Балтийский форпост (СИ) - Малыгин Владимир - Страница 18

— Сам посуди, шлялись бы литвины по улицам, если бы врагами городу были? — вместо меня рассудил Славен, старший второго десятка.

И на меня глянул, правильно ли ответил. И не рассердило ли меня то, что он поперёд боярина со своим мнением вылез?

— Верно, — кивнул ему утвердительно, тем самым успокаивая Славена. — Так же думаю. Что-то не то в городе происходит. Но гадать не будем, ворота сейчас откроют, у дворовых всё и узнаем…

А сам по сторонам оглядываться не забываю. А то ведь расслабились мы что-то непозволительно. Хоть бери нас здесь голыми руками сейчас. И Тор, видя мою такую обеспокоенность, тоже головой закрутил, шикнул на раздухарившихся дружинников, тут же охранение вверх по улочке выслал. И ещё двух бойцов к реке отправил, на набережную.

Наконец-то тяжёлые створки распахнулись и я шагнул вперёд, продираясь всем телом через густой и вязкий запах, заполонивший небольшой двор. Ничего, сейчас сквозняком всё вытянет на улицу.

Управляющий мой на пару с конюхом тяжеленный брус так в руках и держат. И у обоих не только руки по локоть в дёгте вымазаны, но и рубахи на животах. Прохор при виде меня совсем растерялся, запорный дубовый брус из рук выронил, хорошо ещё, что не на ногу себе.

Брус в землю торцом ткнулся, конюха обратным концом чуть было с ног не сбило! Хорошо так мотнуло! И приложило по брюху при этом очень больно, похоже. Брус из рук вырвался, оземь грохнулся. А Копыто скрючился, в поясе переломился, да ещё и слезу пустил. Неужели зашибло?

— Это он от радости, — выступил вперёд управляющий, задвигая скрючившегося от боли конюха себе за спину.

— От радости, говоришь? Травницу пригласи к нему. На всякий случай. А если помрёт ненароком, то с тебя за него спрошу по полной!

А сам в это время двор оглядел. На первый взгляд всё в образцовом порядке содержится, запустения не видно.

— Приглашу, боярин, как есть приглашу! Как раз вчера на торге Алёну встретил, вот за ней мальца своего меньшего и пошлю.

Оглянулся. Десятники вслед за мной насторожились, глазами так по сторонам и зыркают. Кивнул обоим:

— Заводите людей. Охранение только там, — указал сначала на верхний конец проулка, потом на нижний у реки, — и там оставьте.

— Сделаем, боярин, — тут же принялись распоряжаться старшины.

Пока я на дружину отвлёкся, Прохор конюху тумака отвесил исподтишка. Так, чтобы я, по возможности, этого не заметил. Вот только от удара у конюха из рук плошка с дёгтем вылетела и прямо нам под ноги упала. Хорошо хоть не обрызгала, да и то лишь потому что масса внутри слишком густой и тягучей оказалась. Но, внимание привлекла. Оглянулся на обоих — один в поклоне так и стоит, на голове волосы от оплеухи колом стоят. Ведь ладони у Прохора тоже в дёгте! Второй успел выпрямиться и сейчас с умилением на меня глядит.

Постоял возле ворот, подождал пока все мои воины не пройдут, а двое последних створки не прикроют, да тот самый дубовый брус в железные скобы не вложат. Ещё и пошатали створки, проверили, как они закрылись и только потом отошли к общему строю. Ничтоже сумняшеся руки о рубаху конюха вытерли. По́ходя, словно так и нужно было. Один с одного боку, другой с другого. Рубаха длинная, почти что до колен свисает, из-под пояса вся выбилась. Я опешил, остальные же восприняли такое действо нормально. Ну и я промолчал.

Оглянулся, а мои три десятка в три же ровные шеренги успели выстроиться, старшины вперёд вышли, распоряжений ждут. И Прохор за спиной у меня так и стоит, тоже распоряжений ждёт.

— Дозорных в самую верхнюю… — я замялся. А как тут эту комнатку под коньком крыши называют?

— В горнюю? — подсунулся почти что вплотную, шепотком из-за спины подсказал Прохор. Уже не зря тут стоит.

Слегка поворотил голову, скосил на него глаза. Глянул сурово, предостерёг — не подходи ближе! Запачкаешь!

Сообразил управляющий, отодвинулся разом.

— Верно, в горнюю определите. И чтобы глаз с проулка и двора не спускали! Остальным не расслабляться, броню не снимать, оружие держать при себе. Будем считать, что поход продолжается!

Бойцы не шелохнулись, выслушали молча. Обернулся к Прохору:

— Пока нам не до баньки. Ты мне лучше ответь, что это в городе литвины как у себя дома ходят? И крестоносцы с ними?

— Так бояре наши, — Прохор скривился, словно вонючего клопа разжевал, сплюнул и перекрестился. — Прости, господи! Договорились с литвинами о мире! Нашли с кем договариваться!

— А князь что? — не выдержал и охнул Славен.

— А что князь?— Прохор с опаской на меня глянул. — Князь ту грамотку и подписал первым. Потом уже боярский совет утвердил…

— А вече что?

— Поспорили, покричали как водится, кулаками помахали, да и успокоились. Пояснили бояре, что ради мира всё это затеяли. Народ псковский и успокоился. Это Новгород далеко, а у нас эта постоянная война на порубежье уже вот где сидит! — И Прохор рубанул ребром ладони себя по шее. — Хотят новгородцы воевать, пусть у себя и воюют, а нам надоело!

— А ты сам что думаешь? — и внимательно на управляющего своего смотрю. От того, каким ответ будет, решать стану, останется ли он у меня на службе или нет. Хотя, предварительно понятно, что ему этот договор с литвинами явно не по душе пришёлся. Вон как вначале скривился. Но проверить не помешает.

— Рази можно с врагами договариваться? — удивился Прохор. — Всю жизнь с ними резались, крови сколько между нами пролилось. Да ты же сам по зиме в поход ходил, своими глазами видел, что они на наших землях творят. Мы для них даже не скот, а гораздо уже! Нет, никак нельзя с ними замиряться, всё одно обманут! Ходят уже везде, высматривают, вынюхивают, как в город пробраться можно, что к рукам прибрать…

— Все слышали? — развернулся к строю. — Вокруг враг! Ещё раз повторяю, мы находимся в боевом выходе! Поэтому не расслабляемся, броню не снимаем и оружие из рук не выпускаем! Десятники, командуйте.

Поманил Прохора за собой и отошёл в сторонку, чтобы дружине не мешать.

— Михаил-литейщик не приходил? Или Семёнов? — спросил о самом важном, взмахом руки отправляя конюха в сторону конюшни.

Лех поклонился, на Прохора быстро глянул. То ему кулаком исподтишка погрозил, глазами на лежащую плошку показал. Конюх понятливо кивнул, подхватил сосуд и скрылся с глаз, напоследок виновато уже на меня глянув.

— Оба были, — сразу же коротко ответил управляющий, провожая уходящего Леха взглядом. — Железо привезли, что сговаривались, да всё под навесы и выгрузили. Я по записям проверил, всё верно. Еле справились с ним. И ещё эти приходили, с Запсковья и с Романихи, в горшках то, что научил собирать, принесли.

Конюх скрылся в воротах, Прохор вздохнул:

— Много принесли, так я приказал всё в подпол сложить. А то в тепле уж очень запах от этих горшков неприятный. Твоё, боярин, распоряжение я выполнил, честь по чести со всеми рассчитался. И наказал ещё нести, как только соберут.

— Молодец! Всё правильно сделал! — похвалил Прохора. — И не вздыхай так, от этих горшков польза великая будет. А от Великих Ворот не приходили?

— Нет, тех пока не было. Но я о том помню. Придут, всё приму. Только как быть с тем товаром, если тебя не будет? Или отправить с кем?

— Можно и отправить, — кивнул согласно. — Раз эти перевозчики нас сюда перевезли, значит не в первый раз в город водой приходят? Ладно, сам сообразишь, как лучше сделать. Показывай пока, где что лежит. А после обо всём остальном поведаешь, как в городе люди живут, чем дышат? И о расходах тоже.

— А и пошли, покажу! Почему бы не показать? — управляющий с важным видом поклонился, предлагая мне пройти вперёд, к тем самым навесам. — А с рассказом всё просто. Через город шли, так всё сами и видели. По расходам же в доме доложу. Да и было бы там о чём докладывать…

— А это боярыне Стефе за настои пришлось отдать, — водил пальцем по берестяной грамотке Прохор, называя суммы и отчитываясь за расходы.

— Разве боярыня ещё лечит? — удивился и перебил управляющего. — То есть, разве она не знает, кому ты служишь?