Корпус Вотана (Недомаг-мажор) (СИ) - Северин Алексей - Страница 7

Следовало найти старшину. Поставравшись придать лицу одну из лучших масок невинности, которая ему удавалась, направился к тумбочке дневального.

— Разрешите обратиться, товарищ сержант? — Чуть дрожащим голосом спросил он.

— Я не сержант, а рядовой! — Притворно строго поправил его кадет.

— Надо же, я абсолютно уверен, что видел ваши сержантские нашивки.

— Значит скоро будут. Чего тебе, первачек?

— Мне бы старшину…

— Видишь последнюю дверь у оружейки справа? Это каптерка старшины. Звать Александр Иванович. Он сейчас футбол смотрит.

— Спасибо, товарищ будущий сержант! — Вежливо поблагодарил Ярослав и отправился в логово старшины.

Александра Ивановича Серегина знали и любили все. Офицеры за честность и исполнительность. Кадеты — за заботу и справедливость. Никто не знал, сколько лет служит Серегин. Казалось, он был в замке всегда. Невысокий, крепкий, он был похож на Санта-Клауса, разве что без бороды.

Из всех вещей в мире больше всего Александр Иванович ценил труд, считая единственными достойными мужчины видами досуга сон, чтение, рыбалку и редкий просмотр спортивных телепередач.

Сейчас он предавался последнему, наблюдая за поединком элизиумского “Волкодава” с “Дельфином” поселка-спутника Эльдория. Видя, как дельфины “топят” волков, всегда сдержанный Серегин нет-нет, да и отпускал пару крепких словечек в адрес любимой команды.

Дверь в каптерку была приоткрыта, Ярослав тихо постучал и, не дождавшись приглашения, вошел и присел на табурет у стены.

— Нет, ну ты погляди, что за мазила! — Кипятился старшина, когда нападающий “Волкодава” в очередной раз пробить мимо ворот. — Очки купи!

— Думаю, не поможет, товарищ старшина. — Осторожно встрял в монолог Ярослав.

— И то верно… — Вздохнул Серегин. — Новенький? Сурового взвод?

— Так точно, товарищ старшина. Оставь “товарища” для официальных обращений. С глазу на глаз можешь называть меня “дядя Саша”, как и другие. Ну а при сержантах и офицерах — будь добр официально. Я ведь еще твоих дядю и отца первокурсниками помню. Те еще проказники были. Но попадались редко. Любил их замок. Да…Футболом интересуешься?

— Куда мне, так — любитель. — В футболе Ярослав разбирался примерно так же, как в квантовой физике.

— Добро. Что случилось?

— Резинка на трусах порвалась, дядя Саша.

— У Подопригоры форму получал?

— На складе.

— Ладно, поговорю с этим… жуком. А трусы новые сейчас выдам, с нормальной резинкой.

Старшина забрался на лесенку, и достал со стелажжа нужный предмет. В каптерке, да и во всей роте он мог найти искомое даже с закрытыми глазами.

— Иди в закуток, переоденься, а я пока чайник поставлю.

Когда Ярослав вернулся, стол был накрыт скатертью, в чашках разлит ароматный чай, а в маленьких хрустальных розетках разложено варенье.

— Ну садись, Слава, угощайся. Варенье из собственных яблок и клубники.

— Спасибо, дядя Саша.

Варенье было таким вкусным, что когда Ярослав опомнился, розетка оказалась пустой. Мальчик покраснел. Аристократу не пристало съедать угощение до капли.

— Не стесняйся. Отец твой тоже знатным сладкоежкой был. Да и тяжело в Корпусе со сластями. Так что запомни — сладкое в Корпусе, та же валюта. Лучше лишний раз конфету не съешь, а прибереги. Завсегда можно обменять на вещь или услугу. Ну и товарищей не брезгуй угощать. Дружба, Слава, она ведь не пустая вещь. Одному тебе в Корпусе не выжить. Тяжелое это место. Не для тебя.

— Будто бы я просился… — Буркнул Ярослав.

— Знаю, что не просился. Да только теперь обратного хода тебе нет. Уж больно отец твой разозлился. Да и советники есть, что в уши против тебя дуют… Жизни тебя учить не стану, бесполезно. Но постарайся себя сдерживать, на рожон не лезь. Остановись, остынь, подумай, а после действуй. Не позволяй гордыне отвадить от себя хороших людей. Замок — твоя вотчина. Примет он, никто тебе вреда не причинит. А совет будет нужен — заходи ко мне на чашку чая, чем смогу — помогу.

— Рота, стройся на ужин! — донеслась усиленная динамиками команда дневального.

— Тебе пора, Слава, не стоит злить сержанта. Парень он неплохой, но образцы для подражания выбрал неверные.

В столовую, как и везде, кроме уборной, следовало ходить строем, в ногу и с песней.

На нежный слух Ярослава ничего более убогого придумать было сложно. Голосов в роте, не то чтобы хороших, но чтобы хотя бы перепонки не лопались — раз, два и обчелся. А песни? Ну что это за текст: “Маруся от счастья слезы льет”? И что-то про копье. Их когда писали? При постройке замка, когда копья были в ходу?

Как бы то ни было, а строевая песня помогает держать единый ритм, шагать в ногу, а значит — меньше уставать. Кроме того, такое пение укрепляет и развивает легкие. Без тренажеров и стимуляторов.

Пока что все увиденное в замке разочаровывало Ярослава. В его представлении древняя резиденция рода Вотанов должна была напоминать столицу — Облачный Замок, порождение невероятной фантазии деда. А не заурядную крепость, где феодал мог месяцами отсиживаться от вражеской осады.

С улицы в столовую вела высокая каменная лестница с шатровым крыльцом — писк моды 16 века.

Поднимаясь, кадеты прикладывали ладонь к одному из терминалов, стоящих на каждой ступеньке. В ответ на экране высвечивались имя, номер подразделения кадета, и номер стола. Учет и контроль.

На верхней площадке кадет встречали два дежурных в белых куртках. С видом придворных стольников они дезинфицировали руки прибором, похожим на лучевой пистолет.

Ярослав протянул по руке к каждому, словно монарх, оказывающий высокую честь почтительно их облобызать.

“Жаль, что ноги не дезинфицируют” — Подумал Смирнов. — “Хотел бы я посмотреть на этот спектакль”.

Ярослав снисходительно кивнул дежурным и последовал за товарищами.

Зал из серого камня помнил грандиозные пиры, где кормили и развлекали по две тысячи человек зараз. Пока кадеты, чьи столы находились в конце, добирались до своих мест, их товарищи в начале зала уже заканчивали прием пищи.

Мебель в столовой помнила славные времена прапрапрадеда Ярослава — герцога Вацлава Щедрого по прозвищу Обжора. Ни пьяные гости, ни века не сумели сильно навредить столам и скамьям из мореного дуба. Что очень радовало начальника столовой и огорчало наряд, который после ужина и до самой ночи драил их мелким песком.

Столы первого взвода находились почти в самом конце, поближе к офицерским, которые стояли на помосте, где в старые времена пировали хозяин замка с домочадцами и почетные гости.

Подойдя к своему месту, потомок Обжоры сморщил нос. Благородное дерево покрывала скатерть из клеенки! Вместо мейсенского фарфора, к которому он привык: металлические миски и кастрюля. А так называемые столовые приборы? Где, спрашивается, если не серебро, то хотя бы шеффилдская сталь? Ради чего предки тащили все, что попадалось на глаза со всех миров, до которых могли добраться? Чтобы их наследник в пиршественном зале родового гнезда сидел на месте простого рыцаря и ел суп ложкой из алюминия?! Ну нельзя же так жестоко карать за проступки!

Ярослав стерпел, когда за одним столом с ним оказался Архипов, смолчал, когда все сели, не дождавшись его разрешения, сжал челюсти, когда раздачу пищи начали не с него, но когда увидел, что раздатчику досталась самая густая часть каши, смолчать не мог.

— Что за издевательство?! — Голос Вотана сорвался на фальцет — Я требую, чтобы меня кормили согласно статуса члена императорской фамилии!

К столу подскочил Смирнов.

— Что вы себе позволяете, кадет?!

— Это вы объясните, товарищ сержант, почему меня кормят дерьмом?

Веко сержанта задергалось, лицо стало приобретать оттенок хорошо сваренного борща.

— У нас кадетский корпус, а не ресторан. Не нравится? Не ешьте.

— Я… буду жаловаться.

— Пожалуйста. В понедельник жду рапорт в письменной форме, образец документа можете получить в канцелярии роты. Взвод! До конца приема пищи пятнадцать минут.