ты, гость незваный, ходить ко мне повадился?

— Да мать ты мне напомнила, — признался Ведун. — Пять лет уж как схоронил.

— Похожа что ли? — уже более миролюбиво поинтересовалась Бирючка.

— Не особо. У нас дрова старший колол. И крышу он чинил же. Ксанка по дому матери помогала… Другая она совсем была. Нежная. Да только тоже все одна. И гордая.

Дарья промолчала.

* * *

Чаепитие затянулось.

Потом детей наконец выгнали во двор играть с большой лохматой собакой, и знахарка вдруг сразу посерьезнела.

— Спрашивала землю, — она села рядом с Артемием и заглянула ему в глаза. — Спрашивала воду. Спрашивала воздух. Ни человек, ни зверь это. Оборотник. Ходит, рядом со своим домом зло чинит. Словно проклят он. Не свою шкуру носит, приращенную. Сердце у него черное…

Елисей потрясенно пробормотал: "Ведьма!" — и отсел подальше. Дарья смотрела с интересом, но не более. А вот следователь заволновался. Если безумна женщина — толку-то от ее слов! Сама она безобидна, тут проблемы нет. А вот если правду говорит…в самом деле, ведьма получается. И тогда…

Тайная полиция и костер тогда.

— Нехорошее думаешь, — улыбнулась разочарованно Авдотья, поднялась со скамьи. — Ну, да Отец жизни с тобой. Вольному воля.

И дверь открыла, выпроваживая гостей.

Весь вечер Артемий думал: доносить или нет.

Но так не до чего и не додумался.

* * *

— Завтра пойдешь вечером к реке?

Настасья неопределенно махнула рукой с браслетами. Ладонь тут же поймали мужские пальцы.

— Настька! Нет тебя краше!

Глаза у Олежки были большие, ярко-синие, точно не глаза, а окна в поднебесье. И руки теплые. А вот губы, ладонь поцеловавшие — шершавые.

Краса руку выдернула, спросила нарочито гневно:

— Что это ты надумал? Я не позволяла!

Парень оказался вдруг очень близко. Настя почувствовала руки на своей спине и моментально уперлась ухажеру в грудь кулаками.

— А ну прекрати! — она недовольно топнула ножкой. А ее почему-то стиснули еще сильнее…

Девушка почти запаниковала, когда Олежка отстранился.

— Огонь ты, Настена. Так и сгореть недолго.

Он покосился ей за спину и оттуда тут же раздалось тихое басовитое: