Совок 10 (СИ) - Агарев Вадим - Страница 3

Блефовал я бессовестно и безо всякого стеснения. Переиначивая реальную действительность под нужную мне колодку. Полкан Мартынов, подозреваю, в данную минуту сильно обыкался в своей охранке на Пионерской. Если бы он только знал, с какой безудержной беспринципностью я сейчас жонглирую его именем, он бы бегом прибежал в ИВС, чтобы до смерти забить меня ногами. И Дубянский с Красавиным ему бы помогли в этом. С превеликим удовольствием помогли бы!

— А при чем здесь Мартынов? — по инерции и в запальчивости воскликнул полковник Дубянский.

— При том, что Владимир Александрович в настоящее время исполняет обязанности начальника нашего УКГБ, замещая находящегося в отпуске генерала Бессонова! — с удовольствием отчеканил я. — Три с половиной часа мы с ним вчера беседовали! И должен вам сказать, дорогие товарищи, полковник госбезопасности Мартынов полностью согласился с моими доводами! Нужно подключать Москву! Так, что, дружище Абросимов, не слушай никого и поступай строго в соответствии с действующим законодательством!

На дежурного следака было жалко смотреть. А эксперты снова застыли, словно зрители в партере театра.

— Родион Сергеевич, не верю я ему! — продолжал упорствовать прокурор Красавин, не принимая всерьёз мои нахальные россказни, — Зачем этому Мартынову из КГБ вызывать к себе какого-то лейтенанта из района? Не по чину это! Ты же сам понимаешь, что он бы твоего начальника следственного отдела пригласил! И сделал бы это через тебя! Что-то здесь не то!

Полковник Дубянский колебался. Он угрюмо смотрел на меня и, хмуря кустистые брови, молчал.

— Товарищ полковник, а вы с начальником Октябрьского РОВД Дергачевым прямо сейчас свяжитесь и он вам все мои слова подтвердит! Что вчера меня из РОВД комитетовские на черной «Волге» забрали и назад вернули почти через четыре часа. На той же «Волге»! — с уверенной лёгкостью посоветовал я шефу городской милиции. А, что? Говорить правду всегда легко и приятно.

— Можете еще полковнику Мартынову позвонить, но у него в эти часы обычно селекторное совещание проходит. Вас просто с ним не соединят! Ему после десяти часов имеет смысл звонить! — небрежно добавил я городским товарищам фуфлыжного перца под хвост, ни разу не веря, что они станут телефонировать в УКГБ.

— А откуда ты, Корнеев, так детально осведомлён о распорядке в гэбэшной конторе? — в недоброй усмешке оскалился на меня полковник Дубянский, — Сотрудничаешь с ними? Постукиваешь на сослуживцев? — опускаясь до обидного хамства, он радовал меня своим бессилием.

— Взаимодействую, — поправил я его, — В интересах расследования порученного мне уголовного дела взаимодействую! — уточнил я, с удовлетворением отмечая, как меняется лицо прокурорского следака в лучшую для меня сторону.

Нет, не решится теперь процессуально независимое лицо из прокуратуры на немедленное и оголтелое непотребство в отношении меня. Какое-то время, спекулируя на имени гэбиста Мартынова, я сейчас выиграл. Теперь надо побыстрее покинуть эти унылые стены и, не теряя ни минуты, лететь на крыльях любви к мадам Клюйко. Если кто и защитит меня в этих, сложившихся не в мою пользу обстоятельствах, то это она. Вчера Эльвира свои возможности продемонстрировала. И сделала это вполне убедительно. На пару с Паной, скорее всего. Как ни настаивал я, рассказывать, как и через кого они провернули операцию по вызволению меня из советского гестапо, они не пожелали. Наверное, у них к тому были веские основания.

— И давно ты с «взаимодействуешь» с ними? — с интонацией лёгкого презрения поинтересовался Дубянский, — Дергачев-то в курсе твоих шашней с «соседями»?

— Шашни, товарищ полковник, случаются у неверных супругов! — дерзость моя уже подобралась к грани фола, — А я осуществляю необходимые рабочие контакты исключительно в интересах службы! Начальник РОВД подполковник Дергачев в курсе всех моих действий! Он вчера имел телефонный разговор с полковником госбезопасности Мартыновым как раз в то время, когда я находился в кабинете последнего! А по возвращении в райотдел, я о результатах контакта доложил своему руководству. Повторяю, это легко проверить, товарищ полковник!

Я выплёскивал свои откровения, играя на камерную публику. Прежде всего, на прокурорского следака Абросимова и на его, вошедшего в раж, руководителя. При всём этом, достоверным и абсолютно искренним выглядеть я не стремился. Поэтому свою аргументацию я разбавлял суетливыми интонациями разоблаченного сексота. И Дубянский, и Красавин калачи тёртые и эту мою неискренность наверняка прочувствуют. Пусть подозревают меня в том, что я состою на связи у замначальника УКГБ. Тогда они трижды подумают, прежде чем устроить мне какую-то гадость. А для меня это выигранное время лишним никак не будет.

— Здесь меня жди, Корнеев! — принял решение начальник УВД Дубянский, — Веди в свой кабинет! — скомандовал он начальнику ИВС.

По всему выходило, что просто так отпускать меня полковник не хотел. Ему были нужны подтверждения, что я действительно имею выход на комитетских. И, что, если меня продолжать гнобить, то делать это следует более аккуратно, и без желаемой спешки.

Прокурор Красавин, которому, очевидно наскучило моё и покойника общество, вышел из камеры и, заложив руки за спину, взялся прогуливаться по продолу. Как мне показалось, надеясь в глубине своей души, что дозвонившись до Дергачева, полковник разоблачит моё враньё.

— Когда наступила смерть? — придвинувшись к судмедэксперту, задал я вопрос.

— Пять, а скорее, шесть часов назад, — пожав плечами, ответил флегматичный медик, — И это очень условно! Ночью здесь наверняка прохладнее было. В любом случае, смерть наступила еще до того, как рассвело.

Я с гораздо большим интересом принялся рассматривать труп Шалаева. Для этого я даже присел над ним.

— Я посмотрю? — поднял я глаза на стоявшего в двух шагах судмедэксперта, уже снявшего перчатки.

— Да на здоровье! — равнодушно пожал он плечами, — Здесь я уже всё закончил.

Преодолевая наступающее трупное окоченение, я, взявшись за небритый подбородок технолога, осторожно повернул его голову в сторону и немного вверх.

— Если вы насчет странсгуляционной борозды, молодой человек, то да, есть несоответствие! Но точнее будет понятно только после вскрытия! — медик, оказывается, несмотря на показную индиеферентность, всё же следил за моими действиями внимательно. — Там еще, обратите внимание, на руках несколько свежих гематом. Голеностоп имеет давность двух-трёх дней, а на руках всё свежее!

— Отойди от покойника, лейтенант! — подскочил ко мне зам начальника ИВС по оперчасти, — Не положено! Тебе здесь вообще находиться нельзя! Клиент твой помер и, значит, делать тебе здесь нечего!

Внезапно забеспокоившийся «кум», своей суетливостью только умножил мои печали и нехорошие мысли.

Однако, хозяином в этих стенах был он и оспаривать его приоритет я не счел возможным. Послушно поднявшись, я отошел к окну, где прокурорский следак приобщал к материалу вторую половину удавки, которую аккуратно срезали с решетки.

Поскольку Шалаева я задерживал лично и нигде, в том числе, и дома он до помещения в ИВС не побывал, то выбор для сотворения петли у него был невелик.

Та его щиколотка, над которой я поработал в гараже, была туго перебинтована. И носка на этой ноге не было. Бинтовали его здесь, это я знаю точно. Второй носок был на месте. То есть, на ноге покойника. Сейчас следователь начнёт обыскивать труп и я уверен, что в каком-то из карманов он обнаружит, и другой носок от пары. Тогда из чего смастерил себе петлю Николай Тихонович? Уж, если он решил свести счеты с жизнью, то почему не поступил просто и не использовал бинт? Его здесь накручено изрядно. Смотал, сложил вдвое и скрутил жгут. Просто и надёжно, как в Госстрахе. А вместо этого, для того, чтобы вздёрнуться, он использовал какие-то непонятные махры, связанные из нескольких фрагментов.

А самое интересное заключается во времени смерти. Думаю, что эксперт не врёт, потому, что врать ему нет никакого интереса. А раз Шалаев умер не менее шести часов назад, то тогда получается совсем не кошерно.